Ксенафон выставил голову на тощей шее к четырем собратьям-эфорам.
Цель Спарты, провозгласил он, состоит в выдерживании независимого курса в наши бурные времена
Его сухой трескучий голос рассыпался в темноте, когда вошел царь Леонид.
Эфоры встали. Они обменялись взглядами. Их надежды обсудить свои проблемы и объявить о решении до того, как кто-нибудь успеет им помешать, остались в прошлом. Им был неприятен сам вид царя Леонида, уставшего и неопрятного, все еще вытирающего пыль из покрасневших глаз.
Леонид повернулся к Леотихиду и поклонился. Его соправитель встал и вернул поклон.
Леонид обратился к скамьям эфоров.
Приветствую вас, друзья.
В ответ они пробормотали робкие приветствия.
Я должен прервать речь моего друга Ксенафона, сказал Леонид, чтобы сообщить вам о новостях, имеющих величайшее значение. Знаю, вы простите мне мою невежливость, когда узнаете о решениях, которые были приняты нами в Коринфе.
Он быстро посмотрел на каждое из непреклонных старческих лиц, понимая, что они уже приготовились ненавидеть его и препятствовать ему всеми доступными им способами.
Я принес клятву собранию в том, что Спарта возглавит объединенные греческие силы в этой войне за ее жизнь и честь.
Их лица подтвердили его ожидания. Ответ последовал из уст Ксенафона.
Ты поклялся, не посоветовавшись с нами?
У меня не было времени, решение должно было быть принято безотлагательно. Не было и возможности посоветоваться с вами. Проявить колебание в тот момент было бы предательством нашего дела.
Ответственность за это решение в любом случае лежит на нас, со злостью произнес Ксенафон.
Леонид встал и расправил плечи, стряхивая прочь усталость.
Во время войны царь должен принимать решения по всем военным вопросам. Уверен, царь Леотихид поддержит меня.
Леотихид заерзал на своей скамье.