Кроме мифов о себе любимом пользовались спросом и предсказания на будущее в самых обширных сферах, куда, заносило его воображение: о грядущих войнах, о погодных катаклизмах или, к примеру, об ультрановых тенденциях в области моды, которые сбывались по установленному давным-давно в Дельфах правилу: фифти-фифти. То есть или сбывались, или нет. Он тем самым забавлялся, но пифия, казалось, была глупа и принимала все его прогнозы всерьез.
Но чаще в нем присутствовали раздражение и злость, быстро перетекающие в ненависть ко всему его окружающему. В такие дни он удалялся подальше от всех, на север Индии, на гору Химават. Там у него было отстроено небольшое жилище, дачка или заимка, где он свирепый, мрачный и одинокий проводил ночи в образе дикого охотника, одетого в мохнатые шкуры, с волосами угольно-черного окраса, завязанными в тугой узел, а днями ходил тяжелой поступью по лесам с черным луком и со стрелами. Убивал, убивал и убивал всех на своем пути. Местное население его узнавало издалека и старалось побыстрее слиться с ландшафтом и тем продлить свою земную канитель. Один только человек его не боялся это был Маугли, но чуть повзрослев, и он стал избегать неприятных встреч с ним.
Конечно он своим внутренним взором видел всех, кто пытался спрятаться от него в высокой траве, в переплетении лиан или в норе дикого зверя, но сам говорил себе: дружбан, ты же в меланхолии, так соответствуй моменту!
Единственно, кого он «принимал» в эти дни с любезностью были королевские кобры. Они приползали, сверкая черной своей чешуей и ерепенились пред ним: надували побольше капюшон, поднимались на хвосте, раскачивались из стороны в сторону, и отвратительно шипели.
У мои милые, ласково говорил им он и дикий взор его слегка теплел.
Довольные собой змеи уползали.
Индусы называли это существо кто Рудра, кто Пашупати или, как некоторые, даже, Шива, но последних было меньше всего. Сам себя он именовал Рудрой.
Был Рудра бесом. Не самым злым и беспредельным, как его старший товарищ Молох, но и не таким тютей, как известный своими злоключениями Данилов. По правде говоря, был он бесом средней паршивости, но и такой приносил людям немало гадостей. Старался как мог, за что и был не раз достойно оценен начальством.
Вот такой импозантный персонаж вклинивается в нашу очень достоверную историю и по его, Рудры, душу, сейчас уже спешит с небес светлый Архангел Рафаил, посланный сами Господом Боговой Иеговой.
Ангелы существа духовные, в самом прямом понимании. Господь до начала времен сотворил их во множестве, и все они славят Бога и исполняют Его поручения. Но помимо этого, опять-таки по повелению Божию, а не по собственной воле, они являются хранителями и защитниками людей высшего творения Божия, предназначенного к вечной Небесной славе. И делают они это с осознанием своей божественной миссии и совершенно добровольно, и даже, из своей любви к Создателю и к человеку. Так они демонстрируют и нам, грешным, что такое любовь и что такое долг.
Среди безчисленного множества ангелов есть несколько таких, кто именуется Архангелами. Они духи особые, ближе всего предстоящие Богу, их по праву именуют Ахистратигами небесных сил.
Если число ангелов на небе можно описать как «тьма тем», то Архистратигов всего восемь.
Мы знаем Архангела Михаила, который по праву есть небесных воинств Архистратиг. Мы почитаем вестника Божественных тайн Архангела Гавриила.
Также среди ликов ангельской небесной иерархии известны: проповедник Божественной любви Уриил, учащий нас молитве Селафиил. Также вместе с ними трудятся, исполняя повеления Господа Архангел надежды и покаяния Иегудиил, помощник в трудах Иеремиил и служитель Божественного благословения Варахиил.
Восьмым Архангелом Божиим является Рафаил, который как вы уже догадались примет самое активное участие в нашей истории ибо послан был самим Господом спасти несчастных своих чад от свалившихся на них страданий и, попутно, поставить на место зарвавшуюся в своих злобных проделках темную личность. Или быть может и наоборот: усмирить злобного духа, наглядно показать им там в аду, что есть на деле «кузькина мать», и попутно устроить счастье нескольких верных и любимых божиих чад. Пути Господне неисповедимы!
Глава 4
Я был молод и состарился,
И не видал праведник оставленным
И потомков его просящими хлеба:
Глава 4
Я был молод и состарился,
И не видал праведник оставленным
И потомков его просящими хлеба:
Он всякий день милует и взаймы дает,
И потомство его в благословении будет.
