Раньше подростка заворачивали в тушу убитого зверя на несколько часов. Лежать в кровавой бане не самый лучший вариант. Это потом для обряда стали использовать только что снятые со зверя шкуры. Главный элемент тут кровь, которая должна была покрывать все тело, иначе напрасные старания.
Я прекрасно помню эти подробности. Старики нам их рассказывали. Ими до сих пор детей пугают.
Ее еще передернуло от воображаемого ужаса. Потом она продолжила свой рассказ.
Если посудить честно, то наша семья всегда жила в достатке. Мы держали лошадей, разводили племенных быков, пасли овец, занимались птицей, была у нас и корова. Был трактор. Он остался после развала нашего передового колхоза. На заброшенном поле гнил, пока его отец сам не перебрал весь.
Старик смутно понимал, о чем идет речь. Трактор для него был понятием абстрактным, девушка об этом даже не подумала.
Впрочем, перестройка сломала все.
Перестройка?
Ну, да, перестройка.
Она вдруг поняла, что о многом старик просто понятия не имеет, в смысле, не знает.
Это, как война, только экономическая. Тут и блокада и происки врагов, и атаки мародеров. Братство все изменило.
Конфликты?
С кем? С городскими? Их почти не было. Город был слишком далеко от нас. Остальной мир, еще дальше, чем я думала. Нет, конфликтов почти не было. Если случались, то нас это не затрагивало. Так получилось, что к нам много лет никто не лез, не мешал нам жить.
Она словно что-то вспомнила.
Впрочем, конфликтовали часто сами люди из города. Между собой. Однажды бывшие военные не поделили что-то с местными преступными элементами. Это называется, стрелку забили.
Она показала распальцовку козой, как это делают блатные, скривила кончики губ. Тут ей самой стало смешно, засмеялся и князь.
Встретились они почему-то на нашей территории. Сначала хотели договориться, но ничего не вышло, завязалась драка, стрельба. Мы все еще удирали, потом домой, думали, война начнется. Но ничего, договорились. Потом офицеров подмяли. Я смутно все это помню, взрослые говорили, что Северный этого так не оставит. Вот Северного помню, он часто приезжал к отцу, оказывается, что они еще с детства друг друга знали.
Опять пауза.
Бывший колхоз-миллионер имел огромные приусадебные территории, на которые раньше приезжали помогать собирать урожай все горожане. В тот же период школьники отдыхали в пионерских лагерях, которые располагались рядом с колхозом, вдоль берега реки. Имелся один трудовой пришкольный лагерь, где также отдыхали и работали школьники старших классов. Совместное детство связало судьбы многих горожан и жителей края. Получается, кроме родственных связей, тут многие знали друг друга со времен своей юности. Страшилки про охотников воспринимались на неком подсознательном уровне. В них верили и не верили. Фотографии в городском музее имели вполне оправданное подтверждение некоторых странных фактов, жители хуторов были особенными, вот и все.
Словно собравшись с мыслями, девушка продолжила свой рассказ.
Итак, я благополучно окончила школу, и поступила в городское училище. Обычно мы никуда не уезжали далеко. Редко кого-то отправляли учиться дальше города. Нет, денег на учебу хватало. Просто тех, кто куда-то едет, их специально готовили, чтобы они могли выжить в чужой среде. В крупных городах им помогают люди из нашего братства. Практически наши люди есть везде. Например, в Сибири находится один такой же поселок, и другой где-то на Дону.
Она, словно примеряла на себя новое платье, огляделась, провела рукой по волосам.
Какая у меня рабочая специальность? Раньше это называлось, как оператор кассового аппарата.
Старик озадаченно покачал головой, не зная, что это такое кассовый аппарат.
Оператор? Где-то слышал.
Шучу, я продавщица, кассир. Когда стали расширяться, вожак попросил отца, чтобы меня отправили учиться в город. Отец сначала был против, мол, дома руки нужны. Но это показалось лучше, чем на мойке, и на заправочной станции, куда нам было запрещено появляться.
На мойке вам с братом делать нечего. Там разврат один.
Отец и его друзья стояли в оппозиции к приезжим новичкам. Но повторяю, что они такие же, как и мы. Возможно, что их город испортил.
Тут старик утвердительно покачал головой. Итак. Мы стали расширяться, взяли в аренду помещение, которое находилось в старой части города, купили торговое оборудование, холодильники. Соорудили прилавки.
На мойке вам с братом делать нечего. Там разврат один.
Отец и его друзья стояли в оппозиции к приезжим новичкам. Но повторяю, что они такие же, как и мы. Возможно, что их город испортил.
