Легче сказать, чем сделать.
С одной стороны, меня разрывало от ярости, и желании отомстить. Разрушить этих зажравшихся мажоров так же, как когда-то они безжалостно уничтожили мою семью.
И первый шаг сделан.
Мне удалось вывести Лео из игры, и занять его место. Получить доступ почти ко всем данным. Забраться в самое логово проклятых василисков.
Осталось совсем чуть-чуть. Самая малость. Найти нужную информацию. Нанести удар в самое их проклятое сердце.
Убить их пару.
Убить Есению.
Сначала провести ее через все круги ада. Наблюдать со стороны, как эти змееныши сгорают в агонии. Смаковать каждое мгновение. Изничтожить это дьявольское гнездо изнутри.
С упоением наблюдая за их страданиями.
А потом, нанести последний удар.
Убить их пару на их же глазах.
Дождаться, пока василиски окаменеют от горя. Превратятся в статуи. И расколотить алмазные изваяния в пыль.
Единственный способ их убить. Не дать возродиться.
Проще простого. Следовать изначальному плану. Отомстить за свою семью. За то что случились так давно.
Возможно, тогда зияющая до сих пор в моей груди незаживающая кровоточащая рана затянется.
И я вздохну свободно.
Перестану каждую ночь вскакивать, просыпаясь от кошмаров.
Но с тех пор, как я занял место настоящего Лео, все пошло не так. Особенно, когда увидел их пару. То в каком она состоянии.
В груди что-то екнуло. Жалость? Сострадание? Заныло, причиняя боль.
Раздирающие на части эмоции выбивали из колеи. Заставляли чувствовать то, что как я думал, уже давно умерло. Сгорело в пламени ярости и ненависти.
Оказывается нет.
Мое сердце, этот поганый кусок плоти еще не полностью атрофировался. Не рассыпался в пыль, оставляя в груди черную дыру размером с бездну. Которая со времени гибели моей семьи лишь разрасталась.
И вот теперь, я явственно ощущаю пульсацию. Оказывается, оно еще живое. Способное чувствовать. А следовательно, и я.
Это хреново.
Эмоции плохо влияют на разум. От них весь тщательно продуманный плане полетит к чертям. И может стоить мне жизни. А умирать я пока не желаю. Не сейчас. Не отомстив.
Привык думать ясной головой. Просчитывать все ходы наперед. Опережать противника на десятки шагов. Предугадывая ответные действия. Именно поэтому смог выжить. Выкарабкаться. Оказаться там, где есть сейчас.
Казалось бы, радуйся. Моя месть почти свершилась. Осталось лишь несколько шагов до их краха. До смерти виновных в гибели моей семьи.
Но что-то не давало мне покоя. Несостыковки. Несоответствия. Что-то ускользало. Какой-то маленький пазл упорно не вставал на место, и от того не складывалась общая картина.
Дерьмо!
Терпеть не мог ощущать уязвимость.
Но в настоящий момент, чувствовал именно это.
Чертову уязвимость.
Особенно, когда повстречал их.
Стаю древних волколаков.
Увидел исходящее от них сияние. Ощутил влечение. И офигел. Не поверил собственным глазам. Чувствам.
У метаморфов не бывает истинных пар. Тогда что же происходит? Почему?
Замер у огромного панорамного окна в пол. В котором отражался как в зеркальной поверхности, ночной город.
И мой поплывший образ
Являя взгляду меня настоящего. А такого не случалось с тринадцати лет. С моего первого оборота. Все метаморфы скрывают свою истинную личность.
За столько лет я уже успел забыть, как выгляжу на самом деле. Вжился в роль. Привык играть. Менять маски и жизни. Подстраиваться. Мимикрировать. Действовать на инстинктах. Только бы выжить.
И вот сейчас, чужие личины сползали с меня словно старая змеиная кожа. Отражая в зеркальной поверхности давно позабытую внешность.
Снова в ярости чертыхнулся. Попытался остановить изменения.
Терпеть не мог состояние уязвимости.
Как сейчас.
Мой внутренний зверь ликовал. Радовался обретению истинных супругов в лице стаи волколаков.
Сильных. Властных. Сексуальных. Вкусных. Моих.
Это злило. Отвлекало. Влекло за собой кучу проблем.
Я не хотел подчинятся и сдаваться на милость блохастым шавкам.
Из-за которых все планы летели к чертям.
Не будет этого.
В бешенстве сжал кулаки. Проткнул длинными черными изменившимися когтями ладони. До крови. Намеренно причиняя себе боль.
Хорошо.
Она отрезвляет. Проясняет рассудок. Не позволит совершить непоправимы ошибок.
Ведь меня волнует только месть, верно? Ведь мне плевать, что окровавленный кусок мяса в груди оказывается, по-прежнему пульсирует, кровоточит
И исцеляется?
