Таня Анатольева
Моя Люсия
1.Суд
Тишина, я сказал! судья нервно стучал молоточком.
Одутловатое лицо его приобрело багрово-красный оттенок, глаза вылезали из орбит. Мантия расстегнулась, а парик съехал набок. Он был очень зол заседание затянулось, а в это время мужчина уже обычно отдыхал в пабе, за кружкой эля с ароматными рёбрышками.
Обвиняемая, прикованная к столбу позора, была бледна и едва держалась на ногах, но смотрела гордо и упрямо. Выдержав многие испытания, она не признала ни одного пункта обвинения. Огненного цвета волосы, спускавшиеся до пят, зелёные глаза, молочная кожа и тонкая фигурка. Поморщился. Таких ещё совсем недавно жгли на кострах, используя бывших жриц Многоликой лишь для одной цели. Но эта девка много раз отказывала как другим господам, так и его брату, и тот теперь требовал определенного наказания. А к нему присоединились многие господа их городка, а жены их поддержали.
Решение принято. Люсия Морсон признается виновной по всем пунктам. Наказание изгнание на Одинокий остров, всё имущество изымается в пользу потерпевших.
От этих слов девушка побледнела ещё больше.
А также на неё будет наложено клеймо блудницы.
Люсия вздрогнула и обвела взглядом зал, но все присутствующие только ухмылялись, откровенно разглядывая её. Осознание того, что именно сейчас произойдет, пришло только в тот момент, когда кто-то дёрнул за цепь на ошейнике и потащил к выходу. Полумрак зала суда сменился ярким рассветным солнцем, слепящим глаза. Толпа шумела, радуясь зрелищу.
Одни свистели, другие выкрикивали обидное: «шлюха!» «воровка!», «ведьма!» толпа жаждала развлечений, таких редких в последние годы. Наверняка там, в толпе и её мать тихо стоит подле своего повелителя.
Резкое движение за спиной, и шелк волос с легким шорохом лёг на помост. Прощай, последняя защита. Один из мучителей рванул рукав так, что обнажилась грудь. Ее развернули к столбу, такому же, как и в суде. Площадь довольно загудела. Отступать некуда, и девушка в который раз прикусила губу, прижимаясь лбом к старой древесине. Нет, она не покажет своей слабости, но как же, черт возьми, страшно! Тут уже стояла жаровня, и её обвинитель проворачивал в углях железный прут с наконечником в виде карточной пики.
Ты должна была стать только моей, а теперь будешь принадлежать всем! Каждый сможет взять тебя, но приятно не будет! А-ха-ха-ха!
Мерзкий голос мужчины так и сочился злорадством. Когда он склонился, проводя по коже влажными пальцами, Люсия поморщилась от духа, окружавшего его затхлости, прокисшего вина и смерти. Затихло шуршание углей, и жаркая боль пронзила руку, а после милосердная темнота.
Ещё несколько раз она вынырнула из мрака, не понимая, что происходит. Стоило лишь моргнуть, смахивая слёзы, и одно место сменяло другое. Вот причал, где бегала еще ребенком, относя обед отцу. Вот мачты и паруса, стремящиеся в небо. Вот кто-то сунул ей в руки мешочек, шепотом прощаясь, даже, кажется, извиняясь Бросили на дно лодки.
Вот крик чаек в вышине. Солёная вода на губах. Морской ветер, проносящийся над бортом, солнце, слепящее глаза, если попытаться их открыть.
И всё это пронизано болью и жаром, запахом горелой плоти и железа. Время прерывается тьмой, когда не знаешь, умер или всё ещё жив.
Волны укачивают, как в далёком детстве колыбель. Но сон не приходит, лишь бредовый туман, клубящийся, но не желающий соткаться во что-то определённое.
И вот он, Одинокий остров, место для ссылки преступников, недостойных даже содержания в тюрьме. Место, где только скалы и море вокруг. Смертный приговор для тех, кто попал сюда.
2.Остров
В который раз, вынырнув из объятий тьмы, девушка вдруг ощутила присутствие живого человека. Придя в себя в первый раз, она увидела лишь темные каменные своды и скалы, нависавшие у самых бортов. Теперь же каменные стены исчезли, скрытые под водой, а своды стали ниже. Прилив А в полумраке пещеры, теперь был ещё один человек, едва различимый в слабо мерцавшем огоньке масляной лампы. Запах вереска, сосны и дыма окутывал его сильную фигуру.
А у нас тут гостья. мужчина был так близко, что его дыхание касалось кожи. Редкий случай. Молодая
Нет, только не это! Милостивая Мать, не допусти! зажмурившись, зашептала она пересохшими губами.
Сильные, мозолистые пальцы заскользили по ее ноге от лодыжки и выше, вызывая странный жар, дыхание сбилось. Сердце колотилось так, что, казалось, выскочит вон.
Прошу, не надо сиплый голос было едва слышно, но мужчина понял и только рассмеялся, приподнимая подол ее сорочки выше коленок.
Прекрати! Звук звонкой пощечины несколько раз повторило эхо и затихло Вот только наглый мужчина вновь рассмеялся.
Странно это, не находишь? Волосы стриженые, пика на руке, а такая недотрога. Голос спокойный, тихий.
Так она сама с дикими зверьками говорила, успокаивая их, когда те забредали в дом.
Я Не Всё совсем не так! Это неправда!
Девушка кричала, одновременно вырываясь и вжимаясь в корму лодки, желая оказаться подальше от мужчины, от пугающего звона, сопровождавшего его движения. Напуганная, почти без сил, она всё же пыталась прикрыть тело остатками одежды, а такой стыдливости у падших быть не могло. Так играть они не умели. Мужчина нахмурился, глянул туда, где ещё минуту назад была видна узкая арка входа.
Ладно, давай-ка выбираться отсюда. А то скоро прилив затопит пещеру полностью. Тогда уж ты точно труп.
Он уже не пытался лапать девушку, убрал одну руку за спину, а вторую подал раскрытой ладонью вверх. И выглядело это так мило и благородно, что она, уже не раздумывая, схватилась за эту руку, выбираясь из старенькой лодки и едва не забыв свой мешочек.
В пещере тут и там торчали ветхие части других лодок, попавших сюда раньше, но тем же путём. Сильное, но небольшое течение проходило вдоль их берегов, огибая три деревни и городок, а потом резко сворачивало в океан, направляясь к Острову, словно его что-то притягивало.
Одинокий остров в сознании людей был почти смертным приговором. Осужденного отдавали на волю морской стихии и было лишь два возможных пути выжить или пираты подберут, или занесёт течением в мифическую пещеру, откуда был путь на остров.
Правда, никто не знал, существует ли такая пещера на самом деле так, байки моряков. Поэтому её и клеймили, не оставляя надежды на спокойную жизнь.
И вот он, выход. Солнце слепит глаза, а девушка едва не падает, оседая на траву.
Пить
Вот я дурак! Так удивился, что совсем забыл! мужчина быстро открывает бурдюк, позволяет ей выпить несколько глотков воды, отдающей лечебными травами, и отнимает. Больше пока нельзя, потерпи, будешь пить часто, но по чуть-чуть.
Возьми ещё это, переоденься. в руки ей сунули какие-то тряпки и указали на кусты не бойся, змей тут нет.
На поверку тряпки оказались простыми бриджами, рубахой и шарфом-поясом. Быстро переодеваясь, девушка размышляла о том, что на острове наверняка не так мало людей, и даже есть женщины. Иначе её спутник обрадовался бы сильней.
Тебя как зовут? опередил её вопрос мужчина.
Вначале сам бы представился!
О да, где же мои манеры! театрально-шутовской поклон всё же не был лишен изящества. Джейсон Гаус я. Сослали, обвинив в воровстве и убийстве.
Девушка попятилась, не зная, чего ожидать, и чуть не свалилась с обрыва. Но «вор и убийца» успел схватить ее за руку и прижать к себе. Зазвенели, зашуршали подвески и амулеты, в обилии украшавшие его волосы, шею, запястья.
Боишься? Право, не стоит, милая.
От его близости вновь бросило в жар и ослабели коленки. Ну что за мужчина? Взгляд скользнул по клейму на кисти руки. Вся тыльная сторона ладони изуродована шрамами, складывающимися в череп в треугольнике. Белые линии сильно выделялись на загорелой коже. Пальцы длинные, с выделяющимися суставами и на удивление аккуратно подстриженными ногтям без грязи.
Отпусти меня, прошептала, высвобождаясь.
Так как твоё имя?
Люсия Морсон
Его глаза округлились, удивленно расширились, и мужчина отступил на шаг, рассматривая собеседницу:
Уж не родственница ли ты Самуэля?
Моего отца так зовут Но он умер.
Ну, наш старина Сэм живехонек, только очень по малютке Люси скучает.
Девушка моргнула, смахивая ресницами подступающие слёзы
Он же умер, и давно, матушка говорила напился и шагнул со скалы, бросив всех нас
Ее провожатый только пожал плечами и пошел вперед и вверх по петляющей тропинке.
От открывшегося вида захватывало дух они подбирались к наивысшей точке этой стороны острова, как в скорлупе скрывавшего за скалами райский уголок. То, что извне казалось мёртвым камнем на деле оказалось цветущим садом с озёрами, реками и водопадом. Аккуратные прямоугольники полей наводили на мысль, что даже здесь община хорошо организована.
Люсия брела за мужчиной, прокручивая в голове одну мысль ее отец может быть жив! Он здесь, на острове. Но почему тогда не возвращался? Почему не спас её от этой страшной участи?