Тут старик утвердительно покачал головой. Итак. Мы стали расширяться, взяли в аренду помещение, которое находилось в старой части города, купили торговое оборудование, холодильники. Соорудили прилавки.
Чем торговали?
Продавали свой сыр, свежевыпеченный хлеб, сметану, сыворотку и молоко. Регулярно проходил забой скота, поэтому у нас можно было заказать парное мясо.
Она вздохнула, поправила связанную руку, и продолжила.
Это потом я перешла в новый бутик. Такой торговый магазин в огромном высотном здании. Там мы выставляли изделия из кожи, сувениры, металлические фляги, памятные вещи, амулеты и обереги. Это было новое направление в бизнесе для нашей колонии. Нас тогда стали называть не иначе, как колонисты. К нам часто приезжали в гости другие братья, селились, место хватало всем.
Она разговорилась, отвлеклась, и уже не так стеснялась своего положения.
Как-то приехала в центральное село группа врачей. Хотели детям сделать прививки, взять пробы крови на анализ, провести регистрацию и предоставить другие медицинские услуги. Надо отметить, что в городе уже ввели бесплатное медицинское страхование, чтобы лечить жителей бесплатно. Тут тоже решили провести перепись. Вожак только посмотрел на главного врача, этой якобы медицинской бригады. И сразу отказал им. Те хотели возмутиться, но у нас давно территория находится под охраной. Мы, как на ноги встали, восстановили кругом изгороди из колючей проволоки, шлагбаумы поставили на дорогах, сеткой оплели речные берега, болота. Село частоколом и рвом защищено.
Зачем?
Какие этому мотивации? Самооборона. Тем более, что в пригороде неспокойно стало, то люди пропадают, то диких зверей кто-то потрошить стал. Уехали тогда врачи.
Старик на это только хмыкнул. Очевидно, он был в курсе всей этой истории.
Конечно, когда я на работу устраивалась, чтобы получить медицинский сертификат, прошла медицинскую комиссию.
Так получается тебя и нашли.
Мне и трудовую книжку оформили, и банковскую карту бесплатно выдали. Так же было и с тем, кто работать стал в городе. В городе я с подругой снимала комнату, и уже думала о счастливом будущем. Сваты приезжали к нам. Гости издалека. Своего жениха я еще в детстве видела, когда его подростком к нам привозили. Так, что опоздал ты со сватами, дядя!
А может быть, не опоздал.
Потом она незаметно для себя заснула, словно опустилась в тихий омут. Иглу у нее, конечно, нашли, ремни поменяли. Князь приходил еще пару раз, но душевных разговоров между ними больше не было. Очевидно, что старика что-то тревожило. Так девушка осталась одна.
Однажды где-то грянул взрыв, в помещении погасло основное освещение. Сработала пожарное оповещение. Всюду заголосили пациенты, но потом притихли. Через пару часов двери взломали и несколько вооруженных людей ворвались в лазарет. Последовала эвакуация. Родные отыскали пропавших. Вот, к девушке пробился ее отец. Мужчина плакал от счастья, увидев свою дочь живой. Он на руках вытащил ее из этого проклятого места. Спросить о старике? Как-то об этом она сразу не подумала, но потом все узнала.
Князь? Да, нет больше князя. Был, да кончился. Туда ему и дорога.
А что с остальными вампирами?
Потом всех передавим, еще не вечер.
Слуги.
Молитва Вылка, она выглядела не так, как ее давно записал Алексей. Вылк в своей речи не ставил в словах окончание, порой искажал слово, но от этого оно только выигрывало, приобретало иной смысл. Служи, Тя, погибну, сломи, коварно.
И молю Тебя, Слуга Небесный, спаси нас и наших детей от мрака кромешного, не дай погибнуть во тьме, сломиться под напором оружия ворога коварного. Ибо ведет ворог всех, кто служит ему, под знаменем его от ворот Иерусалима земного, к Иерусалиму Небесному. Страшна участь тех, кто знамена эти поднял, и не завидна судьба тех, кто им покорился, ибо судьбы той больше нет, как нет прощения Господа нашего, Того, кому мы все служили и всем обязаны. Уповая на милость Господа, кровь пили мы, клятвой скрепив союз наших сердец и душ. Пусть сила, данная обрядом этим, остановит зло горько, очистит землю нашу от ворога, как сегодня, так и завтраДо самого Судного Дня!
Вылк давно уже не скрывал, что они оборотни. Что когда не было выбора, не хватало сил победить врага, дали они клятву, совершили соответствующий обряд, и это обернулось новой жизнью, и новой силой.