Глава 2
Есения
Четыре месяца назад
В наш первый раз мы занимались сексом всю ночь, утро и весь следующий день, с небольшим перерывом на душ и сон. И еду. Не выходили из кабинета неделю.
Думали, что натрахаемся, и это наваждение пройдет.
Испарится.
Что дурман, окутавший сознание, рассеется. Мозги встанут на место.
Насколько же мы были наивными.
Никак не желая осознать, что испытываем друг к другу нечто большее. Что мы больше, чем случайные любовники. По воле случая, застрявшие в одном помещении на время моей течки.
На утро седьмого дня дурман брачной лихорадки наконец начал рассеиваться. И нас накрыло осознание всего произошедшего.
Не сразу, конечно. А постепенно. Ибо одурманенное эндорфинами сознание никак не желало проясняться.
Зарылась носом в подушку, кайфуя от будоражащего запаха трех альф. Насыщенного. Мускусного. Терпкого. Так пахла власть, мощь.
Смесь горячего песка, кофе и свежести. От него сносило крышу. Путались мысли. И словно огненная лава растекалась по венам.
Хотелось найти сам источник. Зарыться в него носом, насытить легкие, чтобы восхитительные мурашки снова пузырьками растекались по всему телу.
Этот запах одновременно возбуждал, так что все тело вновь оказалось охвачено сладкой истомой. И успокаивал. Я как будто оказалась дома. В безопасности. Окруженная заботой, лаской, любовью.
Даже сейчас, когда осталась в постели одна ощущала это интуитивно чувствовала их близость. Их желание окружить меня комфортом, защитить. Окутать собственным запахом.
Чтобы все в округе знали кому я принадлежу.
Чья я собственность.
Пошевелилась. Скривилась от ноющей боли в каждой мышце. Между бедер саднило. Клитор по-прежнему пульсировал. Посылая импульсы возбуждения в просыпающий мозг.
Инстинктивно сжала бедра. Застонала. Ощущая, как из влагалища сочится моих собственных выделений и спермы. Покрывая и без того испачканную внутреннюю поверхность бедер сладкими соками.
Вспомнила шепот боссов в ночи. Для них я пахла карамелью и сладостью. Уютом. Домом. Комфортом. Собственным гнездом. Любовью.
Они же источали для меня аромат безопасности, страсти, похоти, одержимости. Но никак не любви.
Это слегка отрезвило.
Не понятно, о чем я думала.
Когда все дело оказалось в инстинктах.
Для трех альф беззащитная омега в разгар течки словно красная тряпка для быка. Мгновенно срабатывают инстинкты.
Подчинить. Подавить. Присвоить. Трахнуть. Пометить.
И Я похолодела от одного этого слова Оплодотворить.
Этим страдали все альфы, встретивший свою истинную пару. Свою омегу. Животная потребность в размножении затмевала разум.
Охваченные брачной лихорадкой альфы могли трахаться сутки напролет. До тех пор, пока, не оплодотворят свою самку.
А сколько времени мы не вылезали из этой постели?
Я приподнялась, и осмотрелась.
Мдя
Кровать скорее напоминала воронье гнездо.
Или это я уже начала гнездоваться?
Попыталась прочистить сознание. Вот дерьмо. Только не гнездование. Это означало одно Беременность.
И кучу проблем.
Ибо сомневаюсь, что нужна этим альфам. Что они уже не сговорены еще с колыбели за какую-нибудь породистую суку из родовитого и богатого клана.
А что могла им предложить я?
Безродная омега. Не помнящая своего наследия.
Н.И.Ч.Е.Г.О.
А потому, нужно выбираться этой по райски удобной кровати. Оценить обстановку. И свалить подальше.
Работать рядом с ними я бы уже не смогла. Не после всего, что произошло.
Главное сбежать, затаиться. Чтобы не нашли, и не вернули.
И плевать, что тем самым, пробужу в них охотничий инстинкт.
Сбежать
Угу, хорошо бы
Но мне не дали
Едва я только попыталась встать, сзади тут же прогнулась кровать, и я ощутила жар от мускулистого тела. Терпкий мужской аромат.
Легкий поцелуй в макушку. Стальные объятия. Ладонь, замершую на животе.
Бабочки легкой стайкой тут же запорхали прямо в утробе.
И отголоски былой страсти вспыхнули с новой силой. Живот скрутило от болезненных спазмов. От ноющей пустоты. И я осознавала, что здесь только одно лекарство.
Моя внутренняя кошечка, радостно согласно заурчала.
Вот нимфоманка. Все ей мало. И так мы оторвались по полной.
Сознание опять заволокло похотью. Тело вспыхнуло. Словно в каждой клеточке взорвалось по мини вулкану. И извергло миллионы молекул эндорфинов. Которые мгновенно охватили каждую частичку моего и так измученного беспомощного тела. А оно, судя по всему, упорно требовало продолжение банкета.