Проблемы литератур Дальнего Востока. Труды IX международной научной конференции - Сборник "Викиликс" 18 стр.

28. Неклюдов С. Ю. Образы потустороннего мира в народных верованиях и традиционной словесности // Восточная демонология. От народных верований к литературе. М.: Наследие, 1998. С. 643.

29. Пу Сунлин. Рассказы Ляо Чжая о необычайном. Пер. с кит., комм. В. М. Алексеева. М.: Художественная литература, 1983.

30. Рыбаков В. М. Уголовное преследование бесконтактных покушений на личность по законам династии Тан. Часть 2 // Вестник СПбГУ. Востоковедение. Африканистика. 2012.  2. С. 117124.

31. Уголовные установления династии Тан с разъяснениями (Тан люй шу и). Т. 1, цз. 18. Введение, пер., комм. В. М. Рыбакова. СПб: Петербургское востоковедение, 1999.

1. Pu Songling. Chronicle of the Strange from Liaozhai Studio: with compiled text-critical notes, annotations and commentaries. Comp., ed. by Zhang Youhe. Shanghai, Shanghai guji chuban-she, 2011. (In Chinese)

2. Williams E. Т. Witchcraft in the Chinese Penal Code. Journal of the North China Branch of the Royal Asiatic Society. 1907. Vol. 38. P. 6196.

3. Guo Songyi. Menghanyao (knockout drug) in Qing dynasty criminal case records. Qing shi lun ji. Beijing, Zijincheng chubanshe, 2003. P. 144149. (In Chinese)

4. ter Haar B. J. Telling Stories: Witchcraft and Scapegoating in Chinese History. Leiden, Brill, 2006.

5. Wu Jingfang. Drugs and Crime: The Uses and Risks of Anesthetics in Criminal Cases of the Qing Dynasty. Gugong xueshu jikan. 2019. No. 36 (3). P. 3974. (In Chinese)

6. The Great Qing Code. Transl. by W. C. Jones. New York, Oxford University Press, 1994.

7. Rybakov V. M. The Tang criminal law about the prosecution of attempts on the person. Vest-nik of St. Petersburg University. Ser. 13. 2012. Iss. 1. P. 129137. (In Russian)

8. Strange Tales from a Chinese Studio. Transl. and comm. by J. Minford. London, Penguin, 2006.

9. Pu Songling. Wang Jinfans Edition of Chronicle of the Strange from Liaozhai Studio. Ed., comm. by Meng Fanhai, Meng Yuan. Jinan, qi Lu shushe, 2003. (In Chinese)

10. Pu Songling. Strange Stories from a Chinese Studio. Transl. and comp. by H. A. Giles. London, T. De La Rue, 1880.

11. Zhao Xiaohuan. Sorcery Crimes, Laws, and Judicial Practice in Traditional China (July 3, 2016). Australian Journal of Asian Law. 2016. Vol. 17. No. 1. Article 1. URL: https://ssrn.com/ abstract=2804393 (accessed: 30.07.2020).

12. Cheng Yizhong. History of Tang Xiaoshuo Prose. Beijing, Renmin wenxue chubanshe, 2003. (In Chinese)

13. Wiebe C. E. Banqiao San Niangzi (Third Lady of Plank Bridge Inn) from Xue Yusi , Hedong Ji . Tang Dynasty Tales: A Guided Reader. Singapore, World Scientific Publishing, 2016. P. 289338.

14. Cheng Zhixiang. Stories of People Who Are Here. Shanghai, Guangyi shuju, 1946. (In Chinese)

15. Alimov I. A. The Notes of Innermost Miracles: A Concise History of the 7th10th Century Chinese Xiaoshuo Prose. St. Petersburg, Peterburgskoye vostokovedeniye Publ., 2017. (In Russian)

16. Cheng Guofu. Researches on Evolution of Tang-era xiaoshuo. Guangzhou, Guangdong renmin chubanshe, 1997. (In Chinese)

17. Liu Shouhua. Studies in Comparative Research of Folktales. Harbin, Heilongjiang renmin chu-banshe, 2003. (In Chinese)

18. Meng Zhaoyi. Flowers at post stations on the Silk Road: Arabic and Persian Writers and Chinese Culture. Yinchuan, Ningxia renmin chubanshe, 2002. (In Chinese)

19. Zhu Yixuan. Source Materials of Liao Zhai zhi yi. Tianjin, Nankai daxue chubanshe, 2002. (In Chinese)

20. Third Lady of Banqiao Bridge. Yang Xianyi. Yi yu ou shi. Jinan, Shandong huabao chubanshe, 2006. P. 5963.

21. Scobie A. Notes on Walter Andersons Märchen vom Eselmenschen. Fabula. 1974. Vol. 15. No. 3. P. 222231.

22. Okada Mitsuhiro. Research of the Tang tale Tih rd Lady of Banqiao Bridge. Transl. by Zhang Hua. Xian, Xibei daxue chubanshe, 2019. (In Chinese)

23. Qi Lianxiu. Chinese Ancient Folktale Type Studies. Shijiazhuang, Hebei Jiaoyu Chubanshe, 2007. (In Chinese)

24. Hu Ying. On sources of the lost Yuan play Records of Donkey Skin. Gudai wenxue jiaox-ue redian nandian yidian shulun. Lanzhou, Lanzhou daxue chubanshe, 2010. P. 229232. (In Chinese)

25. Berezkin Yu. E, Duvakin E. N. The Electronic Analytical Catalogue of Folklore-Mythological Motifs: The matic Classifci ation and Areal Distribution. Motif K36. URL: http://ruthenia.ru/ folklore/berezkin/k36.html (accessed: 30.07.2020). (In Russian)

26. Chinese Folk Tales. Transl. and ann. by B. L. Riftin. Moscow, Khudozhestvennaia literatura Publ., 1972. (In Russian)

27. Selected Folktales from Gansu Province. Lanzhou, Gansu renmin chubanshe, 1980. (In Chinese)

28. Neklyudov S. Yu. Images of the Otherworld in Folk Beliefs and Traditional Literature. Eastern Demonology. From popular beliefs to literature. Moscow, Nasledie Publ., 1998. P. 643. (In Russian)

29. Pu Songling. Liao Zhais Tales about Strange Tih ngs. Transl. and ann. By V. M. Alexeyev. Moscow, Khudozhestvennaia literatura Publ., 1983. (In Russian)

30. Rybakov V. M. The Tang criminal law about the prosecution of attempts on the person. Vest-nik of St. Petersburg University. Ser. 13. 2012. Iss. 2. P. 117124. (In Russian)

31. Tang Dynasty Code (Tang lü shu yi). Vol. 1, p. 18. Introd., transl., ann. by V. M. Rybakov. St. Petersburg, Peterburgskoye vostokovedeniye Publ., 1999.

Литературное наследие Пу Сунлина и его переводы на русский язык

Аннотация: Говоря о вкладе Пу Сунлина (, 16401715) в китайскую литературу, обычно вспоминают его новеллы о лисах-оборотнях и прочих чудесах, известные как «Странные истории из Кабинета Неудачника» («Ляо Чжай чжи и», ). Чаще всего общие рассуждения на этом заканчиваются, и основное внимание сосредотачивается на особенностях писательского стиля и скрытых политических и социальных намеках, поскольку большинство сюжетов «Ляо Чжая» признаются неоригинальными и зачастую заимствованными в анналах литературной традиции прошлого. Таким образом, два наиболее популярных суждения состоят в том, что, во-первых, «Ляо Чжай»  это и есть все литературное наследие автора, а во-вторых, сами произведения с точки зрения оригинальности второстепенны, поскольку основаны на заимствованиях из прошлого и перекроены с целью высмеять социальные и политические язвы современного писателю общества. Главная цель этой статьи заключается в том, чтобы подвергнуть сомнению оба утверждения и показать богатство и разнообразие жанров и тем в творчестве Пу Сунлина, а также выявить основы необыкновенной притягательности этих текстов для читателей, сохраняющейся на протяжении более 300 лет. Другой целью настоящей работы является краткий обзор переводов Пу Сунлина на русский язык и их влияния на современную русскую прозу. Главный упор здесь делается на сложности, с которыми неминуемо сталкивается переводчик, на проблему поиска оптимальной формы воссоздания особенностей оригинала. Поскольку Пу Сунлин писал на классическом китайском языке (вэньяне), также анализируется мастерство писателя в передаче нюансов речевой стилистики, включая и самое незамысловатое просторечие.

Ключевые слова: Пу Сунлин, Ляо Чжай, китайская классическая проза, фантастические новеллы, история и теория перевода.

