Сергей Доровских
Шиндяй. Колдун тамбовских лесов
Часть первая
Здравствуй, Жужляй!
Глава первая
Сигареты на перекрёстке
Наступит лето, придёт долгожданный отпуск, и тогда уж обязательно брошу курить.
Так думал я, вжимаясь мокрой спиной в кресло, искусственная кожа поскрипывала от каждого движения. Офис и духота синонимы, тем более, когда не работает кондиционер. Ломался он, как нарочно, постоянно. И всегда мастер обещал приехать и починить, но приходилось ждать. Запарка во всех смыслах. На то она и столица, что у всех хроническая запарка.
В такой духоте каждый час бегать на перекур вроде бы как отдых, а на самом деле испытание. Почти спорт, если бы не вред. Лифта в старом здании нет, так что нужно спуститься с третьего этажа, отравиться дымом на солнцепёке под гул моторов, колёс и сирен, а после изнурительный подъём по крутой лестнице. Лицо красное, вернёшься, пьёшь воду из кулера отдышаться не можешь.
На каждом таком подъёме зарекался, что уеду в отпуск, и начнётся новая жизнь. Свободная от массы излишеств, все они на букву «с». От суеты, скандалов, сожалений, сплетен, сослуживцев хоть записывай, а то забудешь. И самое главное на эту букву, с чем пора распрощаться, сигареты.
Избавление от них, проклятых. Недаром ещё в старину, когда только завезли этот американский лопух, бородатые деды тогда изрекли: табак проклят! Я в этом нисколько не сомневаюсь, но и отвязаться от него не могу.
«Отженись от меня, пока не поздно, брат никотин!» повторяю за Борисом Гребенщиковым, творчество которого очень люблю. Сижу за монитором и слушаю его песни в наушниках.
Пластыри, жвачки, леденцы, «умные» книжки про «лёгкий способ», ничто не помогло. Единственное, во что верил: в смену обстановки, в отдых и природу. Они мне помогут хотя бы в том, чтобы попытаться бросить. Продержаться хоть сколько-то. Отказ от сигарет всегда казался мне чем-то вроде боя, точнее, осады. Вот твой маленький форпост, крепость, стены в нём твоя уверенность, чем сильнее желание бороться, тем они выше. И вот на тебя наседают, давят так, что уши в трубочку сворачиваются, и с каждой минутой всё сильнее и сильнее, а ты мучаешься и ждёшь момента, когда враг прорвётся, и ты поднимешь белый флаг. Щёлкнешь зажигалкой, затянешься, почувствуешь шум в голове, тяжесть в ногах, участятся дыхание и пульс. Тебе сразу легче.
И тебе стыдно, ведь опять сдался, проиграл.
Всё должно поменяться, ведь я нашёл, как сменить обстановку! Шаг, может быть, и необдуманный, а значит, глупый, без оценки того, что будет дальше. В общем, купил половину старого домика в такой глуши, что и представить трудно! Я родился в Москве, никогда её практически не покидал, но родилось желание хоть на время уехать и увидеть Россию, так сказать, ведь столица к ней уже никакого отношения не имеет.
В Россию, которую совсем не знаю.
А началось вот с чего. У моего коллеги над рабочим столом висела карта страны, и мы после очередного перекура загадали: куда я вслепую ткну пальцем, там и куплю себе какую-нибудь избушку, чтобы уехать в отпуск.
Может, просто снимешь? спросил он.
А ты думаешь, там так можно? Думаю, нет. Да и недорого, думаю, там жильё стоит.
В итоге получился спор на определённую сумму. Я выиграю, если выполню все условия.
Друг его зовут Кирюха, предвкушал, как я угожу в Северный полюс, Камчатку или в непролазную сибирскую тайгу, и, согласно пари, буду вынужден туда поехать, но мой «перст судьбы» ткнулся в Тамбовскую область, причём в дальний её пограничный краешек. Места эти на карте были окрашены зелёным, а названия посёлков вообще нельзя было назвать русскими. Хомутляй, Подоскляй, Вежляй, Шерляй да сколько их там таких
Мой коллега-приятель набрал в поисковике и выдал:
Похоже, все эти окончания «ляй» мордовские. Означают река, или ручей.
Подожди, а что, Тамбов это Мордовия, что ли? я, честно, не знал.
Он тоже растерялся:
Вроде бы нет. Но кто её, Россию нашу, знает.
А мордвины они темнокожие? продолжал я. Друг всё искал в интернете:
Вроде бы нет, пишут финно-угорский народ.
А причём тут финны? Где Финляндия, и где Тамбов? продолжал я.
Отстань с этой ерундой, не знаю я. Всё, Миш, давай работать уже!
Но я-то уже работать и думать забыл! Есть ли судьба, провидение, или нет, не знаю, но «перст судьбы» снова вёл меня, когда на сайте объявлений я довольно быстро нашёл предложение о продаже половины дома в посёлке с непривычным названием кордон Жужляйский. Такое не забудешь. Так и представляется песчаная дорога, потемневшие срубы домов и бань, и перед лесом десятки ульев. Жужляй. Пчёлиное что-то есть. Тут буду ловить рыбу, собирать грибы, поищу землянику, иван-чай, что ещё
А главное брошу курить. Попросту не возьму с собой сигареты. Переломаюсь.
