Я вернулся в «Гросвенор», раздумывая, стоит ли мне ехать в Салкомб или пока попытаться найти себе работу в Лондоне. Несчастный случай разрешил мои сомнения. После обеда я пошел в курительную комнату. Там мое внимание привлекли два джентльмена. День был хмурый, и они коротали время, делая ставки на мух, ползавших по оконным стеклам. Я слышал, как тот, что постарше сказал:
Ставлю пять тысяч фунтов, что эта поднимется выше за две минуты.
Тот, что помоложе, парировал:
Спорим, что моя красотка достигнет вершины первой.
Молодой человек был изрядно пьян, и вскоре я заметил, что старший товарищ явно морочит ему голову, делая разом ставки на три или даже четыре мухи. Я стал наблюдать и вскоре понял, что старший обманывает младшего. Внезапно, к моему удивлению, после короткого спора старший сказал:
Значит, ты должен мне десять тысяч фунтов. Вполне достаточно для такой идиотской игры.
Молодой человек взял себя в руки и заметил со всей серьезностью пьяного человека:
Пять тысяч, Джеральд, самое большее пять тысяч! Ты зря рассчитывал на мой проигрыш.
О да, ответил шулер. Разве ты не помнишь? В самом начале, когда я задолжал тебе пару тысяч.
Ты чертовски умен, Джеральд, пробормотал молодой с сомнением, а затем, внезапно приняв решение, добавил: Сегодня вечером я дам тебе расписку.
Приятель кивнул:
Хорошо, старина!
Когда они вышли из курительной, я подозвал официанта и спросил:
Кто эти джентльмены?
Молодой, сэр, лорд К, сын графа Д Другого, кажется, зовут Костелло. Лорд К., сэр, редко так напивается.
Не знаю почему, но лорд К произвел на меня приятное впечатление, и я решил рассказать ему, как мухлевал его визави. Ведь в действительности выиграл лорд К и это ему должны злосчастные пятьсот фунтов.
Поэтому я тут же сел за стол, написал точный отчет о ходе игры и отправил письмо на квартиру лорда К
Следующим утром я получил от него записку, в которой лорд тепло благодарил меня и просил о встрече в той же курительной комнате. Мы встретились, и я нашел его удивительно щедрым, готовым даже сделать всё возможное для так называемого друга, который явно обманул его. Я возмутился и посоветовал ему отправить моё письмо тому самому приятелю, поскольку готов был настаивать на каждом своем слове.
Очень любезно с вашей стороны. Я вам верю, улыбнулся лорд К. Я так и сделаю. Вы ещё долго будете в Лондоне? Хотел бы пригласить вас на обед.
Я согласился и во время беседы сказал, что намерен съездить в Салкомб повидаться с Фрудом. Он знал Салкомб и с восхищением рассказал о красотах Девонского побережья, да и всего графства.
Непременно поезжайте, советовал он. Это наилучшая возможность познакомиться с красотой английской природы.
Я с сожалением пожал плечами:
Я не настолько богат, чтобы предаваться такому времяпрепровождению. Мне надо найти работу.
Утром меня вызвали в вестибюль гостиницы. Там меня поджидал грум с посланием от лорда К У крыльца стоял догкар[116], запряженный крепенькой лошадкой. Лорд буквально умолял меня принять догкар и лошадь и съездить в Салкомб. «Мой грум, писал он, знает каждый фут пути. Он будет сопровождать вас. Вы оказали мне очень важную услугу. Надеюсь, вы позволите мне в свою очередь оказать услугу вам. Только об одном прошу нигде и никогда не упоминайте об истории с мухами». По прошествии сорока лет рассказать об этом не зазорно.
На следующий день, поблагодарив лорда К за его великолепный подарок, я отправился в Салкомб и примерно через две недели навестил мистера Фруда в его доме на утесе близ залива. Меня провели в симпатично обустроенную комнату, и я через слугу передал Фруду рекомендацию от Карлайла. Через несколько минут вошел сам Фруд с письмом в руке. Он был высок и худощав, с аскетической внешностью сухаря-учёного.
Необычное послание, начал он. Знаете, что написал Карлайл?
Нет, не знаю, ответил я. Я сунул рекомендацию в карман и более не доставал. Не сомневаюсь, что Карлайл дал мне справедливую оценку.
Удивительно, прервал меня Фруд. Карлайл просит меня помочь вам в ваших литературных опытах. Пишет, что «ожидает от вас более значительных вещей, чем от кого-либо еще за исключением Эмерсона». Я был бы очень горд, если бы нечто подобное он сказал обо мне. Присаживайтесь, пожалуйста, и расскажите о вашей с ним встрече. Я всегда считал Карлайла величайшим человеком нашего времени.