Прошло восемь лет. Давид, как и раньше любил вздремнуть в жаркий полдень под ветвями старого платана во дворе их дома. Спал он и сейчас, и видел сон яркий и приятный. Во сне Давид чувствовал, как наяву легкость своего тела, ритмичное биение сердца, радостное щебетание птиц вокруг, аромат цветов. Небо было лазурно-голубое, солнце ласковое, дул легкий освежающий ветерок. Давид лежал во дворе дома, по обычаю своему под тенью старого платана и широко раскрытыми глазами (это был все не сон, но вместе с этим и сон, так как спал он реально под платаном) смотрел на стройного прекрасного светящегося изнутри юношу, величественно подошедшего к его одру.
Давид! мягко, но уверенно произнес юноша, Услышана твоя просьба. Зри!
Свечение стало невыносимо сильным и Давид от боли зажмурил глаза. Когда же успокоился и боль ушла, он открыл их вновь, то увидел стоящего перед ним племянника Ахиахара.
Разве ты не уехал в длительную командировку? удивленно спросил Давид.
Ты Ты меня видишь? промолвил в ответ племянник. Но как?
Какая разница как! воскликнул Давид. Ты забыл о нас! Я, твой дядя, лежу который год больной, твоя тетя Анна, как простая служанка ткет шерсть на продажу! Да, но как же я тебя вижу? Я же слепой
Сколько пальцев, спросил, растопырив пятерню Ахиахар.
Ахат, штаим, шалёш, дядя стал загибать свои кривые костяшки, хамэш. Пять.
Ух, ты, верно!
Прибежала Анна он видел и ее. Привели сына Торию разглядел и его. Далее по списку были недавно вернувшиеся к хозяевам слуги, конюх и садовник. Посмотреть на чудо пришел даже ничего не пропускающий из новостей сосед Зартошт аль Шахзад. Давид узнал их всех. Зрение вернулось.
Дядя, а я, между прочим, к тебе пришел по поручению самого царя, да будет славиться имя его в веках!
Будет, согласились все присутствующие. Не может, что б не будет.
Какая же нужда у царя во мне никчемном?
Срочно ищут нового главного снабженца на царские кухни. Объект большой: сама царская кухня уже не мало, далее гарем на триста, как бы сказать ртов. Тоже с кухней. Буфет для министров. Сюда же плюсуй обеспечение фуражем царские конюшни.
А старый где?
Обкурился кальяном вчера и стал жаловаться прилюдно, что недооценен. Вот сегодня с утра пораньше и дооценили: три года в колодце проведет. Н-да, ну хоть живой остался
Так я же больной
И я говорил больной, но с царем разве поспоришь! Иди, говорит, посмотри, может и не больной. Уж как, он искусно, при отце моем справлялся с делами три ревизии пережил и не бурчал по пустякам. А ты, дядь, и впрямь не больной. Собирайся, едем.
Прибыльная работа, морда-шморда, красивый как сковородка будет, подвел черту под разговором сосед дядя Зартошт аль Шахзад.
После посещения царской аудиенции, вернувшись домой уже в новом качестве и с полученными «подъемными», Давид принялся мыслить масштабно. Прежде всего он припомнил, что еще двадцать лет назад разместил он свое кровное серебро у одного знакомого банкира в Рагах Мидийских. Банкира звали просто Гаваил, но отличался он двадцать лет назад своей честностью и порядочностью, минимум, как по отношению к своим по вере. Давид был свой и даже больше: Гаврию отцу этого самого Гаваила он приходился даже каким-то очень дальним родственником по линии их жен. Родственные связи, конечно же, так себе нашему плетню двоюродный забор, но, ведь, лучше, чем ничего?..
Пришел момент вернуть свое себе. Но путь был дальний, шестьдесят пять дневных переходов, если все будет идти гладко. И это только в одну сторону. Следовало, прежде всего навести порядок на службе, а уж потом вспомнить о личном.
Первым делом, Давид прошелся кавалерийской походкой по складам и кухням дворца. Увиденное его впечатлило предшественник знал свою работу и даже жаль, что оказался несдержанным на язык. Но, с другой стороны, Давиду оказалось это на руку.
Но стоило ли говорить об этом Самому? Для пользы дела нет. Стратегически следовало раскритиковать существующее положение, тактически выждать некоторое время, деланно улучшая и без того неплохую организацию работ, произвести две или три перестановки среди персонала и, после, выпросить у начальства командировку в Мидию, где у него помимо производственного был еще и личный интерес.