Тигр застыл, по-прежнему нависая над Флинтом, сделал короткий, мучительный вдох но не рухнул, а повернул к Кронину оскаленную в бешенстве морду и тихо, протяжно рыкнул. Не глядя, дважды полоснул Флинта по лицу лапой, будто отвесил пару пощечин, и сделал шаг к Кронину, не отводя от него потемневших от боли и гнева янтарных глаз. Рукоятка ножа торчала из-под лопатки.
Невозможно. Нож вошел в сердце. Он должен быть мертв. Кронин сжал в руке самоточку.
Тигр сделал еще один шаг, наморщил нос и напружинился. Полосатая шкура на спине и на левой лапе пропиталась кровью и в отблесках костра казалась огненной, раскаленной Тигр снова рыкнул.
Секундой позже утробный рык послышался сверху, как будто зверю ответил яростный лесной бог. Кривое лезвие молнии порезало черное небо на лоскуты. И в этом высверке узор на лбу тигра три перечеркнутые полоски показался Кронину как будто знакомым Шрам на груди, его собственный шрам, имел такую же форму
Смотреть в глаза. С диким зверем главное не отводить взгляд, это Кронин выучил в цирке. Кто отведет глаза первым тот проиграл, потерял контроль.
«Уходи, мысленно сказал тигру Кронин. Уходи, ты ранен и слаб».
Несколько секунд тигр смотрел на Кронина, тяжело и хрипло дыша, потом резко отвернулся, одним прыжком пересек поляну и нырнул в темноту.
Кронин выдохнул и, по-прежнему сжимая в руке самоточку, подошел к возившемуся на земле Флинту. Вытянул из кармана воровского бушлата свои часы на цепочке. Пнул вора сапогом:
А ну встал.
Флинт поднялся. На щеке его багровели следы когтей.
Я уж думал, амбец мне, осторожно, но без заискивания сообщил вор, ни бзднуть, ни пёрнуть.
Кронин молча схватил его за грудки, стряхнул с плеча котомку с кабаньим мясом и приставил к горлу острие самоточки.
Что ж ты, вор, за пайку жирную и котлы решил товарища замочить?
Какой ты мне товарищ, просипел Флинт. И не в пайке дело И не в котлах.
Договор был! Кронин чуть вдавил острие; на тощей шее Флинта выступила бусинка крови.
И что теперь? Припорешь меня и монетку в пасть сунешь? Флинт поперхнулся собственным смехом и, изловчившись, сплюнул бурый сгусток под ноги Кронину. Не-е-ет, не припорешь, я тебе нужен. Без меня ты бабу свою не найдешь.
Раздался гром гораздо ближе и громче, чем минуту назад.
Вот как все будет, Флинт. Если скажешь сейчас, где ее искать, останешься жив. Своей дорогой пойдешь, я своей. А если нет припорю. Ну?! удерживая Флинта левой рукой, правой Кронин сильней надавил на ложку. Темная бусина медленно поползла по щетинистой коже Флинта, оставляя за собой тонкую алую дорожку, и впиталась в ворот бушлата вместе с первыми каплями дождя.
Заточку убери, на шаг отойди тогда побазарим, спокойно ответил Флинт.
Секунду помедлив, Кронин отпустил Флинта и отвел от него руку с заточкой. Запрокинул лицо к небу.
Бабу твою я в Маньчжурии с двумя япошками видел. Больше года назад. Япошки там, у маньчжур, такое творили Лютые, как волки на овец. Не боишься, что они ее давно уже?.. Флинт чиркнул себя по горлу воображаемым острием, размазав пальцами кровь, и многозначительно умолк.
Не твоя забота, чего я боюсь. Расстегивай бушлат.
Чо за фуфло, зачем тебе мой бушлат? растерялся Флинт.
Костер спасать будем, чо. Сейчас ливанет.
Вверху оглушительно грохотнуло, еще одна молния косо рассекла тьму и, словно перерезали магистральную артерию неба, потоки воды мгновенно захлестнули тайгу.
Задрав и сомкнув над головами полы бушлатов, нос к носу, с налипшими на лбы волосами, Флинт с Крониным согнулись над хилым, бессильно шипящим костром в корнях плешивой сосны.
Дай точное место! перекрикивая очередной раскат грома, проорал Кронин. Где конкретно ты видел Лену?
Точное место дам, когда ты мне подсобишь границу перескочить! проорал в ответ Флинт и зашелся в приступе кашля, одной рукой заслоняя рот. Отвел ладонь под струи дождя и смыл с руки кровь. Я честный вор, мое слово железное.
Только ржавеет быстро Какая нам граница с тобой?! Ты только что меня спящего хотел припороть, честный вор так не поступает! Последний раз говорю: дашь мне точное место, где Лену искать, разбегаемся, нет здесь подохнешь.
А если я про место загну? прищурился Флинт. Ты ж честным вором меня не считаешь. Тогда что? Фуфло мое схаваешь, закруточку с собой дашь и отпустишь?
А если я про место загну? прищурился Флинт. Ты ж честным вором меня не считаешь. Тогда что? Фуфло мое схаваешь, закруточку с собой дашь и отпустишь?