Storozhuk Alexander

(St. Petersburg State University, Russia; a.storozhuk@spbu.ru)

Abstract: While speaking of Pu Songlings (16401715) impact on the Chinese literature one cant help mentioning his short stories about fox turnskins and other wonders, known in English as Strange Tales from the Chinese Studio (Liao Zhai zhi yi). Commonly here the general survey concludes, and the main efforts are directed to analysis of the authors pencraft and concealed political implications, since most of the plots are believed to be not original but adopted from earlier oeuvre. Thus the two major implied notions can be worded in the following fashion: 1) Strange Tales are the only work by Pu Songling to be mentioned and 2) they happen to be quite a secondary piece of literature based on borrowed stories and twisted about to serve the new main objective mockery on social and political routine of the authors present. The chief idea of the article is to cast a doubt on both of these notions and to show diversity and richness of Pu Songlings genres and subjects as well as finding out the basis of these texts attractiveness for readers for more than 300 years. The other goal of the paper is to give a short overview of Pu Songlings translations into Russian and their influence on the literary tradition of modern Russian prose. The main focus is put on the dififculties any translator is to face, on the quest for the optimal form of reproduction of the originals peculiarities. Since the language of Pu Songlings stories is Classical Chinese (wenyan), the authors mastership in reproduction of different speech styles including common vernacular is also to be mentioned and analyzed.

Keywords: Pu Songling, Liao Zhai, classical Chinese prose, fantastic short stories, history and theory of translation.

Сегодня имя Пу Сунлина (, 16401715) широко известно не только любителям классической прозы, но, пожалуй, абсолютно всем в Китае огромное количество популярных переложений, пьес по мотивам, экранизаций его произведений, а также фильмов и сериалов, чрезвычайно далеких от первоисточника, но все равно упоминающих Пу Сунлина в титрах и на афишах, самые различные образцы массовой культуры и цифровой индустрии привели к тому, что имя этого человека невозможно не знать. Равно как и невозможно обойти стереотип, намертво связывающий Пу Сунлина и тему литературного описания лис-оборотней и только их. Более детальное знакомство с творчеством писателя удел узкого круга знатоков словесности, а размышления о глубинных смыслах его произведений нечасто встречаются и среди специалистов. Самым распространенным является суждение, что, используя наработки прошлых эпох, прежде всего традицию танских новелл, Пу Сунлин связывает классические сюжеты с современностью, вкладывая в них собственный жизненный опыт и элементы сатиры. Так пишут и китайские исследователи (например, [1, т. 1, с. 1.]); подобный настрой встречается и в целом ряде отечественных работ (например, [2]). В обширных и прекрасно подготовленных собраниях материалов по творчеству Пу Сунлина имеются даже особые разделы, где помещены произведения предшественников, которые, как полагают авторы, писатель использовал при создании своих новелл (см., напр., [3, с. 1330]). В то же время сам Пу Сунлин представляется то любителем фольклора, ставящим столик с трубками и чашками чая и приглашающим всех желающих рассказывать ему об удивительном [2, с. 113], не преуспевшим на государственной службе, но прославившимся изысканностью стиля; то социальным обличителем, борцом с «общественным мнением конфуцианской ученой среды» [4, с. 18]. При этом даже общественный статус писателя зачастую трактуется совершенно по-разному: так, в авторитетном издании по истории литературы 2013 г. утверждается, что он имел степень сюцая[37][5, т. 4, с. 291], в то время как подавляющее большинство работ говорит о том, что ученой степени у писателя не было. Не меньше дискуссий возникает по вопросу первого выхода в свет его произведений, о литературном разнообразии и целом ряде других проблем, весьма затрудняющих понимание этого литературного и культурного феномена в контексте традиционной китайской и современной отечественной словесности. Поэтому правильным представляется сделать шаг к обобщению имеющихся на сегодня сведений о творчестве Пу Сунлина и переводов его произведений на русский язык, не претендующий на полноту, но задающий вектор нового осмысления многих связанных с этим писателем исторических и литературных реалий.

Пу Сунлин, второе имя Люсянь (, Задержавшийся бессмертный; в сочетании с первым именем это дает выражение сун лин лю сянь (), Задержавшийся бессмертный безмерного долголетия), еще одно второе имя Цзяньчэнь (, Служащий [трону] мечом), прозвание Лю-цюань-цзюйши (, Отшельник Ивового потока), а также, по созданному им литературному собранию, он назывался и Ляо Чжаем (, [Хозяин] Кабинета Неудачника). Само слово ляо () в данном сочетании восходит не к обиходному «судачить, говорить о пустом» (ср. ляо-тянь, ), как почему-то стали полагать позже за пределами Китая (ср. «Strange Stories from the Lodge of Leisures» [6]), но от классического четырехсловного сочетания ляо шэн юй у (, букв. «Лучше уж что-то, чем вовсе ничего»). То есть в данном контексте слово ляо значит «кое-как», «лишь бы как», поэтому и в переводе этого словосочетания, предложенном академиком В. М. Алексеевым (18811951), прижился вариант «Кабинет Неудачника».