Он зарыл пеленку на краю православного кладбища на рассвете, к тому времени Марфа уже пришла в разум и стояла, пристыженно уставившись в сухую, комковатую землю. У могилы их неслучившегося ребенка Ермил дал слово, что больше не будет путаться с ведьмой.
Его решение Лиза приняла легко и спокойно, сказала «Иди своей дорогой, охотник» и почему-то на прощание рассмеялась. Уже спустя три дня Ермил не выдержал и пытался вернуться, но Лиза его не приняла. Через неделю к ней стали ходить мужчины. Через восемь месяцев она родила девочку с чуть-чуть раскосыми, как у нее, но серыми, как у Ермила, глазами. А впрочем, Бог его знает, какие глаза были у того, с кем она путалась сразу после него.
Когда Господь уже изничтожит эту тварь и ее ведьминское отродье?! голос Марфы сорвался на визг. Где был? У них был? в углах ее рта запеклись белесые комочки слюны.
Не твоего ума дело, Ермил взошел на крыльцо.
Не моего, значит?! Тогда, может, ихнего?! Марфа по-лошадиному мотнула головой в сторону избы, платок криво сполз на затылок. Под монастырь подвел ты нас всех, Ермил! Вместе с братцем твоим! Ты что наделал, ты мне скажи, ты что сотворил? Не думаешь обо мне, о Боге не думаешь, хоть бы о детях подумал! По наши души пришли, кровавые псы!
Что ты несешь, кликуша, какие псы? Ермил поморщился и на секунду прикрыл глаза. Голос жены, бессмысленная дробь ее слов отдавалась в висках как жужжание бьющейся в керосинку осы, как монотонный, нудный осенний дождь, как зубная боль.
Такие псы! Днем был один, хотел тебя забрать на допрос! Теперь другие двое пришли, так Танька, дура, пустила их в дом! А как не пустишь, когда мы слабые бабы да дети, защиты нет никакой А они сапоги не сняли! За матицу зашли!
Ермил сорвал с плеча двустволку, отодвинул жену и решительно шагнул в дом, в душное облако, свитое из горящего дерева, аромата свежих блинов и дыхания множества ртов.
Младшие дети, Прошка и двойняшки Андрона, притихшие и испуганные, жались друг к другу на полатях. Бабка, как и все последние дни, лежала на печи, скрючившись и уткнувшись носом себе под мышку как больная крупная птица, безучастная ко всему, кроме тепла, разгонявшего ее густую, старую кровь. Старшие дочери и Танька, жена Андрона, хлопотали по хозяйству в напряженных, неестественных позах. Они стояли рядом, спина к спине, и как будто бы живой стенкой загораживали собой печь, чугунные сковородки, и опару для блинов, и лук с яйцами для припека: чужаки не должны были видеть, как женщины готовят еду.
На лавке слева от входа со скучающим видом сидел майор Бойко. В глубине же избы, прямо в красном углу, под иконами чужак в офицерской форме, перед ним на столе жестяная миска с блинами. Он жевал с аппетитом. На вошедшего Ермила уставился нагло и властно.
Это было грубейшим нарушением всех приличий. В староверской избе в красном углу мог сидеть только глава семейства то есть Ермил. Да и просто проходить за матицу потолочную балку, означавшую границу между прихожей и внутренней частью дома, посторонним не полагалось. Вот майор, тот их традицию чтил и сидел на правильном месте.
Хорошо, что ты с охоты вернулся, Ермил, Бойко выделил голосом слово «охота». Тут к тебе капитан СМЕРШ Степан Шутов имеет вопросы.
Ермил молча, недобро уставился на капитана:
Какие вопросы?
Удалась ли охота, товарищ Сыч? Шутов сунул в рот крупный кусок блина.
Божьей милостью, Ермил скинул вещмешок и ружье и подошел к рукомойнику.
Где же дичь?
Промахнулся, Ермил, отвернувшись, принялся мыть руки из чайника. В корыто полилась красновато-бурая вода.
А мне сказали, Ермил Сыч не промахивается, особист посмотрел на текущую с рук охотника воду и снова вцепился взглядом Ермилу в спину.
Вы не слушайте его, он у девки был! вмешалась в разговор Марфа.
А ну вон пошла! одеревеневшими от злости губами процедил Ермил. Перед людьми меня не позорь!
А ты сам себя с проблядовкой бесовской не позорь! взвыла Марфа и выбежала из избы. Таня глупо хихикнула и тут же заслонила ладошкой рот.
Интересно живете, особист отодвинул от себя миску с недоеденным блином.
Как все живем, огрызнулся Ермил.
Значит, все тут у вас живут интересно. Шутов медленно, с ленцой потянулся и вдруг резким, совсем другим тоном спросил: Где ваш брат Андрон Сыч? Где отряд капитана Деева?
Не знаю. Я не сторож брату моему. А тем более Дееву.
Где же дичь?
Промахнулся, Ермил, отвернувшись, принялся мыть руки из чайника. В корыто полилась красновато-бурая вода.
А мне сказали, Ермил Сыч не промахивается, особист посмотрел на текущую с рук охотника воду и снова вцепился взглядом Ермилу в спину.
Вы не слушайте его, он у девки был! вмешалась в разговор Марфа.
А ну вон пошла! одеревеневшими от злости губами процедил Ермил. Перед людьми меня не позорь!
А ты сам себя с проблядовкой бесовской не позорь! взвыла Марфа и выбежала из избы. Таня глупо хихикнула и тут же заслонила ладошкой рот.
Интересно живете, особист отодвинул от себя миску с недоеденным блином.
Как все живем, огрызнулся Ермил.
Значит, все тут у вас живут интересно. Шутов медленно, с ленцой потянулся и вдруг резким, совсем другим тоном спросил: Где ваш брат Андрон Сыч? Где отряд капитана Деева?
Не знаю. Я не сторож брату моему. А тем более Дееву.
Шутов пристально поглядел Ермилу в лицо тот выдержал взгляд и коротко кивнул, словно счел этот довод достаточно веским.
Не сторож. Зато охотник и следопыт. Нам пригодятся ваши профессиональные навыки, капитан поднялся из-за стола и направился к двери, на ходу отщелкивая крышечку золотых нагрудных часов. Знаете эту женщину? особист сунул Ермилу под нос портрет какой-то изнеженной, самодовольной блондинки на внутренней стороне крышки.
Нет, Бог миловал.
Шутов резко захлопнул крышку.
Поисковая группа выдвигается завтра, сказал он уже с порога. Ваше дело вывести нас на след брата.
Не дождавшись ответа, даже не взглянув на Ермила и небрежно козырнув Бойко, особист спустился с крыльца и под бешеный лай сторожевого пса пошагал к калитке через утонувший во мраке двор.
Убери, Ермил мрачно кивнул на миску с недоеденным кусочком блина.
Таня послушно взяла со стола миску и выбросила ее в поганое ведро.
Странные вы все-таки люди, подал голос Бойко. Что за вера такая гостю еду, как собаке, в миску кидать, да потом еще миску выбрасывать?
Так ведь если чужой человек из нашей посуды ест, там нечистая сила сразу заводится, дядя Бойко! сообщил с полатей Прошка.
Помолчи, сынок, тихо сказал Ермил и уставился на Бойко потемневшими от бешенства глазами. Ты кого мне в дом притащил, майор?!
Как будто у меня был выбор, Ермил.
У нас был с тобой уговор! Ты ж обещал: если я выйду на след, то мы по-тихому, без начальства, сами пойдем! Ну вот я вышел сегодня на след.
Поздно вышел. Он уже здесь. Суется везде, разнюхивает, копает под меня, крыса, глаза прозрачные
И что же мне, на брательника теперь вывести СМЕРШ?!
А я, думаешь, мечтаю с этой крысой завтра в тайгу идти? У тебя, Ермил, брат пропал. А у меня целый отряд!
Так, может, мне его тогда до завтра того? Ермил выразительно кивнул на ружье.
Мам! Таракан! Таракан! на два голоса завопили с полатей близнецы.
Ты не дури у меня, охотник! Бойко возмущенно потряс указательным пальцем, будто грозил ребенку. Давай-ка без самодеятельности.
Мам! А в таракане бывает бес? А таракана прихлопнуть?
Не надо, вдруг это Чун-ван! страшным голосом предостерег близнецов Прошка. Командир всех насекомых
Прихлопните! разрешила Татьяна. Только потом помолитесь.
С полатей послышался дробный, задорный стук, и через щель между досками к ногам Ермила вывалился жирный, полуживой прусак. Ермил поморщился и додавил его сапогом.
Да без толку, тоскливо бормотнул Бойко. Одного прихлопнешь, семеро набегут.
Глава 9
Ложь маленькая, вертлявая, скользкая тварь. Беспокойный, норовящий высунуться из тебя паразит. То мелькнет в неестественно напряженном изгибе губ, то глумливо зыркнет из уголков опущенных глаз, проползет щекотно по голосовым связкам, заставив голос дрожать, или брызнет кому-то в лицо неуместной, неловкой каплей слюны.
Я смотрю на себя в мутный, треснувший осколок зеркала на стене. В бледном свете спиртовки я похож на вернувшегося с войны мертвеца. На груди моей шестилапый, зияющий, незаживающий шрам. В черных проймах глазниц перечеркнутые трещиной, больные глаза. Приоткрытый рот как еще одна трещина, ведущая в черное никуда. Набираю в пригоршни воду из рукомойника, бросаю в лицо. И растягиваю губы в хозяйскую полуулыбку крысиного вожака.
Я умею лгать. Я умею различать ложь.