Вот как, хмыкает Дима. Тогда и сомнений нет.
Прости, я не знала, что он решит оставить тебя без работы, касаюсь его плеча, чувствуя жуткую вину за это.
Да ладно, водители везде нужны, найду другую, говорит он, но по его лицу вижу, что он расстроен.
Дорога до дома прошла в тишине. Я не знала, что ещё сказать, а Дима думал о своём. Ну или жалел, что вообще со мной знаком. Мы выросли вместе. Он всегда был мне, как старший брат, защищал и оберегал, сколько себя помню. Но это не значит, что он не может злиться на меня. Он имеет на это полное право, и я его прекрасно понимаю.
Когда он останавливается у ворот моего дома, я не спешу выходить. Хочется его ещё как-то поддержать, сделать что-нибудь для него, искупить свою вину. Но что я могу, кроме как лечь в постель к Власову? Этого категорически нельзя делать.
Я попробую поговорить на работе, вдруг есть свободная вакансия, тихо и неуверенно говорю я.
Ты думаешь, Власов разрешит?! горько усмехается он. Пропал мой шанс уехать из этой дыры, обречённо опускает голову, и мне становится ещё хуже.
Дима хотел накопить денег и уехать в Москву, там устроиться на хорошую работу и вытащить маму из нищеты. Но правда, если за этим стоит Власов, то ему уже никуда не устроиться в этом городе.
Какая же Власов скотина!
Всё будет хорошо, Дим, мы справимся, накрываю его руку и слегка сжимаю.
Будет, вздохнув, он поднимает голову. Не переживай, Лизок, всё нормально, вымученно улыбается. Беги домой, а то твоя бабушка уже ждёт тебя, он кивает куда-то за моей спиной, и я поворачиваюсь.
Бабушка и правда ждёт на крыльце, и, судя по испачканному мукой фартуку, она опять что-то испекла.
Может, зайдёшь? спрашиваю я друга.
Нет, спасибо, мама ждёт.
Ладно, спасибо, что подвёз, целую его в щёку и выхожу из машины.
Чувство вины мучило меня полночи. Одна часть меня, та что посмелее, рвалась к Власову то ли наорать на него, то ли попросить. А вторая говорила сидеть на месте и не искать ещё больше проблем на свою пятую точку. Но ясно одно он начал портить мне жизнь. Я и представить не могла, насколько далеко он зайдёт.
***
Чувствуя вину за потерянную работу друга, в свои выходные дни я хожу с ним всюду в качестве группы поддержки, пока он обивает пороги в поисках работы. И если поначалу я думала, что он злится на меня после признания, то сейчас я поменяла мнение. Либо же он обдумал всё и простил меня.
В груди теплеет, когда я вижу, что он смеётся над моими глупыми шутками и ведёт себя так, как и всегда. Это снова тот Дима, которого я знаю. Он продолжает забирать меня с работы, хотя я об этом никогда не прошу. И сколько за ним наблюдаю, вроде выглядит Дима бодрее, чем в тот день, когда лишился работы.
Вдруг вспомнилось беззаботное детство, когда после целого дня, проведённого в огороде с бабушкой, мы собирались с соседскими детьми и рассказывали жуткие истории, после которых было страшно домой идти.
Где это время? Когда мы успели вырасти и набрать себе проблем?
Чем старше становишься, тем больше жалеешь, что не пользовался моментом, не радовался мелочам и не брал от того времени всё, что можно было. Просыпаешься однажды и вдруг понимаешь, что ты взрослый человек, у тебя обязанности в первую очередь перед самим собой.
От грустных мыслей меня отвлекает Дима, который садится на водительское сиденье и громко хлопает дверью.
Как прошло? аккуратно спрашиваю я, по его лицу понимая, что прошло не очень.
Как и везде сказали, что перезвонят, с тоской в голосе отвечает и тут же улыбается. Это ведь ещё не конец, хлопает меня по бедру.
Да, не конец, соглашаюсь и опускаю взгляд на свои руки.
Мы обошли почти все возможные места, где требуются водители, и везде одно и тоже. Надежда, которая до этого ещё тлела, начинает угасать, а вина, что это всё из-за моего длинного языка, грызть ещё больше.
Эй, Дима касается двумя пальцами моего подбородка и заставляет поднять взгляд на него. Ты чего сырость разводишь? спрашивает и вытирает большим пальцем дорожки слёз.
Это моя вина, всхлипываю я. Ты ведь хотел уехать, маму забрать, жизнь свою устроить, а что теперь? словно ребёнок, вытираю рукавом нос, снова всхлипывая.
Да брось, широко улыбается и обнимает меня. Не в нашем городе, так в соседнем, но работу найду.
Я утыкаюсь носом в его плечо, оставляя мокрое пятно на его рубашке и при всём желании не могу успокоиться.
