Ягайла взвешивал и потел от лисьей теплоты и от тяжести выбора. В такие вот моменты, в таких жалких декорациях, в духоте и поту и пишется история. Борис, конечно, наговорил лишнего, многое в ущерб себе, но кто его знает, что там у этого пройдохи на уме. Перед мысленным взором посла неслись отвратительные картины войны: он как-то раз из куражу съездил на поле брани, насмотрелся и с тех пор надеялся, что больше там не окажется. А еще в воображении посла вяло текли награды, которыми скупой Казимир одарил бы главу посольства за правдивые новости: какое-нибудь хвалебное прозвище да несколько золотых. Знак равенства между этими картинами никак не вырисовывался. Была у Ягайлы и другая причина не желать войны: сын его уже вошел в возраст и по всем правилам должен был бы отправиться рисковать жизнью, чего Ягайла по-отцовски хотел бы избежать.
Борис говорит дело, решил Ягайла. Губить народ, чтобы Казимир плотнее покушал, распоследнее свинство.
Посол решил в полной мере отплатить доброму человеку:
Спасибо, Борис! Спроси у любого в Полыни, хочет ли он воевать, только если не спьяну, каждый ответит, что за господские интересы умирать неохота. Даже Казимиру война не нужна. Его подбивают на брань магнаты, в особенности воеводы Шкловский и Бурковский. Они хотят разжиться поместьями на Смолянской земле и на Старгородчине. Старгород это порт, это торговля, выгоды очевидные. И поэтому помимо меня и посольства, так сказать, явного, Казимир отправил к вам посольство тайное: в Глухов, к Алексею. О чем там будут говорить, не знаю, но догадаться несложно.
Выдав государственную тайну, Ягайла вытер лоб: как будто тяжелое дело сделал. Посол отложил шубу на стол, чтоб не так жарко было, и начал быстро повторять и взвешивать в голове каждое сказанное слово. Что же такое сейчас он сделал? Спас тысячи жизней или сгубил одну-единственную? Или никого не сгубил? Или, наоборот, никого не спас? Никакого риска для Полыни он в этом не видел, сейчас разоренная Гардарики опасности не представляет, а коли поможет Царица и гардары сцепятся между собой, то и подавно. Воевать Борису не с руки. Война это деньги, а денег мало, Василий опустошил казну. Трясти с бедняков налоги подписать себе смертный приговор. Люди Алексея, если они не совсем скудоумные, взбаламутят народ и скинут дурака-царя и этого плутня-наместника. Нам, то есть мне, война тоже без надобности. Про Альбину он, конечно, брешет, что ей этот медвежий угол? Нам бы из-за ситуации в Нордланде лучше северную границу свою укрепить, а Шкловский и Бурковский без гардарских земель не обеднеют. Вроде бы все к лучшему. Подождем, а там посмотрим.
Борис принял весть о тайном посольстве к сопернику с завидной выдержкой. Может быть, уже узнал от каких-нибудь своих дознатчиков? Да и кто-то из полынян мог такие вести с удовольствием продать: такое не раз случалось и непременно случится еще.
Царский шурин улыбнулся, сквозь бороду поскреб подбородок и подмигнул послу.
Спасибо, брат, сказал Борис. Ценю твою откровенность. Век не забуду. Будет плохо в Полыни, приезжай к нам, подыщем тебе место.
«Вот оно как, подумал Ягайла, кивая с благодарностью. Пожалуй, даже с долгоиграющей пользой для себя выдал Казимирову тайну».
По поводу замятни в Нордланде, сказал он вслух, я кажется, могу угадать позицию Гардарики по сказанному выше. Вы не будете ввязываться.
Угу, сказал Борис. Пусть разбираются сами.
Торговые пошлины
сохранятся, как при Василии.
Полыняне
смогут исповедовать свою веру. Никто им препятствий чинить не будет.
У меня больше нет вопросов, развел руками Ягайла.
Борис только усмехнулся, сложив на груди руки.
Тут, как будто по сигналу, раздался уже знакомый Ягайле условный стук. В комнату скользнул Владимир и замер у дверей, выразительно, даже с каким-то сочувствием глядя на Бориса.
Борис обернулся к нему, тяжело вздохнул.
Пора?
Да, его величие плачут, зовут вас. Медведя уже покололи.
Вот черт, Борис стукнул кулаком по столу, не до того сейчас. Не тот настрой. Есть и поважнее дела, чем с медведями силой мериться. Ладно, ничего не поделаешь. Если он разревется, еще приступ какой с ним сделается.
Ягайла поперхнулся.
Большой человек усмехнулся в бороду и сказал:
Бери свою шубку да пойдем. Как я говорю и как мыслю, ты увидел. Теперь посмотришь, как я хватаюсь за жизнь.