И вот он отпуск. Давно я его не брал! С учётом этого, и других заслуг дали несколько недель. Недолгие сборы, и в путь, навстречу радостному безумию моего первого путешествия вглубь Родины-матушки.
Добраться до Тамбова из Москвы всего одна ночь в поезде. Иное дело найти этот загадочный кордон. С железнодорожного вокзала добрался сначала на «Новый», потом на «Старый» автовокзал Тамбова оба они показались мне одинаково старыми, пока не разобрался наконец, откуда мне держать путь. Там попытался узнать у местных, как доехать до нужного мне места. Одни говорили, что нужно попасть в город Моршанск, другие в райцентр Пичаево. Автобус на Моршанск только отошёл, а ждать не хотелось. Поэтому я решил была не была, и в дымящем жутком автобусе-«ПАЗике» (я думал, на таких сейчас только хоронят) трясся часа полтора до Пичаево. Тянуло поговорить, спросить, что значит Пичаево явно же название нерусское, мордовское, скорее всего. Но глядя на лица потных усталых попутчиков, я знал заранее, что им не до краеведения, и вряд ли они мой интерес хоть как-то разделяют. Из того, что успел прочесть в интернете, понял, что никто здесь себя мордвой не считает уже пару добрых сотен лет, если не больше.
В райцентре пришлось пару часов искать водители-частника, готового меня сопроводить до этого самого Жужляя. Всё оказалось не так просто из-за недавних дождей ехать никто не хотел. Наконец мне снова повезло местные «языки» сказали, что туда скоро поедет некий Шурик на «пирожке» он каждую неделю провозит в этот, и некоторые соседние лесные посёлки продукты.
Купить там отродясь ничего нельзя и негде! сказал мне местный мужичок, и попросил денег на поход в заведение, светившееся красными и белыми огоньками витрин. Он ещё добавил, что Пичаево развитый современный посёлок, ведь там есть сетевые магазины!
Я быстро разыскал этого Шурика, и он даже обрадовался, что поедет не один. Было ему не более двадцати лет, и похоже, он боялся всего лесов, и дорог, и особенно того, что подведёт его видавший виды «пирожок» допотопный «Москвич» с большим кузовом.
Медведь на нас не выбежит? спросил я, держась за ручку.
Всё может быть, ответил Шурик без иронии. Косули даже перебегают, зайцы, лисы уж совсем страх потеряли. Раньше, говорят, лису увидеть событие, уж больно она хитрая и осторожная. А тут обнаглела совсем!
Мне хотелось спросить что-нибудь про тамбовского волка, о котором я слышал, но ничего не знал. Не стал из мистического страха. Казалось, он здесь подлинный хозяин, помяни, и появится во главе стаи. И тут уж нас съедят вместе с этим полным всякой еды «пирожком».
После часа тряски по мокрым песчаным дорогам он высадил меня, сказав, что в Жужляй ему нужно будет попасть только на обратном пути, и указал путь.
В общем, после долгих странствий нашёл посёлок, центральную улицу, и купил почти за бесценок половину домика с одной-единственной комнатой. Причём, как оказалось, в другой половине постоянно проживает хозяйка баба Надя. Получается, что волей-неволей у меня появился тут и «свой человек».
Впрочем, на кордоне и людей-то оказалось не так много, а молодёжи так и нет вовсе.
Баба Надя тётка весёлая, говорливая, бегает утром по двору с ведром, корову доит, скотина у неё. Всякая живность, особенно куры, и по «моей половине» тоже ходят. Хотя эта «половина» выходит на поросший крапивой старый сад, но мне это даже и нравится.
Всё моё хозяйство панцирная кровать, стол да шкаф. Впрочем, почти с первых ночей я стал спать в саду, надувая привезённый с собой матрас. Засыпал, глядя на звёзды сквозь ветви яблонь. Не раз под утро мне казалось, будто кто-то бродит рядом, шаркает сапогами по влажным лопухам, и бормочет, бормочет что-то. Я не придал значения, думая, что это только кажется во сне, но, заглянув на утро к бабе Наде, рассказал об этом.
Она поморщилась, перекрестилась:
Да это он опять, Шиндяй-анчихрист бродит! Я его пыталась отвадить от себя, и никак!
Я ничего не понял.
Да есть у нас тут мужик один вредный, колдун. Вот и шастает везде, особенно мой сад любит, я заметил, что с покупкой половины дома за хозяина меня она не считала, а относилась как к временному и чудному гостю. И потому всё по-прежнему называла и считала своим. Шиндяй-то, не знаю, то ли корешки свои да травы выискивает, то ли богам камлает, кто его, шута, разберёт?.. Да сам леший к нему в гости ходит! Только стемнеет, так они как засядут, так до третьих петухов в карты и режутся! Только вместо карт у них листья осиновые прямо с той самой осины, на которой когда-то Иуда удавился! И вместо карточных мастей зверюжьи морды и змеи намалёваны, чёрные и красные.