Видишь, даже мы с тобой помним площадь Фирдоуси совсем другой, сказал папа. А представь, сколько всего помнят они? папа обвел рукой деревья, высаженные по периметру площади. Персы верят, что старые деревья, особенно чинары, обладают памятью. Вековые чинары запоминают не только события и людей, но даже способны «записывать» их эмоции.
А как об этом узнали? проявила я скептицизм. Чинары же не могут говорить!
Персы говорят, что если обнять древнюю чинару и постоять в тишине, человеку может открыться то, чего он сам раньше не знал, ответил папа. Но для этого, конечно, надо быть чувствительным и искренне хотеть принять информацию.
Ой, как интересно! восхитилась я, подбежала к ближайшей чинаре, крепко ее обняла и приложила ухо к ее теплому шершавому стволу.
Она стояла в круглой клумбе за низким металлическим заборчиком, на краю арыка. Еще некоторое время назад клумбы вокруг каждой чинары на Фирдоуси были ухоженными, круглый год зеленеющими ровными газончиками, а арыки весело бурлили прозрачной горной водой, омывая площадь со всех сторон. Теперь под чинарами и в пересохшем русле арыка валялся мусор.
Ну, что она тебе там говорит? полюбопытствовал папа.
Жалуется, что под ней сто лет не убирались! фыркнула я возмущенно, потому что как раз угодила ногой в чье-то недоеденное мороженое.
Ну что делать, засмеялся папа. Она помнит и худшие времена. А ты знаешь, что именно отсюда, где мы сейчас с тобой стоим с мейдана имени великого персидского поэта начала свое роковое шествие разъяренная толпа, в итоге растерзавшая великого русского поэта? В истории Грибоедова и Персии вообще много роковых совпадений, предзнаменований и злой иронии судьбы.
Неужели прямо отсюда?! изумилась я, но тут же призвала на помощь навыки ориентирования по своей «путеводной» горе Точаль. Впрочем, откуда же еще?! Самый ближний путь к посольству через Фирдоуси.
Откуда ближний? поддел меня папа.
У меня-то в Тегеране было всего три ориентира бимарестан-е-шоурави, сефарат-е-шоурави и Точаль. Но я не растерялась:
Уверена, что откуда бы они ни шли, они шли по Каримхану!
Чинара рассказала?! подмигнул мне папа.
Нет, просто все разъяренные толпы в Тегеране обычно ходят по Каримхану.
А ведь верное же наблюдение! согласился папа и захохотал.
Интересно, а Грибоедову чинара рассказала, что против него замышляется?! задумалась я. Ведь наверняка он ходил прогуляться по Фирдоуси, все посольские тут гуляют.
Возможно, и рассказала, согласился папа задумчиво. Недаром же всю недолгую вторую «командировку» его мучили нехорошие предчувствия. Миссия у него была незавидная потребовать от Фатх-Али-шаха ускорить выплату контрибуций по Туркманчайскому договору. Денег в казне недоставало что у персидского шаха, что у русского императора, из-за этого между странами нарастало напряжение. Но, несмотря на это, Грибоедова встретили в Тегеране настолько тепло, что это даже показалось ему странным (см. сноску-4 внизу). Придворные Фатх-Али-шаха были заняты лишь ублажением дорогого гостя: шахские визири старались превзойти друг друга в блестящих празднествах, угощениях и дарах русскому Посланнику и его свите. Куда бы ни ступала нога Грибоедова в Тегеране, везде устраивались пиры, иллюминации и фейерверки.
А ему понравилось в Тегеране? заинтересовалась я.
Боюсь, как следует осмотреть Тегеран Александр Сергеевич так и не успел, грустно констатировал папа. Его смущало, что он плохо ориентируется на тегеранских улицах, ведь в предыдущую «командировку» Грибоедов «сидел» в Табризе и знал его куда лучше, чем Тегеран. Но, думаю, на Фирдоуси он наверняка выходил прогуляться, хотя в то время она звалась иначе хиябан-е-Ала-од-Доуле. И площадь, по которой мы сейчас с тобой идем, и вся нынешняя улица Фирдоуси от востока до севера носила имя Ала-од-Доуле в течение всего правления Каджаров с 1785-го по 1925-й год.
А в предисловии к «Горю от ума» сказано, что Грибоедов относился к Персии с пониманием и любовью! проявила я осведомленность, благо никогда не пропускала предисловия.
Думаю, что Персию в целом он и впрямь любил, раз уж прожил здесь 4 года и даже выучил язык, предположил папа. Хотя, как ты знаешь, обе «командировки» сюда для него были ссылкой. Оба раза император таким способом убирал «неблагонадежного» дворянина Грибоедова подальше от столиц. Александр Сергеевич был знатной фамилии, не в темницу же его бросать, вот царь и отсылал таких, как он, на дипломатическую службу в горячие точки. Оба раза Грибоедов ехал по назначению нехотя и надолго застревал в Тифлисе, через который лежал его путь. Всякий раз причины были уважительные то ранение, то женитьба, но, как бы то ни было, в Персию Александр Сергеевич явно не торопился.
