Одстоки хорошо знали свое дело. Джон решил, что может доверять им.
Пробило полночь, когда они увидели впереди шхуну. Три огонька. Сигнал. Трейдер все еще был на палубе, рядом с капитаном.
Думаю, это Макбрайд, сказал капитан. Он любит забирать здесь груз.
Почему?
Склад находился на острове Линдин.
Макбрайд предпочитает открытое море. Мгновение спустя капитан отдал приказ: Остановиться!
Когда они подошли ближе, шкипер поднял фонарь, чтобы они могли разглядеть его бородатое лицо.
Это он, подтвердил капитан.
Затем над водой раздался голос Макбрайда:
На Линдине ничего не продается. Покупателей нет.
Трейдер почувствовал, как бледнеет. К счастью, в темноте этого не видно.
Он лжет? спросил он у капитана. Чтобы вынудить продать ему всю партию?
Макбрайд честный малый. Кроме того, он сам-то не покупает, а проворачивает комиссионные сделки.
Мой первый рейс, подумал Джон, и груз, в который я вложил все свое наследство, нельзя продать. Неужели все пропало?
Я хочу попытать счастья на берегу! крикнул Макбрайд. Есть место еще для ста ящиков. Заинтересованы?
Джон вспомнил слова Бенджамина Одстока про стальные нервы. А еще ему нужна холодная голова. И предприимчивость. Но все же Трейдер удивился, услышав собственный голос:
Только если возьмете меня с собой и отвезете в Кантон, когда мы закончим.
Повисла пауза, а потом Макбрайд крикнул:
Договорились!
На шхуне было двадцать человек англичане, голландцы, ирландцы, пара скандинавов и четверо индийских ласкаров[22]. Им потребовалось меньше получаса, чтобы переправить сто ящиков с клипера в широкий трюм шхуны.
Тем временем Джон выяснил, что он не единственный пассажир, с радостью обнаружив на борту Рида, его знакомого из Калькутты.
Я плыл себе в Макао, объяснил американец, и тут утром нарисовался Макбрайд. Когда я услышал, что он собирается сегодня к побережью, то сразу же спрыгнул с корабля и решил плыть с ним. Он широко улыбнулся. Рад провести время в вашей компании, Трейдер. У нас тут еще миссионер на борту. Рид ткнул пальцем в сторону, где какой-то человек спал в гамаке. Голландец.
Теперь, когда груз разместили в трюме, Макбрайду не терпелось поскорее отплыть. Команда подсуетилась, и вот они уже снова отправились в путь.
Если желаете, можете воспользоваться моей каютой, джентльмены, предложил шкипер. А если предпочитаете палубу, то в кормовой части есть одеяла. Я бы на вашем месте прикорнул.
Рид выбрал палубу. Джон последовал его примеру. Если вдруг что-то произойдет, не хотелось бы пропустить. Они прошли вперед и устроились. Там тихонько сидела или спала бо́льшая часть команды. Миссионер в гамаке, огромный тучный мужик, так и не проснулся. Время от времени его храп смешивался с еле слышным шуршанием ветра в оснастке. Джон сразу провалился в сон и не просыпался, пока в небе не забрезжил первый намек на рассвет. Рид уже не спал, задумчиво глядя на угасающие звезды.
Доброе утро, тихо произнес Джон. Давно проснулись?
Какое-то время назад. Рид взглянул на Джона. Груз, который вы переместили на шхуну, принадлежит вам?
Частично. Джон сел; локон темных волос свалился на лоб, и Трейдер смахнул его.
То есть вы сделали ставку на этот товар. Вы одалживали деньги?
Не все.
Рисковый парень. Рид отстал с расспросами.
Они поднялись и подошли туда, где у штурвала стоял шкипер.
Все спокойно? поинтересовался Рид.
Сейчас нужно опасаться только пиратов, ответил Макбрайд, а потом продолжил: Если мы и впрямь встретимся с пиратами, то я дам вам пистолет и попрошу пустить его в ход.
Я сумею выстрелить. Рид достал сигару.
Судя по виду, вы из тех, кто избороздил все моря и океаны.
Да, довелось по свету поскитаться.
Если позволите спросить, что привело вас сюда, сэр?
От жены сбежал. Рид зажег сигару и молча сделал пару затяжек. Я впервые занимаюсь контрабандой. Он улыбнулся. Раньше я никогда не совершал преступлений.
Вы преступили только китайский закон, заметил Макбрайд, а это не считается.
Хорошо. Рид покосился на миссионера, который храпел еще громче, и спросил: Скажите, а вы всегда возите с собой миссионера?
Обычно да. Они говорят на местном наречии. Используем их как переводчиков.
Обычно да. Они говорят на местном наречии. Используем их как переводчиков.
А они не возражают против торговли?
Сами все увидите, улыбнулся Макбрайд.
Через час после рассвета показался берег небольшой мыс к западу, который вскоре снова исчез. Затем ничего до середины утра, когда начала проступать береговая линия. Еще час спустя Трейдер заметил приближающиеся к ним квадратные паруса. Он взглянул на Макбрайда и спросил:
Пираты?
Шкипер покачал головой, передал на некоторое время штурвал Риду, а сам растолкал миссионера:
Подъем, Ван Бускерк. У нас клиенты.
Трейдер наблюдал за происходящим. Грузный голландец, стоило ему проснуться, начал двигаться с удивительной скоростью. Он вытащил из-под навеса две большие плетеные корзины и открыл их. В одной лежали книги в дешевом переплете, в другой брошюры в цветных бумажных обложках. Затем он подошел к штурвалу.
Библия? спросил Рид.
Евангелие, мистер Рид, и христианские трактаты. Конечно, на китайском. Напечатано в Макао.
Чтобы обратить язычников?!
На то уповаю.
Странный способ обращать в свою веру, если можно так выразиться, с борта судна с опиумом.
Если бы я мог проповедовать на берегу, сэр, без угрозы ареста, то не оказался бы здесь, ответил здоровяк и посмотрел на шкипера. Какой груз мы продадим в первую очередь?
Макбрайд указал на Трейдера, и голландец повернулся к Джону:
Вы гарантируете, что груз исключительно «патна» и «бенарес»? Никакой «мальвы»[23].
Все надлежащим образом упаковано и скатано в шары, заверил Джон. Высший сорт.
Вы доверите мне обсуждение цен? спросил миссионер, видя, что Джон колеблется. Так будет лучше.
Трейдер покосился на Макбрайда, и тот кивнул.
Странный парень этот огромный голландец, подумал Джон. Говорит на множестве языков. Бог знает сколько лет провел на Востоке, пытаясь обратить язычников из страны, в которую не мог попасть. А теперь, похоже, Джон должен вверить свое состояние в руки этого голландца.
Ладно, сказал он.
* * *Контрабандисты приплыли на длинной, вытянутой неокрашенной лодке с квадратными парусами, на борту которой сидели тридцать или сорок гребцов, вооруженных ножами и абордажными саблями. Китайцы называли их лодки-драконы. С какой бы стороны ни дул ветер или даже в полный штиль лодка-дракон могла маневрировать на большой скорости, и ее было трудно поймать.
Не успели контрабандисты поравняться с ними, как невысокий, крепко сбитый босоногий парень, с косичкой, в хлопковых штанах до колен и расстегнутой рубашке, быстро поднялся на борт и направился прямиком к Ван Бускерку.
Переговоры прошли на удивление быстро и велись на кантонском диалекте, на котором голландец, казалось, говорил бегло. Перекинувшись парой фраз, контрабандист вместе с Макбрайдом нырнул в трюм, выбрал ящик и поднял его на палубу. Взяв острый нож, он срезал мешковину вокруг деревянного ящика и вскрыл смоляную печать. Мгновение спустя ящик был открыт, и контрабандист начал продираться через слои упаковки, пока не добрался до верхнего слоя, где в двадцати отсеках лежали плотно завернутые в маковые листья шарики опиума, похожие на множество маленьких пушечных ядер.
Вытащив один шарик, парень соскреб лист, вытер нож о рубашку, вонзил кончик лезвия в твердый темный опиум, а затем облизал. Закрыв на мгновение глаза, он резко кивнул и повернулся к Ван Бускерку.
Менее чем через минуту, после быстрых переговоров, сделка была заключена.
Пятьдесят ящиков по шестьсот серебряных долларов каждый, объявил голландец.
Я рассчитывал на тысячу, сказал Джон.
Не в этом году. Сначала он вообще предлагал пятьсот. Вы по-прежнему получите прибыль.
Они не успели договорить, а одни члены экипажа уже поспешно поднимали ящики на палубу, в то время как другие начали передавать их через борт команде лодки-дракона. Тем временем с лодки контрабандистов перегрузили сундук с серебром. Как только сундук оказался на палубе, китайский контрабандист принялся отсчитывать нужную сумму. Шкипер спокойно наблюдал, пока китаец выкладывал мешки с серебряными долларами и слитки серебра.
Однако Ван Бускерк, похоже, потерял всякий интерес к сделке. Он метнулся к плетеным корзинам, залез в первую попавшуюся и вытащил стопку книг.
Помогите мне, господин Трейдер! крикнул он. Это меньшее, что вы можете сделать для меня.