Не схаваю. Когда мне врут, я по глазам вижу.
Костер с шипением испустил дух последний тонкий дымок и погас. И вместе с костром почти мгновенно иссяк небесный поток, как будто единственной его задачей было лишить их тепла.
Поежившись, Флинт запахнул насквозь мокрый бушлат и присел на корень сосны.
Ты все-таки, Кронин, чокнутый, сказал он. Давай мы так с тобой порешим. За свой поступок я тебе сейчас поясню, а ты в глаза мне смотри фуфло гоню или нет. Если фуфло значит, порешишь меня здесь, я без тебя до границы все равно не дойду. А если поверишь то дальше вместе. Согласен?
Кронин уселся рядом.
Говори, Флинт.
Я думал, ты перевертыш.
Я кто?!
Ну, оборотень, нежить такая то в человека перекидывается, то в зверя, но суть его бесовская, мертвяцкая Чо лыбишься, как майская роза? Я знаю, что говорю. Ты, Кронин, сразу, как мы вертухая пришили, мне подозрителен стал. То жмуру монету подаришь, то сучонка отпустишь, спички-часики из пустоты достаешь, руку сам себе вскрыл и кровь в огонь капнул На груди твоей йероглиф китайский вырезан. Кабана без ружья пришил и мне сюда приволок А я ж вижу у него спина тигриными когтями вся вспорота. Что я должен был думать?!
Что я тигр?! Что я задрал кабана? Ты в своем уме вообще, Флинт? Ты же вор! Как ты можешь верить в это фуфло?!
А я обосную. Двадцать лет назад я в Маньчжурии золото через границу возил. И меня подстрелили. Хунхузы. Легкое мне пробили, Флинт распахнул мокрый бушлат и показал Кронину шрам от пули. Песочек рыжий забрали, меня оставили подыхать. Я юшкой харкал вот как сейчас. Тогда мой кореш, охотник, к девке меня повел. На себе поволок. Косоглазая, по прозвищу Хулидзин Она была ведьма. Перекидывалась в лисицу с тремя хвостами. Я сам видел, бля буду. И та девка меня травой какой-то поила, и все время смеялась, и еще она мне Флинт замялся. Короче, за три дня я на ноги встал. А когда я от нее уходил, она сказала: «Я сейчас одну твою смерть от тебя отвела, а взамен тебе другую придумала. Ты узнаешь, что смерть твоя рядом, когда опять встретишь оборотня. На том оборотне будет йероглиф «ван», по-русски значит вожак, хозяин. Он убьет тебя сам или оставит на тебе свою метку, чтобы смерть тебя быстро нашла» Флинт закашлялся.
Продолжая перхать, вытянул из погасшего костра полусгоревшую палку, начертил на мокрой золе три горизонтальные полоски, перечеркнул их посередине одной вертикальной.
Вот это йероглиф «ван», сказал он хрипло, когда приступ прошел. Такой же у тебя на груди. В натуре не помнишь, Кронин, кто тебя так расписал?
В натуре не помню.
И где ж тебе так кукушку встряхнули?
Контузило на войне.
А я подумал, ты мне в уши ссышь, что не помнишь. Что ты мой перевертыш и есть. Решил тебя припороть, чтоб от смерти своей слететь. А потом тигр с этим «ваном» на лбу меня чуть не замочил, а ты мне жизнь спас. Выходит, он перевертыш, а ты нормальный мужик. Облажался я, Кронин. Вперед к тебе уважение обещаю иметь. Ну что, канаем вдвоем? Или, скажешь, я фуфло тебе гнал?
Фуфло. Но ты в него честно веришь. Так что канаем, Кронин встал и протянул Флинту руку.
Сам встану. Вор поднялся, добрел до котомки с кабаньим мясом, подобрал ее, повесил на плечо и его снова пробил озноб.
«Мясо вепря дают человеку в последний путь», подумал вдруг Кронин и тут же раздраженно поморщился. Он не помнил, кто ему это сказал или где он это прочел. Может быть, сам только что выдумал.
Солнце выйдет обсушимся, Кронин глянул в пепельно-серое небо с набухающей гематомой рассвета. А пока пойдем, а то околеем.
Только с хавчиком, Флинт излек из торбы два куска мяса, один протянул Кронину и улыбнулся вдруг совершенно детской улыбкой.
На щеке его темнели отметины от когтей тигра: три горизонтальные борозды и перечеркивающая их поперечная.
Глава 7
Москва. Кремлевская больница на Воздвиженке.
Август 1945 г.
Вот рубашка, галстук и брюки, товарищ полковник. Хоть убей, никак не пойму, зачем они вам в больнице А вот по списку, Глеб Арнольдович, как вы просили. Достать было непросто, Силовьев многозначительно воздел указательный палец и принялся выкладывать из объемистой сумки на больничную тумбочку кульки с сушеными травами. Женьшень княжеский, красный клевер алтайский, красные финики китайские, дудник китайский, бессмертник, корень лакричника и вот Силовьев плюхнул поверх кульков сетчатую авоську, яблочки!