Коллективные интернет-исповедальни пестрят текстами людей, не достигших и сотой доли того, о чем мечтали в детстве и юношестве. Столкновение с реальностью, необходимость праведно трудиться вызывает у них фрустрацию, а вслед за ней чувство вины. Последнее нередко смешивается с эдипальными фантазиями и перекладывается на родительскую фигуру Президента. Фрустрированным инфантилам невдомек, что в среднем они живут гораздо лучше большей части человечества. Им, по крайней мере, не приходится выживать. Но психику надлежит тренировать, чтобы она радовалась имеющемуся плацдарму и планировала очередной бросок вверх по социальной лестнице, а не тратила силы на поиски виноватых.
Но нет. Они хотят получить всё и сразу. И чтобы разнузданной свободой сверху было намазано. И в баночку сложено, и в мёдохранилище поставлено, и шоколадочкой прикрыто. И бродят эти неприкаянные, вечно перед кем-то без вины виноватые, перманентно фрустрированные, неизвестно кем обиженные. Вчерашний день ищут, прошлогодним снегопадом любуются. В горящий сентябрь 2007-го мечтают вернуться. Или в святые девяностые. Или в Советский Союз с копеечным пломбиром и бесплатными путёвками в лагеря. Или в Российскую Империю, в которой и не жили-то никогда.
Но, как учил Железный Димон, никто ни в какой год не вернётся, потому что на дворе уже совсем другой год, другое время, другая эпоха. Приходится фрустрированному народу проецировать беспричинное и безысходное чувство вины, то есть искать виноватых. Чуть более критически мыслящие отказываются от беспорядочной проекции и чувствуют виноватыми именно себя. Однако на большее критичности их мышления не хватает, поэтому они сбиваются на полпути к себе и ищут вовне уже источник не их бед, а чувства вины как такового. Кто виноват в том, что я чувствую себя виноватым? Ответ вы уже знаете.
Аффект вины пронизывает дегенеративную мифологию. Поэтому её адепты обожают каяться за грехи чужие, но не свои. Поэтому они всегда готовы взорваться, когда кто-то хотя бы пытается тонко намекнуть о частичной ответственности жертвы. Они и так преисполнены чувством вины, старательно вытесняют его, а вы своими мерзкими намеками разрушаете вытеснение. Как вы смеете тиражировать патриархальную мантру «сама виновата»? Успокойтесь, дамочка. Даже если сама, то не виновата. Никто не превращает человека в виноватого, кроме него самого. Хватит бегать от проблемы, перекладывая функцию источника вины с больной головы на нарциссическую. И не надо сразу обращаться к психологам. Обратитесь лицом к солнцу. Обратитесь к себе.
1.4. Естественное угасание коммуникации
Умение нарцисса вызывать чувство вины традиционно упоминается в связке с обесцениванием эмоциональной сферы. Партнер, который не уделяет внимания чувствам и интересам жертвы, подозревается в нарциссизме. Получив возможность обсудить с клиентом подобную жалобу, вы быстро поймете, в чем подвох. Выяснится, что партнер все-таки уделяет внимание, но недостаточно. Недостаточно часто, недостаточно интенсивно, недостаточно вовремя. Недостаточность внешних аффектов вот что беспокоит клиента, а вовсе не нарциссические качества партнера. На поверку же часто оказывается, что партнер просто не хочет отдавать последний клочок личного пространства или пытается сохранить собственный эмоциональный ресурс от выгорания.
Вообще здесь нет и не может быть эталона. Всё строго индивидуально. Одни пары строят вполне гармоничные отношения без эмоциональных ритуалов вроде демонстративной эмпатии. Другие распадаются при первом же конфликте. Одни наслаждаются уютом и стабильностью. Другие получают удовольствие от бурных сцен.
При несовпадении темпераментов у одного из партнеров потребность в чистых сильных эмоциях остается не удовлетворенной. Возникает фрустрация, за которой следует чувство вины (1.3) и попытка искусственно создать эмоциональное напряжение. Забавно, что эта непереносимость коммуникативной пустоты свидетельствует скорее о нарциссических чертах самой жертвы (7.3).
Посмотрим на происходящее со стороны обвиняемого. Предположим, это вы. Всё было хорошо, вы с партнером совместно строили отношения. Внезапно вам вменяют в вину, что вы уделяете недостаточно внимания, не сострадаете и вообще зациклены на себе. Неужели это автоматически превращает вас в нарцисса, объективатора, газлайтера, гауляйтера, гармонь-гуляйтера? По меркам народной психологии да. Ну и что? Может, в конце концов, приличный человек сегодня побыть нарциссом, а завтра снова проявлять заботу и чуткость? Оказывается, может. Если вы будете вести себя хорошо, то обвинения с вас снимут. На какое-то время. Затем ситуация повторится, но от вас будут требовать еще больше внимания и эмпатии. Какой-то странный диагностический критерий, который зависит не от вашего поведения, а от чужих потребностей.
Рассмотрим ситуация в категориях бихевиоризма. Партнер желает добиться от вас определенной реакции, которая заключается в повышенном внимании, в проявлении чуткости, в демонстрации заботы. Для получения этой реакции партнер использует (сознательно или бессознательно) различные сигнальные стимулы. Ваша реакция, в свою очередь, становится вторичным стимулом для партнера. Сравнивая ее с некой внутренней переменной, партнер делает вывод об «адекватности» вашей реакции. Что это за внутренняя переменная? Чаще всего комбинация представлений о «правильных» отношениях и воспоминания о первом периоде совместной жизни.
В начале отношений партнеры склонны демонстрировать повышенную чувствительность к сигналам друг друга, нередко оказывая знаки внимания без всяких стимулов. Длительное нахождение в отношениях способствует естественному снижению интенсивности упреждающих реакций, спонтанных знаков внимания. Психика просто не видит смысла в бесконечной пролонгации конфетно-букетного периода. Возникает новая ситуация, новая стадия отношений. Партнеры адаптируются, если регулярно без стеснений обсуждают отношения, прислушиваются друг к другу, сообщают о возможных фрустрациях, различными способами поддерживают взаимную заинтересованность. Такие отношения стремятся к динамическому равновесию и, обретя это равновесие, развиваются. Меняется и внутренняя переменная, что позволяет более трезво оценивать «адекватность» реакций партнера.
Устойчивое развитие подразумевает способность к адаптации и глубинное влечение к партнеру. Не все могут похвастаться высокой адаптивностью и способностью осознанно выбрать партнера. Чаще выбор продиктован лишь одним из психических топосов (1.9). Адаптивный ресурс расходуется на решение иных проблем или изначально находится на низком уровне. Поэтому большинство людей фиксируется на той коммуникативной стратегии, которая когда-то позволила добиться от партнера требуемой реакции. Внутренняя же переменная не корректируется вовсе.
Отношения приходят к статическому равновесию. Каждый партнер получает от другого набор типовых (чаще автоматизированных) реакций в обмен на типовые же стимулы. Интенсивность стимулов и реакций плавно угасает по биологическим причинам.
Допустим, вашего партнера такая ситуация не устраивает. Вместо адаптивной стратегии (откровенного разговора, работы над собой и отношениями, житейских хитростей) партнер выбирает другой путь. Он просто повышает интенсивность тех стимулов, которые раньше вызывали у вас «правильную» реакцию. Проще говоря, вам устраивают маленькую сцену. Нехотя вы демонстрируете поведение, которое от вас ждали.
Разумеется, былой искренности в ваших реакциях не будет, поэтому партнер будет чувствовать себя неудовлетворенным. Вскоре он вновь повторит маневр. Стимулы, провоцирующие вас на нужную реакцию, будут следовать все чаще. Означает ли это, что вы будете чаще реагировать на сигналы партнера? Наоборот. Ваш мозг быстро научится воспринимать сигналы партнера как фоновый шум. Психика согласится с мозгом и пометит представления, исходящие от партнера, как вихревые (повторяющиеся, но лишенные смысла). Вы не только перестанете реагировать, но будете вполне искренне не замечать сигналов партнера.
Здесь опять имеет место развилка. Либо партнер существенно сокращает коммуникацию с вами, вплоть до разрыва. Кстати, небольшие перерывы иногда чрезвычайно полезны для длительных отношений. Либо партнер усложняет коммуникативную стратегию, однако этот вариант мы здесь уже не рассматриваем. Либо партнер вновь повышает интенсивность стимульного ряда: теперь вам устраивают не маленькую сцену, а настоящий Большой театр. Отреагировав несколько раз, вы вновь адаптируетесь к новому уровню шума. Ситуация повторяется.
Наконец, количественные изменения переходят в качественные. Партнер пытается выдать столь интенсивный стимул, что в игру вступают его управляющие интроекты (3.11). Демонстрация потребности в заботе превращается в астеноидную продукцию психосоматических симптомов, бурный скандал в истероидный припадок и т. д. Что характерно, такой маневр приводит к желаемому результату: вы обращаете внимание на партнера. Вернее сказать, не на самого партнера, а на интенсивный стимул как таковой. Превратить такие сигналы в фоновый шум довольно трудно. Ваши собственные интроекты начинают отвечать на зов интроектов партнера. Проще говоря. вы оба в какой-то мере становитесь психопатами, и ваши отношения описываются уже в рамках модели психопатического взаимодействия13.