Ягайла поперхнулся.
Большой человек усмехнулся в бороду и сказал:
Бери свою шубку да пойдем. Как я говорю и как мыслю, ты увидел. Теперь посмотришь, как я хватаюсь за жизнь.
«Неужели он это серьезно? подумал Ягайла. Человек это или дьявол?»
* * *Вечером, ближе к закату, на рыночную площадь за Красной стеной явился долговязый покупатель с ярко-рыжими волосами. В закатных лучах его шевелюра горела огнем. Пока он шел по рядам, сунув руки в широкие карманы, продавцы кивали ему, и он отвечал тем же. Около торговца мехом он остановился, перекинулся парой слов, а потом случилось неслыханное: покупатель отдал деньги, а товар не взял.
Он, подняв глаза вверх, сказал рыжий, велел передать: шуба та по виду не шестьдесят кун стоит, а вдвое больше. Вот мы тебе из худого полынского кармана за нее вдвое и доплатим. Ты шубу продал, а мы на нее мир купили. Всегда бы так.
* * *Посол Ягайла, вернувшись из Гардарики, написал: «При слабоумном сем царе состоит умный человек Борис. Он имел неосторожность или, наоборот, нарочно сказал про дружбу Гардарики с королевой Альбиной. Воевать Альбина вряд ли соберется, но торговлю может попортить. Возможное присоединение Старгорода и Смолянской земли видится отсюда в нерадужном свете и сулит множество проблем. В первую очередь, гардары, хоть и народ невоинственный, но многочисленный, объединенный своей варварской верой, по неведению своему воспротивятся власти правителя другой веры, и это сплотит соседа нашего лучше любой самой умной реформы, кои, впрочем, тоже при Борисе затеваются (о том я писал вашему величеству отдельно). Сейчас выгоднее всего, по моему скромному мнению, занять выжидательную позицию. Подданные вашего величества жалуются на продолжительные военные действия и выросшие посредством этого налоги, так что от некоторого перемирия может быть ощутимая польза, особенно ввиду намечающегося осложнения в северном направлении. Если отношения с Нордландом потребуют решительных действий, борьба с Гардарики только оттянет на себя столь необходимые ресурсы».
Глава 4. Государственные думы
Борис не умел читать по бумаге. Вместо этого он обладал более важным навыком: разбирался в людях. Едва Борис увидел посла, сразу понял: трус, дурак и подкаблучник. Эти невыгодные качества выдавали в нем коровьи глаза, безвольный подбородок и большие влажные губы. Борис даже расстроился: он тут целое представление приготовил, а старый черт Казимир уже настолько выжил из ума, что держит этаких тюфяков. Борис верил: человек игрушка в руках высших сил, и они лепят и мнут его по каким-то своим законам. Что за законы, неведомо, но только все налицо: у зайца быстрые лапы, у волка острые зубы, а у тюфяка и подкаблучника большие губехи.
Композиция у Борисова представления была трехчастной.
Сначала нужно было показать послу, кто теперь в державе настоящий властитель. Дурака Прокла вывели во двор, чтобы посольство натолкнулось на него и оконфузилось. После приветствий и титулования Проклу велели отослать послов к Борису. Предполагалось, что послы смутятся (не признали царя), обрадуются (царь дурак и вроде бы не опасный, не чета папаше) и заинтересуются (кто же тут настоящий правитель?). Эту часть Борис называл про себя знакомством.
Вторая часть (провод через дворец и ожидание) под условным именованием «первое свидание» должна была показать, чем богаты, но в то же время щелкнуть по носу и устрашить: знай свое место. Для того Владимир повел Ягайлу по самым богатым залам и даже сквозь птичник. Потом долго водил по непарадным комнатам, чтобы напомнить послу его скромное положение. Побитого Федьку Косого бросили перед ним, чтоб устрашить и напомнить о суровых временах Волка.
Заключительную часть Борис, отличающийся своеобразным чувством юмора, называл про себя «любовной борьбой», дабы придать всей композиции скабрезный оттенок. Имелось в виду следующее: познакомились, пошли на первое свидание и сразу после отпраздновали любовную викторию. То есть посол в результате должен был полностью принять условия Бориса. Так и вышло. Только можно было не городить огород и одарить шубкой, все остальное дурак по скудоумию своему не разобрал и не понял. Выходит, прав был рыжий Шуйца, организовавший всю эту авантюру с лисьим мехом: слежку, ограбление и прочее. Редко когда переговоры о мире обходятся столь малыми тратами. Хоть Шуйца дрянь-человек, но эту его заслугу следует запомнить.