У вас тройничок?
Нет! Кэл стряхивает ее руку. А давайте просто уйдем отсюда! И сходим к пингвинам? Все-таки надо было начать с них.
Айви скрещивает руки на груди.
Сходим, но только после того, как я поговорю с Бони. Назови мне код.
Я я его не знаю, говорит Кэл, оглядываясь через плечо. Это настолько очевидная ложь, что он не обманул даже меня.
Назови код, повторяет Айви. А потом можешь бежать и прятаться. А не назовешь, я буду держать тебя посреди улицы, пока не объявится твоя девушка и ситуация не станет, как ты выразился, суперстранной.
Кэл, скривившись, с трудом произносит: «Пять, восемь, три, два», как будто числа застряли у него в горле. А потом, словно преступник, отбегает в сторону, в то время как Айви уверенно направляется к зеленой двери.
Какого черта, Кэл? Прежде чем последовать за ним, я оглядываю всю улицу никаких признаков его загадочной девушки. Если бы вся эта ситуация не была настолько странной, я бы расхохотался, глядя, как он вжимается в дверной проем. Что тут такого? Почему она не должна тебя видеть?
Кэл нервно облизывает губы.
Она не должна видеть не меня. Она не должна видеть тебя.
Меня? Я удивлен еще сильнее. Почему?
И Айви. Не надо было давать ей код. Я просто запаниковал.
Что за чушь, Кэл?.. Тут меня настигает другая неприятная мысль. Ты прав, не надо было давать ей код. Айви и Бони сейчас не стоит общаться.
Я видел, как Бони способен срываться, а Айви будто только и ждет повода с ним поскандалить. Вчера после оглашения результатов выборов мы с моей бывшей, Кармен, заметили, как Айви прошла мимо по коридору.
Я за нее переживаю, сказала Кармен, кивнув на Айви. Она выглядит такой расстроенной. Надеюсь, ей есть на чем выпустить пар.
Мы с Кармен все еще дружим, потому что наш разрыв действительно был почти таким же безэмоциональным, как я рассказал Кэлу и Айви. Правда, когда Кармен предложила расстаться, мне показалось, она ждет, что я начну возражать. И я собирался. Но не стал, потому что, как любит говорить Отем, я не способен стерпеть даже малейший намек на отказ.
Ну и ладно. Отказы никто не любит.
Я отбрасываю эту мысль и сосредотачиваюсь на текущей проблеме: мы с Кэлом все еще стоим в стороне, а Айви и Бони, возможно, затевают эпичный скандал посреди заброшенного здания.
Лучше пойти за ней, говорю я Кэлу и делаю пару шагов. Он не двигается с места, и я раздраженно оборачиваюсь. Ну, давай! Я все равно туда пойду. И Айви уже там, так что чего бы ты ни боялся, возьми себя в руки.
Я разворачиваюсь и с радостью отмечаю, что он все-таки идет за мной, потому что код я не запомнил. Улица все еще пуста, вокруг никого. Кэл нажимает кнопки на панели у двери: пять, восемь, три и два.
Ничего не происходит, не раздается никакой звуковой сигнал, но, когда Кэл тянет за ручку, дверь отворяется. Мы входим в холл: он гораздо светлее, чем я себе представлял, все благодаря стеклянному потолку. Стены белые, полы деревянные, немного вытертые. По обе стороны от нас лестницы, и стоит такая тишина, что я слышу собственное дыхание.
Айви? зову я. Где ты?
Через секунду доносится голос Айви такой высокий и тонкий, что я едва его узнаю, откуда-то сверху и слева.
Наверху.
Как ты там? спрашиваю я, поднимаясь по левой лестнице, Кэл следует за мной.
Сама не знаю, говорит она тем же голосом, и теперь я понимаю, как он звучит.
Ей страшно.
На каком ты этаже?
Не знаю, снова отвечает она. Сердце тяжело бьется в груди и от напряжения, и от волнения, и я уже готовлюсь к худшему, когда добираюсь до четвертого этажа и замечаю ее, перетаптывающуюся в дверном проеме. Одна и, судя по виду, совершенно целая и невредимая.
Прислоняюсь к стене, чтобы отдышаться. Мы в длинном коридоре, по обе стороны множество дверей, и все заперты, кроме той, у которой стоит Айви.
Айви, ну какого черта? задыхаясь, говорю я, когда в паре пролетов от меня появляется Кэл. Ты меня до смерти напугала. Где Бони?
Мне кажется Она все еще смотрит в раскрытую перед ней дверь, схватившись за дверной косяк, словно ей не устоять без поддержки. Мне кажется, он здесь.
Где? Я подхожу к ней и заглядываю в комнату.
Сначала в глаза бросаются большие окна, встроенные книжные шкафы и длинный стол, заваленный бумагой, карандашами и кистями. По залу расставлены несколько мольбертов, на некоторых закреплены незаконченные рисунки. Это точно студия, и здесь не так давно рисовали, хотя здание и должно пустовать.