Думаю, что Персию в целом он и впрямь любил, раз уж прожил здесь 4 года и даже выучил язык, предположил папа. Хотя, как ты знаешь, обе «командировки» сюда для него были ссылкой. Оба раза император таким способом убирал «неблагонадежного» дворянина Грибоедова подальше от столиц. Александр Сергеевич был знатной фамилии, не в темницу же его бросать, вот царь и отсылал таких, как он, на дипломатическую службу в горячие точки. Оба раза Грибоедов ехал по назначению нехотя и надолго застревал в Тифлисе, через который лежал его путь. Всякий раз причины были уважительные то ранение, то женитьба, но, как бы то ни было, в Персию Александр Сергеевич явно не торопился.
Тифлис это Тбилиси? уточнила я.
Да, подтвердил папа, в то время в Персию ехали караваном через Кавказ, с остановкой в Тифлисе, где стояли русские императорские полки. Направляясь в русскую миссию в Персии в первый раз в наказание за «зачинщичество» дуэли из-за балерины Истоминой Грибоедов, как назло, встретил в Тифлисе своего несостоявшегося противника Якубовича. Того самого, с кем он стрелялся бы, не погибни в поединке с Завадовским Шереметев-младший и не узнай об этом Александр I. Слово за слово и горячие молодые люди исполнили задуманное, устроив дуэль на пистолетах прямо в Тифлисе. Это было в июле 1818-го, Грибоедов как раз оказался там проездом в Табриз.
Неужели Грибоедов застрелил-таки Якубовича? испугалась я. Раз он все же прибыл в Персию, значит, убит был его противник?!
Логично! оценил папа. Но Якубовича не так просто было застрелить. Он, конечно, славился своей меткостью, но Грибоедова убивать вовсе не собирался. Якубович желал его проучить, что и сделал весьма жестоким способом нарочно прострелил ему ладонь левой руки. Убедившись, что попал Грибоедову в левый мизинец и повредил его, как и планировал, Якубович заявил: «Ну хоть на фортепьянах теперь стучать не будешь!». По злой иронии судьбы, десять лет спустя именно изуродованный Якубовичем мизинец помог опознать тело Грибоедова среди горы трупов, оставшихся после резни в русской миссии.
Выходит, МИД трижды продлевал Грибоедову командировку? поразилась я, имея в виду привычный «совсотруднику» посольский график.
В советское время МИД обычно командировал дипломата на три года. Если сотрудник проявлял себя хорошо и изъявлял желание продлить командировку, его могли оставить на второй срок еще на три года. Продленную командировку, случалось, прерывали раньше заявленного срока по инициативе самого служащего или его руководства. Но вот чтобы командированного выдернули из страны раньше, чем он отсидит в ней свои первые три года, должно было случиться нечто из ряда вон выходящее. Ведь ведомство готовило специалиста к командировке, вкладывало в него средства, чтобы закрыть им определенную зарубежную вакансию, и сразу подобрать ему замену было не так просто. Особенно жестко эта система соблюдалась в регионах, специалистов по которым было не так много, ведь, согласно правилам, 90% состава дипкорпуса должно владеть языком страны пребывания.
Но трижды продлевали командировку только самым ценным, практически незаменимым специалистам или очень близким к послу и московским кураторам. Например, папа нашей заргандинской королевы Ники «сидел» в Тегеране лет двенадцать, если не больше, и Ника, сколько себя помнила, столько проводила лето в Зарганде.
Ну да, можно так сказать, рассмеялся папа. Только Грибоедову «командировку» продлевал не МИД, а лично Его Величество российский император. Первая поездка Грибоедова, не считая простреленного в Тифлисе мизинца, прошла спокойно. Поначалу он увлекся персидской историей и культурой, прочел много книг, изучил фарси
За три года изучил фарси! восхитилась я. Неужели и писать научился?!
После «сидения на воротах» в заргандинской комендатуре я-то уж точно знала, что, находясь в стране изучаемого языка, разговорные слова запомнить несложно но вот чтобы научиться писать этими загогулинами, надо изрядно потрудиться!
Грибоедов научился и читать на фарси, и писать, подтвердил папа. Примерно за три с лишним года. Он прибыл в Табриз летом 1818-го года, а в 1821-м стал проситься назад.
Почему? удивилась я. Надоело?
Ну да, видимо, заскучал, согласился папа. В начале своей дипломатической карьеры он проявил незаурядные способности вернул на родину целую колонию плененных в Персии русских солдат, завоевал авторитет у тогдашнего шаха и его окружения. Но все время писал прошения о переводе его назад в Россию. И в конце 1821-го года, благодаря хлопотам симпатизирующего Грибоедову генерала Ермолова, Александра Сергеевича перевели в Тифлис на должность секретаря по дипломатической части при главноуправляющем Грузией, которым и был Ермолов. В Тифлисе Грибоедов и начал писать «Горе от ума». Кстати, изначально Грибоедов назвал свою комедию «Горе уму». Но скоро и в Тифлисе он заскучал