Британский лорд как всегда юлил, на словах рукоплескал доблестным Советским воинам, а на деле подписывать какие-то обязывающие британцев документы отказывался. Особенно возмутила Сталина речь британца о высоком союзном долге и как в древней истории Великая Британия всегда выполняла свои обязательства. В заключение Иден назвал Советский Союз и Британию "союзниками на век". Сталин вспылил, но не показал этого и спокойно проговорил:
Русский царь Александр говорил, что у России лишь два союзника армия и флот. Сегодня мы можем сказать, что у Советского Союза только один союзник мировой пролетариат! На месте британского правительства я бы подумал как британский пролетариат отреагирует на такую позицию нашего "союзника на век"!
Социалистической революции британские лорды не захотели и достаточно быстро поставки топлива в Советский Союз все-таки начались.
***
В августе 1942 года в Москве с визитом был британский премьер Уинстон Черчилль. Неофициальная часть встреч запомнилась современникам рядом курьезов.
В один из дней после переговоров Сталин вывез британскую делегацию на пикник. Пока помощники готовили все для шашлыков, руководители мирно беседовали, развалясь в матерчатых креслах.
Август, лето на исходе, да еще и местечко, видимо, такое попалось много комаров. Британец весь извертелся, обчесался от укусов. А Сталин, привычный к мошке еще со времен туруханской ссылки, сидит как ни в чем не бывало.
Черчилль вспылил как же так, почему эти Советские комары меня кусают, а Сталина нет!
Сталин с непроницаемым выражением лица посмотрел на британского премьера и без тени улыбки пошутил:
Вас, господин Черчилль, почему не знаю. А меня нельзя!
***
Пока начальники отдыхали Берия вооружился топором и лично рубил дрова для костра. Зрелище было колоритнейшее. Сталинский нарком ставил чурбачок, коротко замахивался и так ловко бил топором, что чурочки как будто сами отпрыгивали в разные стороны.
Черчилль с некоторой опаской несколько раз оглянулся на Берию. Все-таки британские газеты знаменитого наркома иначе чем "кровавым людоедом" и "личным палачом Сталина" не называли. А тут с топором, мало ли, пойми этих коммунистов
Сталин заметил эти взгляды и решил слегка подколоть надменного лорда:
А что это, господин Черчилль, даже лягушки замолчали? Кваканья не слышно. Я Вам скажу почему. Его боятся! сказал вождь и кивнул в сторону раскрасневшегося от рубки дров Берии.
Черчилль от этой шутки слегка вздрогнул, но овладел собой и рассмеялся.
***
Переговоры в том августе прошли так себе. "Союзники" так и не согласились открыть второй фронт, всё тянули пока Советы разгромят основные силы фашистов. Тем не менее, на словах британцы были героями.
Черчилль постоянно подчеркивал роль и помощь союзников, что мы сражаемся плечом к плечу и т.п. Хорошо сражаться, когда русское плечо гнется под Сталинградом, а британское играет в крикет на своем острове. Но политика есть политика.
Прощаясь перед отлетом домой, Черчилль покровительственно похлопает Сталина по руке и скажет с большим пафосом:
Я не прощаюсь, господин Сталин. Я говорю до свидания. До встречи в Берлине!
Сталин улыбнулся и вежливо окоротил британского позера гостеприимным приглашением:
До свидания, мистер Черчилль. Будем рады принять у нас! У нас в Берлине!
Тегеранский ППШ Микояна
1943 год, первая большая конференция союзников в Тегеране. Самый больной вопрос открытие союзниками Второго фронта в Европе. Юлили и отбивались как могли, затянули в итоге чуть ли не до конца Великой Отечественной, когда победа Союза не вызывала сомнений ни у кого. Поразительно, что уже в Тегеране товарищ Сталин поставил перед союзниками вопросы о будущем устройстве Европы. Делить мир так, чтобы хотя бы в Европе прекратить надолго безобразия. Можно уверенно сказать, что конференция стала подлинной дипломатической победой СССР.
***
Сталин штиблетами не махал, вот уж кто был тончайшим игроком, хоть дипломатических академий и не кончал.
Описал эту историю в своих воспоминаниях Валентин Бережков. Талантливейший синхронный переводчик, помощник Сталина, глубокий историк дипломатии.
После очередного тяжелого раунда переговоров состоялся торжественный ужин для глав делегаций. Неудивительно, дипломатические игры продолжились и там.
Характерно, игру повел не сам британский премьер, не позволяло положение. С тостом поднялся его правая рука генерал Алан Брук, глава британского генштаба. Кстати, последовательный противник участия британских войск в боях с фашистами в Европе.
Характерно, игру повел не сам британский премьер, не позволяло положение. С тостом поднялся его правая рука генерал Алан Брук, глава британского генштаба. Кстати, последовательный противник участия британских войск в боях с фашистами в Европе.
Брук стал говорить вещи, с дипломатической точки зрения почти недопустимые, едва ли не хамские. Что главную тяжесть войны с Гитлером несет Англия, что ее граждане пострадали сильнее всего от немецких бомбежек. Что победа уже показалась на горизонте исключительно благодаря храбрости английских воинов.
Это не было простым хвастовством. Значительная часть вопросов конференции в Тегеране были посвящены как раз тому, как делить сферы влияния в Европе после Победы. Это был вопрос даже не территориальных приобретений, а создания базы для долгого мира.
И вот один из лидеров британской делегации, пусть и в форме тоста, делает открытую заявку. Британия первой вступила в Войну, главная в будущей Победе, а значит
Ну, как "воевали" англичане с немцами с 1939 года рассказывать не нужно. В речах самого Черчилля можно найти немало и про "странную войну" и про "тишину над Европой".
Свой экспедиционный корпус из Европы гордые бритты забрали очень быстро. Нарушив попутно свои обязательства по союзному договору с Францией. Оставив французов на разгром германским ордам. Так и "воевали" из-за пролива.
Повисла крайне неловкая пауза. Все присутствующие прекрасно знали кто на самом деле бьет сейчас фашистов. Рассказывать про жесточайшие бои нашей армии с гитлеровцами на Восточном фронте не требовалось.
Менее искушенный дипломат, чем Сталин не знал бы что делать. Спустить дело на тормозах, отшутиться, сделать вид, что в тосте нет ничего оскорбительного для СССР? Или наоборот, указать британцам на фактическое положение дел, вступить в унизительную перепалку, да еще не с первым лицом?
Сталин поступил красивее. Поднялся с бокалом и сказал, что хочет поддержать тост британского командира:
Господин генерал забыл упомянуть о вкладе Североамериканских Соединенных штатов. Эта война война техники, сложных вооружений. Господин Рузвельт выпускает до десяти тысяч истребителей и бомбардировщиков ежемесячно. Британия дает только три тысячи. Мы ценим, что часть этих машин поступает в СССР. Это помогает Красной армии двигаться к Победе. За эту помощь я и хотел бы выпить!
Вот так. Поблагодарил так поблагодарил. И место британцам указал и объяснил всем мимоходом, что воюет по-настоящему с черной заразой Советский Союз. А помощникам, Британии и САСШ, от нас спасибо, но и только. Красиво?
***
Опять обсуждался вопрос открытия второго фронта в Европе. Дело как обычно заканчивалось одними разговорами.
Вместо обсуждения конкретных параметров второго фронта сколько войск выставят союзники, где, к какому сроку, обеспеченность вооружением и т.п. британский премьер Черчилль принялся говорить о высоких материях. Что, мол, неплохо бы сначала Советскому Союзу пойти навстречу западным народам, которые, мол, сплошь католики. Открыть пару десятков католических церквей в Союзе и вообще "больше работать в моральном плане".
На это Сталин достаточно жестко высказался, что:
Господин Черчилль, нам нужны союзники с танками и самолетами, а пустых разговоров и церковного ладана и у самих хватает.
Черчилля это не угомонило. Он продолжил настаивать, что католическая церковь ведущая духовная сила всей Европы. И что неплохо было бы как-то выстроить отношения с ее главой Папой Римским Пием XII.
Чтобы оценить всю иронию предложения Черчилля нужно вспомнить кем был тот Папа. Именно он, еще не будучи Папой, подписал с нацистской Германией договор о невмешательстве в дела друг друга так называемый Рейхсконкордат. Именно он все годы войны всячески выдерживал нейтралитет между нацистами и союзниками. Более того, сохранились его обращения к британскому руководству с просьбой делать что угодно, но не бомбить Рим, в котором стояли нацистские войска. Мол, фашисты не такие уж и плохие, а у нас тут культурные ценности.
Когда ближе к концу войны встал вопрос о помощи Ватикана побеждающим союзникам, хотя бы для гуманитарных целей на помощь раненым и потерявшим в ходе войны кров, Пий поступил по-своему. Он приказал выделить средства из богатейших резервов церкви и направить их за океан в США. Конечно, по мнению Папы, именно там было больше всего пострадавших от войны.