А потом я следую за взглядом Айви, упирающимся в пару ярко-фиолетовых кроссовок, которые торчат из-за большой тумбы на колесиках. Там кто-то лежит без единого движения и звука.
Я откашливаюсь и зову:
Бони?
Ответа нет. Ни единого звука, кроме отдаленного воя сирен. Бони носил фиолетовые кроссовки? Я не помню. Все, что приходит на ум, когда я пытаюсь его представить, это футболка с рисунком тай-дай и рюкзак. Ничего этого с того места, где мы стоим, не видно.
Это его?.. начинаю я, обращаясь к Айви.
И тут что-то касается моей руки. Я резко оборачиваюсь, поднимая кулак и инстинктивно приготовившись к удару, но это всего лишь Кэл встав на цыпочки, пытается заглянуть мне через плечо. Он подается назад, примирительно поднимая руки, и спрашивает:
Да что происходит?
Тут кто-то есть. Кто-то Я не знаю, как закончить предложение. Поэтому делаю пару шагов в комнату, чтобы Кэл сам мог все увидеть, а потом оборачиваюсь к Айви. Ты не подходила ближе?
Нет. Она наконец подходит ко мне, смыкает ладони в замке. Я испугалась, что Я не знала, есть ли тут кто-то еще или
А ты видела кого-то еще? спрашиваю я. Вой сирен приближается.
Айви качает головой. К ее щекам начинает приливать краска, и она, расправив плечи, направляется вперед.
Не знаю, чего я так перепугалась, просто Тут она охает, замирает и падает на пол.
Сначала я в таком шоке, что вообще никак не реагирую. Потом с криком «Айви!» я бросаюсь к ней, падаю на колени и притягиваю ее неподвижное тело к себе. Одной рукой я беру ее под шею и с гулко стучащим сердцем поворачиваю к себе лицом, чтобы проверить пульс и дыхание. И то и другое в норме, но ее глаза закрыты, и она мертвым грузом висит у меня в руках.
Айви, повторяю я, будто есть хоть какая-то надежда, что она мне ответит. Да что тут творится?! Я смотрю на тумбу, думая, что Айви упала в обморок при виде мертвого тела, однако даже отсюда не вижу ничего, кроме фиолетовых кроссовок.
Кэл позади меня наклоняется к полу и на что-то указывает.
Думаю, вот в чем дело.
Я слежу за его взглядом и уже готов рассмеяться, хотя ничего смешного тут нет. В нескольких футах от нас на полу валяется шприц с угрожающе торчащей острой иглой. Ритм сердца выравнивается, я говорю:
Разве в наше время кто-то еще падает в обморок от вида игл? Возле ближайшего мольберта я замечаю мобильник. Возьмешь ее телефон, хорошо?
Кэл с бледным лицом забирает его и кладет в карман.
Матео, ты слышишь?
Что? спрашиваю я, еще не осознавая, что сирены воют как никогда громко. Вдруг создается впечатление, что они прямо над нами.
Что-то не так. Это ненормально. Кэл весь трясется от нахлынувшего адреналина, переминаясь с ноги на ногу.
Поверить не могу, что мне вообще нужно такое озвучивать, пока я держу неподвижное тело Айви около предположительно мертвого парня:
Очень многое сейчас охренительно ненормально.
Кэл подходит к панорамным окнам и выглядывает на улицу.
Полиция, отчитывается он. Прямо возле этого здания. Откуда они вообще знают, что мы здесь? Их вызвала Айви?
Вряд ли. Она бы нас предупредила. Думаешь, у полиции есть код от двери?
Мы оба вздрагиваем от звука разбитого стекла. Кэл проводит рукой по губам.
Видимо, они нашли другой способ войти. Снова бьется стекло, и мы слышим приглушенные голоса. Будут здесь через секунду.
Чувак, какого?.. Я смотрю то на Кэла, то на шприц. Какого черта тут происходит? Что нам теперь делать?
Глаза Кэла невообразимо расширяются.
Думаю, нам лучше уйти.
Теперь я наконец смеюсь.
Отличная мысль! Только помашем ручкой полиции, когда будем проносить мимо девчонку без сознания, оставив бедного
Не могу заставить себя произнести имя Бони. Может, это даже не Бони. Может, это какой-то измученный художник, у которого случился передоз, и И что? И он, прежде чем упасть, отбросил шприц подальше?
Оставив бедного парня тут, заканчиваю я.
Один раз я уже находился в комнате с покойником. Мой двоюродный дед Гектор восьмидесяти четырех лет много болел, и, когда мне было девять, мы поехали в Бронкс, чтобы «попрощаться», как сказала мама. Дядя Гектор неподвижно лежал в кровати с закрытыми глазами, тетя Роуз вложила ему в руки четки. И вдруг он стал каким-то совсем другим. Я заметил это даже с другого конца комнаты, и моя мама тоже. Она положила руку мне на плечо, сжала его и прошептала на ухо: