Летунец щекотался, выглядывал через ворот рубахи на гудящие наверху самолёты и тихонечко объяснял:
«Жди сейчас до утра: когда солнце поднимется над горизонтом, дети будут здесь, в этом доме Их двое, таких же, как ты только маленьких. А меня ждут свои
И ещё. Я тебе на прощание должен сказать: эти старые железяки когда-нибудь да всё-таки переловят всё наше семейство. После этого заберут нашу память, и сразу узнают, кто помог мне сегодня добраться домой. И скорее всего, попытаются отомстить за подобное. Так что ты постарайся найти к тому времени для себя и детей подходящую нору»
Ох, вертлявое коромысло! вскричал Андре. Так ты всё это знало заранее и, однако, втянуло меня в свой обман!..
«Что ж ты сердишься?» удивилось крылатое существо.
Так, по-твоему, я тебя ещё должен и благодарить? удивился Андре.
«Ну конечно же, отвечало ему существо, ты сейчас будешь знать своё прошлое, своё будущее и сумеешь к нему приготовиться»
Как? спросил Андре.
«Мне нельзя тебе этого говорить, шепчет маленькое существо. Если я тебе всё расскажу, у тебя ничего не получиться»
Самолёты, снижаясь, проносятся между домом и вязами, и крылатое существо светло-розовым шариком опускается внутрь дупла. Андре вглядывается ему вслед и едва ли не в центре Земли видит слабые огоньки: может, это гнилушки, светящиеся в темноте, может, это действительно летунцы, может быть, это то и другое А может быть, это звёзды, светящиеся на другой стороне Земли!
4
Постояв ещё возле дупла, Андре входит в заброшенный дом.
«Будешь знать своё будущее, повторяет он, будешь знать»
Сколько раз он в своей прежней жизни пытался представить: каким оно будет то будущее где-то там, далеко впереди, на отжившей свой век Земле?.. И вот это далёкое оказалось с ним рядом. И вовсе не внуки, не правнуки, а он сам со своими детьми, вероятно, и будут последними жителями на стремящейся к Концу Света Земле.
«И не надо из этого делать трагедию, снова думает он, смерть для всех неизбежна. А значит и для Земли. Это жизнь! Просто жизнь Может быть, не последняя»
Тут он стал заговариваться и засыпать
Неожиданно шум моторов, мешающих его сну, изменился. Похоже, разбойникам надоело кружиться над вязами, и они сейчас время от времени уносились почти к горизонту, кружа над тем местом, где были ржаные поля.
«Вероятно, придумали поохотиться на волков, рассудил Андре.
Вдруг от тускло мерцающих самолётных огней отделилось по два ярко вспыхнувших фейерверка и быстро помчались к земле. Им навстречу откуда-то из-за берёз поднялись и рассыпались, засоряя осколками чистое небо, две нити сверкающих бусинок, явно пущенных в самолёты с земли. Самолёты им снова ответили фейерверками. А ещё спустя пару минут меж деревьями замелькала высокая тень.
Вскоре стало видать, что по краю полянки, которая отделяла деревья от дома, бежит человек. Был он в ярко сверкающем белом шлеме, с ружьём, и всё время поглядывал то на вьющиеся над его головой самолёты, то на дом, словно думал в нём спрятаться.
У Андре по спине проскользнул холодок.
«Кто он, этот стреляющий и умеющий убивать, человек? думал он. И зачем он здесь?..
Если он, как и я, для спасения детей, то зачем он с ружьём! Ведь спасение с убийством не совместимо!.. Нам об этом ещё говорили с рождения. Я, к примеру, вообще не убил в своей жизни и мухи и поэтому нахожусь сейчас здесь. И, как мне говорил летунец, я спасу здесь своих детей Но зачем же здесь он?..»
Между тем человек с ружьём проскочил сквозь полянку, промчался под вязами, чуть привстал перед домом, пустил на прощание в небо парочку огненных шариков и с какойто весёлостью вдруг запрыгнул в окно.
Вот ты где? произнёс он, увидев застывшего за простенком Андре. Ну-ка дай мне сюда свою пушечку, пусть моя пока несколько отдохнёт.
И он с видимым нетерпением протянул вперёд руку, уверенный что в неё сейчас вложат оружие.
Андре чуть шевельнулся, показывая, что, действительно: вот он здесь и расслышал вопрос, но не знает чего отвечать потому что не пушечки, ни какого-нибудь плохонького пулемётика у него с собой нет, и он даже не понимает, зачем они здесь?..
В то же время он с всё нарастающим интересом начинает приглядывается к человеку с ружьём. И лицо его, освещенное ярким светом луны, начинает казаться ему что-то слишком знакомым и даже похожим на то, что совсем недавно видел он отражённым в стекле.
«Ну и что? принимается рассуждать Андре. Если мир развалился на части, а в небе одна из Земель заменила Луну и вращается вкруг себя, почему бы и мне не иметь при себе собственного двойника? Мне с ним будет сподручнее проводить операцию по спасению детей!..»
Человек же опять его спрашивает:
Как ты думаешь, что сейчас происходит на старой Земле?
И опять не дождавшись ответа, немедленно принимается отвечать на свой собственный же вопрос:
Впрочем, что тебя спрашивать?.. Я и сам не привыкну, что наша Земля развалилась на части, и сколько их сейчас в мире, не знает наверно никто
Он ещё приближается на полшага к Андре. И тогда, наконец, тот включается в разговор:
Я думаю, что не менее трёх Стул и тот, чтоб стоять в равновесии, должен, минимум, быть о трёх ногах! А уж мир и тем более!..
Но тогда и нас тоже должно быть здесь трое иль четверо! Где ж тогда остальные? И кто они? смеётся в ответ человек с ружьём.
И они, уже оба, всерьёз принимаются рассуждать то о новых орбитах, которые в скором времени установятся у явившихся в конце Света Земель, то о будущем их освоении человечеством
Словно после того, как случившийся конец Света придёт к окончательному завершению, у того человечества может быть хоть какое-то будущее!
И при этом они вовсе не замечают того, что на них давно смотрят из тёмных сеней.
Это дети. Вернувшись с прогулки, они наблюдают за взрослыми, и раздумывают, можно нет войти в дом? Потом девочка говорит:
Знаешь, Глеб, они вышли похожими, наши папы. Я думала, они будут совсем не такими
При этих словах её человек с ружьём вздрагивает, но, всмотревшись в белеющие в темноте детские физиономии, вдруг хохочет:
Ну, вот мы и встретились. Нас уже стало четверо Вот ещё популяем по этим жестянкам и двинемся Кстати, кто знает, что они к нам привязались? И звать-то вас как, наши дети?
Меня Глебом, а Вику Викторией, отвечает мальчишка и тут же подталкивает вперёд девочку. Та подтягивает за собою его, и они постепенно выходят на свет.
У мальчишки лицо энергичное, нос упрям, а в сверкающем зубе, слегка выставляющемся изо рта, сквозит явное любопытство к гостям. А особенно, к их ружью. Он уже собирается познакомиться с ним поближе, но в самый последний момент страх его пересиливает, и Глеб вновь отступает за девочку.
Та постарше, чем Глеб, и лицо у неё чуть помягче и помечтательнее, чем у мальчика. И видать по всему, это брат и сестра.
Ну а мы когда будем знакомиться? обращается человек и к Андре.
Я Андре, отвечает тот.
А я Жорж. Если хочешь Георгий, смеётся Жорж.
Так, и что они к нам привязались? снова спрашивает он у детей.
Может быть, они с нами играют? не слишком уверенно отвечает Глеб.
Дети очень милы, но, к огромному огорчению Андре, они вовсе не те, кого он ожидал здесь увидеть, и ради спасения которых был послан сюда. Неизвестно пока, правда, кем?
Ребятишки напуганы, а черты бледных лиц постоянно меняются вместе с блеском луны, что никак не дает ему сосредоточиться на каких-то особых подробностях. Выяснять, кто они и как здесь оказались, Андре не решается.
«Да и вряд ли детишки сейчас в состоянии что-нибудь объяснить», снова думает он.
Нам пора уходить, говорит он Георгию. Тот кивает в ответ головой и глядит на луну.
Андре тоже глядит на луну и у самых берёз видит дом. Он большой, из неровных плит, и похож на корабль, подплывающий к берегу. Вдруг Андре вспоминает, что точно такой же дом был у них или он ему снился, когда он был маленьким.
Он зовёт Глеба с Викой, чтоб те посмотрели, какой он красивый дом, явившийся из мечты. Но детей уже нет
Они вместе с Георгием стоят возле калитки в огород и разглядывают ярко-красное небо, в котором проносятся самолёты. Ещё час, полтора, и тогда в этом небе появится беспощадное солнце, чтоб высушить всё, что не спрячется от его лучей.
И пока Жорж с детьми восхищаются поднебесными акробатами, Андре думает о подземной норе.
Скоро нам будет нужно прохладное и надёжное место до вечера, говорит он, с опаской поглядывая на самолёты.
Те ещё не теряют надежды позавтракать летунцами и то падают чуть не к самой земле, а то на форсаже вновь взвиваются вверх, чтобы грохотом двигателей выгнать из дупел спрятавшихся летунцов.
Дети, только минуту назад уверявшие, что самолёты играют и добрые, уже смотрят на них с подозрением А потом оба разом показывают на блестящий холм, что виднеется за рекой.