-Прекратите курить в доме, откройте двери, готовьте кипяченую воду, командовала она, и все ее слушались. Как Зоя тогда справилась, она до сих пор удивляется. Врач, прилетевший через сутки на вертолете, застал всех спящими: спала намучившаяся Дарья, ее сын-богатырь, а рядом на сундучке Зоя. После этого Зоя стала авторитетом в деревне, Гавриловна уважительно величали ее сельчане. А в начале лета бригадир, тот самый счастливый отец ребенка, оформил Зое участок в сельсовете, как раз на том речном откосе на краю деревни, созвал всю свою многочисленную родню и поставил просторный дом для Зои. Столько всего тогда надарили Зое на новоселье. А родня Федора, Иван, подарил красивые резные табуретки. Иван хромал от рождения, но плотник был первостатейный. Все лето находил повод зайти к Зое: то полочку сделает, то шкафчик. А осенью сыграли свадьбу. Так и осталась Зоя в деревне. С дядей Ваней они ладили. Мне очень нравилось у них. В доме пахло деревом и стружкой, дядя Ваня всегда что-то мастерил, пахло травами, сеном, парным молоком и еще чем-то, что делало их дом родным и любимым
4
До самого дома, пока дверь не закрылась, Марина не выпускала руку сестры. Ни о каком магазине она уже и думать не могла. Маша, напротив, быстро успокоилась, но на ходу ни о чем не спрашивала. Дома она сразу отобрала у Марины куртку, деловито выгрузила все из карманов и принялась по маминому способу мокрой тряпочкой оттирать пятно это были сырые яйца, мягко выговаривая сестре:
Ну, и что тебе вздумалось дзю-до применять? Я вовсе не падала, только пошатнулась. Теперь куртка не скоро высохнет, как бы пятно не осталось.
Да наплевать на куртку! Марина наклонилась над на столом, стараясь сбоку заглянуть в глаза Маше. Лучше скажи, ты этого парня заметила?
Какого парня?
Который тебя нарочно толкнул.
Нарочно? Да ты опять на ночь детективы читала! Просто народу много было, толчея, торопился кто-то. Сама понимаешь, не до извинений. Мы с тобой тоже удрали от бабуси, даже за яйца не заплатили.
Маша! Повторяю вопрос: видела ты его?
Марина, ты, главное, успокойся. Не. Видела. Я. Никого. Маша в такт промокнула пятно сухим полотенцем и дала Марине в руки куртку и плечики. Все, повесь посушить. А ты разве кого-то видела?
Марина машинально понесла куртку на балкон, повесила и задумалась. «Да, а что видела я? Надо включить ассоциативную память». У Карела Чапека в рассказе поэт-символист стал свидетелем наезда автомобиля на старушку. Он был в шоке, ничего не запомнил. Сыщик уже отчаялся из него что-нибудь вытянуть, и тут поэт показал сочиненное под впечатлением весьма туманное стихотворение. Сыщик предположил, что слова «о, шея лебедя, о грудь, о барабан», возникли по ассоциации с номером автомобиля 235, а упоминание о малайцах связано с его коричневым цветом, и нашел преступника. «О чем я думала, когда подходила к Маше? О Князе, о красном костюме А в это время Маша к поезду повернулась, а этот человек в черном быстро прошел и плечом задел Нет, я уверена, он толкнул Нет, невозможно! Он что, пытался убить Машу?! А вчерашний лихач это тоже он?».
Вчера Маша с возмущением рассказывала Марине, как шла по тротуару, а какая-то машина, срезала угол, не желая стоять в пробке на светофоре.
Еще немного и по ноге бы проехал, я же не слышу, что сзади кто-то едет: у нас и без дождя на проспекте шумно. Вдруг из крайней стоящей машины мужчина высунулся и за руку меня так резко к себе дернул, что я всю дверцу курткой вытерла. А он такой приличный, пожилой, уже дедушка, наверное. Я понять не могу, что ему надо, давай руку выдергивать, а тут по тротуару сзади микроавтобус пронесся! Он на такой скорости завернул направо, его даже занесло. Я поняла, что дедуля-то вовсе не хулиганил, но даже «спасибо» сказать не успела: машины впереди двинулись, он меня отпустил и уехал. Эх, жалко, автобус такой грязный был, что даже номера не видно! А то я бы заявление написала, таких надо наказывать.
Марина вчера не придала большого значения происшествию: таких «крутых», которым всегда некогда соблюдать правила, можно каждый день пачками наблюдать. Но сейчас эти события показались ей связанными. В ушах застучало, в голове лихорадочно запрыгали обрывки мыслей: «Кто?.. За что?.. За что убивают в детективах?.. Деньги, наследство?.. Отпадает. Ревность? У Маши появилась соперница. Австрийка, да еще и психопатка Мафия?.. Запугивает Машу, чтобы она выписала рецепт на наркотикиАга, на втором курсе мединститута смешно». Марине стало полегче. «Ну, вчерашнего недоумка можно отбросить, он, наверное, уже въехал в сводку ДТП по Москве. А сегодня, может, я не разглядела, парня еще кто-то толкнул. Я же вообще не на него смотрела, а на ноги Маши, не забыла ли она красные туфли надеть». Она тут же переключилась: «Кстати, завтра с утра вместе поедем и купим этот костюм. Или другой, времени хватит, Андрей обещал заехать в пять».
