Начинай со мной кончать!
Вам же, милые сестрицы,
всем по лавкам разложиться
и лежать с закрытым ртом!
Вами я займусь потом.
Царь недолго собирался.
Здесь же, в баньке обвенчался.
Пред налоем, босиком.
Только пуй накрыл платком.
Уж была ль любовь признаю,
что до сих времен не знаю.
Да и царский перец с ней:
По расчету брак прочней.
Царь доволен был, как слон.
Лишь священник вышел вон,
Повалил на пол девицу
И давай на ней жениться
чтоб обычай соблюсти,
раз, так, около шести.
А царица молодая,
дела вдаль не отлагая,
уж не знаю, чем да как,
но сняла царю стояк.
Говорит Салтан сестрицам:
Я вас всех беру в столицу.
Хватит вам, ипёна мать,
В глухомани прозябать.
Я вас выдам за министров!
Но не сразу, и не быстро.
Надо практику пройти,
лет не менее пяти.
Для одной на той неделе
место я найду в борделе
Поработаешь на складе -
позже вырастешь до пляди,
А не острамишься там-
может, станешь и "Мадам".
А тебя, на днях, сестрица,
Чтобы культуре подучиться
И искусству разных стран,
Я отправлю в балаган.
Пообтешешься в кулисах,
Станешь знатною актрисой,
И тогда, едрена вошь,
заголяйся скоко хошь!
Перед дальнею дорогой
поиплись еще немного,
и уже, в сплетеньи тел,
царь кончал, когда хотел.
Вот приехали в столицу.
В церковь царь повел царицу,
И пред всей тусой блатной
Он назвал ее женой.
Показал ее народу,
дал колодникам свободу,
чтобы знали стар и млад,
как их царь женитьбе рад.
Пир веселый задал знати,
роздал по полтине рати,
приказал: "Всем ликовать!"
и отправился в кровать.
Царский терем закачался -
царь, считай, с цепи сорвался.
Гадом буду, коль загну:
месяц кряду ял жену.
Сверху, снизу, сбоку, сзади.
И при свете, и не глядя.
На полу и на полати,
и привязанным к кровати,
в позе рыбки, в позе птички,
всунув внутрь две клубнички.
А к пятнадцатому утру,
изучая Кама-сутру
принимал такие позы,-
хрен распутаешь без дозы.
И использовал игриво
масло розы и оливы
лепестки цветов из сада,
благовония Багдада,
и египетский экстракт
чтоб острей казался акт.
Да с массажем, со щекоткой,
с воском, льдом и даже с плеткой.
А в святое воскресенье
облизал жену с вареньем.
И царица так старалась,
что кровать под ей сломалась.
Стоны сладки их объятий
да скрипение кроватей
шло в оконны изразцы,
так, что бравые стрельцы,
опершися на пищали,
по пять раз за ночь кончали.
С той поры царицы сестры
зависть чувствовали остро.
Ведь и им хотелось чтоб
Их хоть кто-то тако ёп.
Сговорились со свекрухой,
Мол, готовы на мокруху,
лишь придумать не могли,
как бы их не замели.
Царь дороден, крепок телом,
ел немало и умело,
но и тратил много сил.
Царский кравчий заносил
в терем кучу всякой снеди
и на злате, и на меди.
Но ипаться без конца?
Царь сперва опал с лица.
Не прошло и три недели -
руки, ноги похудели.
Через месяц царь-отец
стаял, словно леденец,
и уже поссать с потели
поднимался еле-еле.
Не спасали ни снетки,
и не взбитые белки,
ни орех кедрова бора,
ни женьшень, ни мандрагора.
Месяц полный миновал -
царь, видать, затосковал,
и, в одну уставясь точку,
с блюд не тронув ни кусочка,
у стола сидел полдня,
повторяя: "Все фуйня!"
Лишь одна мужская сила
в нем по прежнему бурлила.
Но видать, и ЭТО дело
потихоньку надоело.
Царь врубился, наконец,
что настал ему писсец.
Со здоровьем вовсе худо,
надо когти рвать, покуда
в прах жена не заипла.