Я утыкаюсь носом в его плечо, оставляя мокрое пятно на его рубашке и при всём желании не могу успокоиться.
Так, давай прекращай! Ты ведь у нас всегда всех подбадривала, ты как энергетик для окружающих питаешь всех позитивом. Что это за сопли тут, а?
Всё-всё, успокоилась, отлипаю от него и вытираю щёки. Больше не буду, улыбаюсь я.
Вот так-то лучше, говорит Дима и устраивается поудобнее в водительском кресле, заводя машину. Поехали домой? спрашивает, повернув голову ко мне.
Угу, киваю и сама тоже пристёгиваюсь.
Дима подвёз меня до дома, а сам уехал к себе. Правда, живёт он через два дома, так что ехать недалеко. От города нас разделяют несколько километров, на которых расстелились зелёные поля, принадлежащие нашей ферме. Но наше маленькое поселение, в два десятка домов, тоже часть города.
Захожу во двор нашего старенького дома и, погладив идущую навстречу, виляя хвостом, собачку, иду в дом. Бабушки нет, а на улице ещё светло, значит она в огороде. И я, перекусив бабушкиными пирожками, иду помогать ей. А то я её знаю будет корячиться, пока давление не подскачет, а потом полночи мучиться. Лучше я буду всё доделывать, чем переживать за неё ещё больше. Что, собственно, и сделала, после чего упала, как мешок картошки, и заснула мёртвым сном.
Рано утром, когда, укутавшись в тоненький кардиган, я иду к автобусной остановке, мне преграждает путь чёрный внедорожник с затемнёнными окнами. Нетрудно догадаться, кому принадлежит эта машина и по чью душу приехала.
Дверь со стороны водителя открывается, выходит здоровый мужик и открывает заднюю. Из автомобиля, одетый с иголочки, выходит Власов. Я делаю шаг назад, но понимаю, что это бесполезно, да и трусливо бежать не хочу. Вокруг ни души, потому что солнце едва за горизонт выглядывает. Но если бы и был кто-то, никто не подойдёт защитить честь бедной девушки.
Мужчина ждёт, когда водитель закроет дверь и вернётся в машину, видимо, чтобы нам никто не мешал. И только после этого он прислоняется к автомобилю. Сжимая сигарету двумя пальцами, он делает затяжку и выпускает струйку дыма, не спуская с меня взгляда зелёных глаз.
Ты, детка его голос пронзает меня до крупных мурашек. Слов не понимаешь? вроде задаёт вопрос, но звучит как констатация факта.
К-каких слов? не узнаю свой голос, до того он дрожащий.
Это из-за утренней прохлады, он тут ни при чём! пытаюсь саму себя убедить.
Власов молчит, продолжая осматривать меня с головы до ног. От его взгляда мне хочется под землю провалиться, но не хватает сил отвести глаз от него, не то чтобы хоть шаг сделать.
Он отрывается от машины и надвигается на меня, а остановившись в считанных миллиметрах, наклоняется к моему лицу, окутывая запахом морского бриза и сигаретного дыма.
Увижу этого парня ещё раз возле тебя пойдёшь покупать венок, устрашающим шёпотом проговаривает он.
Глава 4
Арман
Эта чёртова девчонка въелась под кожу, как клещ вцепилась, и хрен её оттуда вытащишь.
Пока не овладею ею!
Только после этого я потеряю интерес. После того, как она будет плавиться в моих руках. Стоять на коленях и просить ещё. Умолять меня взять её, доставить удовольствие снова и снова.
Так и будет!
Приползёт, как собачонка, и будет скулить, глядя на меня жалкими глазами. Будет просить прощения, раскаиваться и сожалеть, что нос воротила. От меня! От меня, мать вашу!
Не знает, от чего отказалась. Сомневаюсь, что этот жалкий водитель сможет удовлетворить её так, как это сделаю я.
Не люблю конкурентов, а он мне точно не конкурент, но она держится за него, и я вынужден от него избавиться. В другом случае, я бы его просто грохнул и закопал в лесу. Как, собственно, и поступаю с теми, кто переходит мне дорогу. Но я решил начать с малого, вот только девчонка не понимает, с кем связалась.
И тут уже дело принципа. Потому что мне ничего не стоит схватить её, привезти к себе домой, привязать к кровати и пользоваться стройным телом с привлекательными изгибами, пока яйца не опустеют. Но представляя, как она явится ко мне на порог, стянет с себя дешёвое шмотьё и добровольно отдаст себя яйца звенят от предвкушения.
Хочешь поиграть? Будем играть.
Разнообразия мне как раз и не хватало. Шлюшки, которые раздвигают передо мной ноги по щелчку пальца, надоели уже, а эта девчонка своим сопротивлением только разжигает интерес.
Вчера ночью, когда я работал дома, в дверь моего кабинета постучал Паша, который докладывает о передвижениях девочки каждый день.