В дверь заглянула Маша, сказала с виноватой улыбкой:
Маринка, ты что ужинать не идешь? Извини, что я так резко с тобой говорила! Ты, наверное, сильно испугалась там, в метро?
И добавила совершенно маминым тоном:
При стрессах очень помогает чай с мятой.
«Мама! Вот кто рассудил бы все правильно». Но мама с папой уехали в большой круиз вокруг Европы и вернутся только через неделю.
Именно мама, Елена Алексеевна, была для дочерей лучшим советчиком. Она как-то быстро осваивалась со всем новым, а папа, Николай Николаевич Белых, был немного консерватором, чувствовалась в нем какая-то ностальгия по неизменным окладам и ценам. И на то были причины: в девяностые годы после «кончины» стройтреста, где он проработал больше десяти лет, все его попытки выплыть в море бизнеса были неудачными. Он сколачивал то одну, то другую строительную или ремонтную фирму, только начинал зарабатывать и вдруг разом терял деньги и друзей. Было, от чего впасть в отчаяние. Чего стоил хотя бы тот пожар, когда сгорел почти готовый коттедж! И каждый раз Елена, работавшая участковым врачом в детской поликлинике, не только взваливала на себя содержание семьи, но и подбадривала мужа. Она сначала подрабатывала массажем, а потом подучилась и стала окулистом в центре «Здоровье семьи». Николай остро переживал свои неудачи, но от жены никогда попреков не слышал.
Только во время дефолта 1998 года Николаю повезло: в начале лета он решил выйти из очередного дела и потребовал свою долю. Наличности не было, он взял автомобиль старенькие «Жигули-четверку». Через два месяца партнеры прогорели, как и миллионы других. А Николай неожиданно обрел почву под ногами: бывший коллега, более удачливый в строительном бизнесе, предложил работу с проектно-сметной документацией (оклад средний, но плюс премиальные). Мама сразу предложила не транжирить эти деньги, а откладывать на крупные вещи, такие как: гараж, ремонт квартиры и машины, высшее образование детей. Теперь дошла очередь и до поездки в Европу.
Родители мечтали об этом уже давно, изучали страны, копили доллары, но денег не хватало. И мама уже шутила, что придется опять «отдыхать за казенный счет» так она называла работу в детском оздоровительном лагере. Когда девочки учились в школе, мама несколько раз работала летом врачом в тогда еще пионерском лагере, а папа на время отпуска устраивался туда ночным сторожем. Марина и Маша получали бесплатные путевки и вся семья прекрасно отдыхала в Подмосковье. Уже подряд три лета мама пропустила из-за выпускных и вступительных экзаменов Марины и Маши. Только несколько раз съездили отдохнуть, покупаться, да еще за грибами.
И вдруг им улыбнулась удача. Елена и Николай, проходя мимо, зашли в турфирму «Альбатурс», хотели прицениться и взять проспекты, а попали на рекламную акцию в честь десятилетия фирмы, стали победителями викторины и выиграли тур на двоих. Правда, при оформлении договора оказалось, что надо еще много всего оплатить: налоги, страховки, дорогу до начального пункта и от конечного (пароход отплывал из Сочи, а возвращался в Санкт-Петербург) и все равно половину сэкономили.
В августе отправим девочек на Черное море, заявил папа с гордостью (именно он ответил на большую часть вопросов).
Потом была суета сборов и звонки знакомых, увидевших сюжет в «Новостях» (фирма не поскупилась на рекламу).
Да, представьте себе, так и было, без обмана: просто с улицы зашли и выиграли, несколько раз в день объясняли родители. Наконец они отбыли самолетом в Сочи, и в доме стало тихо и спокойно. Сестры вели хозяйство по давнему уговору: за старшей закреплены закупка продуктов и пол, а за младшей готовка и посуда.
В коридоре носились вкусные запахи. При виде накрытого стола Марина почувствовала сильнейший голод, она прямо набросилась на салат и глазунью. За чаем она совсем повеселела, рассказывала Маше, с какими интересными людьми встречалась. Марина уже год подрабатывала в университетской газете «Альма матер», писала небольшие заметки, репортажи и очерки. Придумала себе псевдоним, немного изменив фамилию: Белых Марина Белова. «Мой девиз никакой «чернухи»», объясняла она свой выбор. Писала о своих ровесниках, увлеченных каким-то делом: спортом, искусством, ролевыми играми, бардовской песней, защитой окружающей среды. Марина «попала в струю». Редактор, аристократичный старый профессор Георгий Федорович Лепешинский (по слухам ему было уже 90 лет), хвалил ее: