По мнению Швейцера, вина за то, что происходит, лежит и на философах:
«На стыке столетий под самыми различными названиями вышел в свет целый ряд сочинений о нашей культуре. Словно по какому-то тайному мановению, авторы их не старались выяснить состояние нашей духовной жизни, а интересовались исключительно тем, как она складывалась исторически Никто, однако, не удосужился установить компоненты нашей духовной жизни. Никто не проверил, насколько благородны идеи, движущие ею, и насколько она способна содействовать подлинному прогрессу В результате мы переступили порог столетия с непоколебленными фантастическими представлениями о самих себе».
Этому не стоит удивляться. Если общество при активной поддержке своих вождей нацелено на получение удовольствий, зачем нужна такая тонкость как благородная идея? То есть декларировать идеи можно, даже самые фантастические, однако необязательно воплощать их в жизнь. Ну а с тем, к чему всё это приведёт, пусть разбираются будущие поколения если люди в той или иной степени счастливы сейчас, зачем задумываться о том, что будет завтра? Вот такая философия и доминирует в «культурном» обществе.
О поисках удовольствий, о наслаждении прекрасным писал и Зигмунд Фрейд:
«Жизненное счастье ищут преимущественно в наслаждении прекрасным, где бы оно ни представало перед нашими чувствами или нашим рассудком, красота человеческих форм и жестов, природных объектов или ландшафтов, красота в художественных или даже в научных творениях Польза прекрасного не слишком ясна, его культурная ценность тоже не очевидна, и всё же без него культуре не обойтись».
Ну как же не ясна? Психоаналитик должен знать, что жизнь человека невозможна без положительных эмоций иначе хоть в петлю лезь, спасаясь от депрессии. Красота и есть один из источников получения удовольствий нельзя же ограничиваться только плотскими утехами, возводя их в абсолют. Так что Фрейд категорически не прав, сомневаясь в ценности прекрасного! Что же до того, что некая «культурная ценность» не очевидна, тут нужно согласиться, но об этом речь будет впереди.
С влиянием прекрасного на нашу жизнь мы вроде бы разобрались оно даёт позитивные эмоции, но вот способна ли на это современная культура? Фрейд полагает, что культура ложится тяжким бременем на плечи человека и способна нанести ему психическую травму:
«Большую часть вины за наши несчастья несёт наша так называемая культура Обнаружилось, что человек невротизируется, ибо не может вынести всей массы ограничений, налагаемых на него обществом во имя своих культурных идеалов».
Конечно, кто-то нервничает из-за того, что, по его мнению, слишком долго не загорается зелёный сигнал светофора, однако разумный пешеход должен понимать, что правила дорожного движения придуманы для его же блага не дай Бог, он пойдёт на красный свет, тогда может случиться кое-что гораздо хуже «невротизации», так беспокоящей психолога. Те же соображения справедливы, если речь идёт об общественной морали, об искусстве: соблюдая принятые правила, мы избегаем конфликта с обществом, который чреват массой неприятностей для нас. Впрочем, если хватит сил, чтобы что-то изменить в общественном устройстве и в культуре, тогда ноутбук, кисть, перо или микрофон вам в руки, а вдобавок пожелание, чтобы в итоге обошлось без невротических последствий.
Как ни странно, за полвека до Фрейда свою озабоченность непереносимой тяжестью культуры высказывал и Фридрих Ницше в книге «Человеческое, слишком человеческое». Странно то, что психоаналитик почти дословно повторяет суждения философа, однако ни тот, ни другой не в состоянии отнестись критически к своим словам. Вот что пишет Ницше:
«Совокупность ощущений, знаний, опытов словом, вся тяжесть культуры настолько возросла, что чрезмерное раздражение нервных и умственных сил является всеобщей опасностью; более того, культурные классы европейских стран сплошь неврастеничны, и почти каждая более многочисленная семья в них в лице одного из своих членов приблизилась к безумию».
На самом деле, проблема не в тяжести культуры, а в том, что некоторые люди по тем или иным причинам не готовы к её восприятию. Тут и недостатки воспитания в семье, а уж о том, чему нас учат в школе, даже не стоит говорить, поскольку об этом сказано немало система образования пытается сделать из людей послушных недоумков, и далеко не всем удаётся избежать прискорбных последствий такого квазиобучения. В итоге и случится так, что «в семье не без урода».
Об этих людях Ницше написал в книге «Так говорил Заратустра»:
«У них есть нечто, чем гордятся они. Но как называют они то, что делает их гордыми? Они называют это культурою, она отличает их от козопасов Посмотрите же на этих лишних людей! Они крадут произведения изобретателей и сокровища мудрецов: культурой называют они свою кражу и всё обращается у них в болезнь и беду!».
Сильно сказано! Но становится немного страшновато А что если их будет подавляющее большинство? Тогда несколько изобретателей и мудрецов могут не справиться со своей задачей. Ещё более страшно то, что недомыслие может превратиться в нечто худшее чтобы сохранить своё место в обществе, эти люди пойдут на преступление. Вот отрывок из книги Ницше «Странник и его тень»:
«Все преступные люди отодвигают общество на более низкую ступень культуры, чем та, на которой оно находится: они влияют регрессивно. Стоит только вспомнить о тех орудиях, которые общество создаёт и поддерживает ради самозащиты искусную полицию, тюремщиков, палачей; причём не следует забывать и публичных обвинителей и адвокатов Меры, принимаемые обществом для самозащиты и его месть никогда не удастся облечь в тогу невинности. И всё развитое человечество скорбит каждый раз, когда общество в своих целях пользуется человеком как средством и приносит его в жертву».
И всё же не стоит отождествлять общество с теми, кто получил возможность им «рулить». Есть немало людей, способных внести позитивный вклад в культуру иногда им это даже позволяют. Однако возникает подозрение, что таких людей всё меньше остаётся. К этому выводу пришёл и Ницше в книге «К генеалогии морали»:
«Если принять за истину то, что во всяком случае нынче принимается за "истину", а именно, что смыслом всякой культуры является выведение из хищного зверя "человек" некой ручной и цивилизованной породы животного, домашнего животного, то следовало бы без всякого сомнения рассматривать все те инстинкты реакции и ressentiment [ожесточения], с помощью которых были окончательно погублены и раздавлены благородные поколения со всеми их идеалами, как собственно орудия культуры; из чего, разумеется, не вытекало бы ещё, что носители этих инстинктов одновременно представляли саму культуру».
Здесь Ницше снова излагает свою мысль несколько витиевато, но смысл понятен: «культурные ценности» нам навязывают те, кто по своему уровню нравственного и интеллектуального развития нередко оказываются гораздо ниже «изобретателей и мудрецов».
Примерно о том же Ницше пишет и в книге «Человеческое, слишком человеческое»:
«Признаком высшей культуры является более высокая оценка маленьких, незаметных истин, найденных строгими методами, чем благодетельных и ослепительных заблуждений, обязанных своим происхождением метафизическим и художественным эпохам и людям. Первые непосредственно встречаются насмешкой, как будто не может быть и речи об их равноценности последним: ведь по сравнению с блеском, красотою, упоительностью и, быть может, благодетельностью последних они кажутся такими скромными, простыми, трезвыми и, по-видимому, даже наводящими уныние. Однако добытое упорным трудом, достоверное, длительное и потому полезное для всякого дальнейшего познания есть всё же высшее».
Увы, ослепительных заблуждений слишком много для того, чтобы можно было надеяться на возрождение культуры пока с этой «макулатурой» разберёшься, целый век пройдёт. Да и никто не даст подвергнуть осуждению или осмеянию ослепительное. Примером могут служить и певцы, собирающие на концертах целые орды из своих преданных поклонников, и плодовитые писатели, неведомо как сделавшие себе имя, и псевдофилософы, журналисты, политологи, все «достоинства» которых сводятся к тому, что они славят власть в любых её проявлениях. Ну а тем, кто не вписывается в эту «пастораль», приходится как-то выживать.
В числе тех, кого встречают в лучшем случае с насмешкой, оказался Йохан Хейзинга, голландский философ первой половины прошлого века за негативные отзывы о нацизме и антисемитизме его отправили в концлагерь в 1942 году. Вот что он писал о состоянии культуры в книге с весьма замысловатым названием «В тени завтрашнего дня. Диагноз духовного недуга нашего времени»:
«Настроения грозящей миру гибели, прогрессирующего разложения культуры стали повсеместными сравнительно недавно. Большинству людей основания для подобных мыслей дал экономический кризис, который они испытали на собственной шкуре Неколебимый культурный оптимизм остаётся теперь уделом либо тех, кому недостаёт проницательности понять, в чём беда нынешней культуры и, значит, они сами втянуты в процесс её фальсификации, либо тех, кто полагает, что благодаря своей спасительной общественной или политической доктрине держит будущее культуры в своих руках, дабы затем осчастливить обделённое человечество».