И его серые глаза внимательно посмотрели на меня.
Он был моим героем, начал я, с тех пор, как я впервые прочитал его «Теперь и прежде» и «Герои и героическое в истории». Поклонение перед героям-ковбоями в Америке.
Ковбои! повторил Фруд, словно пораженный.
По совету Карлайла, продолжал я, я четыре года учился в немецких университетах, а закончил обучение в Афинах.
Как интересно, сказал Фруд, явно даже не подозревавший, что истинные приключения случаются преимущественно с авантюристами.
Мы проговорили час или больше, но когда он пригласил меня на ленч, я сказал, что уже договорился вернуться в ближайший город и пообедать с другом. Тогда Фруд заверил меня, что вернется в Лондон через две недели или около того, непременно даст обед, где познакомит меня с Ченери[117], редактором «Таймс», и другими важными в литературе особами. Одним словом, сделает всё возможное, чтобы выполнить пожелание Карлайла. Я, конечно, тепло поблагодарил его, заявив, что не хочу лишний раз его беспокоить. Фруд же, наоборот, выразил желание познакомиться с моими работами. Тогда я предложил ему небольшой блокнотик в переплете, где заранее с великой тщательностью старательно записал несколько десятков своих стихотворений, главным образом сонетов.
Немного позже мы пожали друг другу руки, и я вернулся в гостиницу. На следующее утро я уехал в Лондон, но другой дорогой. Страна мне очень понравилась. Она была такой опрятной и ухоженной И всё же я не увидел ничего впечатляющего, чего-то подобного Катскильским горам[118] или завораживающим красотой пейзажам Восточной Франции, не говоря уже о Скалистых горах!
Едва я покинул Фруда, как понял, что буду настоящим глупцом, если доверюсь его обещаниям. «Даже не надейся, повторял я про себя, если он всё же поможет, тем лучше. А если нет, то и Бог с ним».
У меня всё ещё оставалась пара сотен фунтов на черный день. Добравшись до Лондона, я отправил грума с повозкой и лошадью обратно к лорду К., поблагодарив его за превосходный отдых и прекрасную поездку. В тот же день я снял комнаты рядом с Британским музеем за фунт или около того в неделю, переехал туда и распаковал вещи. Сотрудников отеля «Гросвенор» я предупредил, что буду звонить раз в неделю и узнавать, не пришло ли письмо на мое имя.
Через пару дней я увидел в одной из газет что-то о Джоне Морли[119] и «Двухнедельном обозрении». Автор публикации назвал журнал «самым литературным из всех аналогичных». Я записал координаты издания и, не теряя зря времени, позвонил туда. К моему удивлению, офис издателя оказался чем-то вроде магазина при издательстве «Чэпмен и Холл»[120]. Клерк за стойкой сказал мне, что мистер Чэпмен[121] обычно приходит около одиннадцати, и предложил мне подождать его. Я с готовностью согласился, присел и стал ждать.
Примерно в половине одиннадцатого вошел мистер Чэпмен, хорошо сложенный мужчина ростом около пяти футов десяти дюймов, в расцвете лет, с редеющими волосами и склонностью к полноте. Я встал, как только услышал его имя, и сказал:
Я хотел бы переговорить с вами. Не уделите ли мне несколько минут?
Мистер Чэпмен пригласил меня в свой кабинет на втором этаже, и я рассказал ему о своем визите к Фруду и о рекомендации Карлайла. Он, казалось, был весьма впечатлен рассказом, сожалел, что не может предложить работу в издательстве Когда я заговорил о месте в «Двухнедельном обозрении», мистер Чэпмен задумался, а потом посоветовал мне вернуться во второй половине дня: он хотел переговорить с мистером Эскортом[122], который тогда исполнял обязанности редактора вместо мистера Джона Морли.
Я вернулся в четыре часа, и Чэпмен представил меня Эскорту. Это был симпатичный, представительный мужчина. Он поинтересовался, когда и как я познакомился с Карлайлем и что сказал мне Фруд. Под конец он наотрез отказал мне в месте.
Мне нечего вам предложить, извините, коротко бросил Эскорт.
Даже переводы с других языков? спросил я.
Мы редко публикуем переводы, ответил он. Но я буду иметь вас в виду!
Зачем же. Позвольте приходить в издательство каждый день, чтобы постоянно быть у вас рукой. Вдруг понадобится прочитать корректуру, проверить статью или что-нибудь еще.
Как вам будет угодно, грубо отрезал Эскорт, пожимая плечами, и раздраженно отвернулся.