Моя мать, оказывается, всегда об этом знала и делала вид, что все отлично. Всю свою жизнь она положила только на то, чтобы вернуть отца обратно. Мы с братом были для нее лишь предметом этой тонкой манипуляции, которая так и не свершилась.
Моя тетя оказалась вампиром, что теперь не может выходить в свет. Моя дядя заточен в железной бочке на дне океана уже более десяти веков.
Я, оказывается, потомок кучи различных монстров, а еще к тому же бессмертна и могу убивать людей пачками одним только своим криком.
А теперь выяснилось, что даже мой воображаемый-настоящий друг был частью этого порочного круга Тьмы, стянувшейся проклятием вокруг моей шеи еще в утробе матери.
Наверное, именно тогда весь мой старый мир даже его осколки окончательно рассыпались вдребезги. Я поняла, что никогда не была обычным ребенком. С самого своего рождения я всегда была не такой как все.
Монстром, уродом.
Девчонкой, что слышит своего покойного дядю и считает его другом из шкафа
я не нахожусь, что ответить.
Просто молчу.
И прокручиваю слова отца и вновь.
«Кевин был моим старшим братом. И первой жертвой».
После чего задаю вопрос, ответ на который является самым очевидным из всех:
Значит, это и есть тот брат, которого ты загрыз?
На последнем слове я запинаюсь.
Загрыз.
Словно я говорю о собаке.
Волке.
Диком звере.
Разве может человек загрызть? Авампир?
Да невозмутимо сообщает папа он самый.
Тогда почему он мне помогал? Ты же его убил, он должен был злиться. Он наоборот должен был вредить, даже если вышел со мной на контакт.
Не думаю. Кевин всегда был.. отец печально усмехается душкой. Поэтому я с ним и проводил больше всего времени. Остальные братья и сестры меня.. боялись. Даже до проклятия. Они знали, чей я сын и как появился на свет. Мне кажется, каждый чертов день они только и ждали, когда же я, наконец, сдохну. Их страх пропал, только когда они сами стали бессмертными. А Кевин не боялся меня никогда. И поплатился за это.. Если бы он держался подальше, как остальные, быть может, я бы растерзал кого-то другого.
Папа замолкает, после чего, взъерошив волосы, заключает:
Кевин не был злопамятным. К тому же, я убил его не нарочно. Это.. было проклятие. Я думаю, он это понимает. Даже если он и питает ко мне какие-то недобрые чувства, не думаю, что он питал их и к той маленькой девочке, в которой текла моя кровь. Не знаю, зачем он изначально связался с тобой, но очевидно, что потом он, как и я, лишь пытался оградить тебя и защитить. От тебя самой, от того, кто ты есть, от одиночества, плохих мыслей и всего остального. Пытался помочь своей племяннице. Но у нас обоих этого не вышлововремя.
Да.
Не вышло.
И ценой стала жизнь пятерых людей.
Ладно, только двоих из них я действительно оплакиваю. Нейт и мама.
Они все еще могли жить.
И пусть для папы лишние пятьдесят лет это немного, но я бы все отдала за возможность быть рядом с ними даже хотя бы на день дольше.
Почему тогда, если он дух, его рисунки на зеркале видели все, а слышала только я?
Рисунки это механическое воздействие. Как открыть шкаф, или сбросить посуду со стола. Результат его виден и слышен всем. А голос, разговоры с умершим это доступно далеко не каждому.
Ты про экстрасенсов?
Я про ведьм.
Ведьм? истеричный судорожный вздох против воли вырывается из меня так кто я в итоге-то, пап? Вампир? Внучка Вендиго? Гибрид? Теперь еще и ведьма? Кто?!
Все они вместе взятые. Ты дитя Тьмы. Ведьмы, как моя мать могли быть лишь посредниками между Миром Живых и Миром Мертвых. Мы и есть Мир Мертвых. Этот мир наш. Мир Тьмы наш. Мир Мертвых наш. Мыгибриды, Джейзи. Мы те, кто должны были умереть, но умудрились выжить. Нам нет определения, потому что таких, как мы,на свете больше нет. Мы и проклятые, и бессмертные, и дети Тьмы, и ее чертовы рабы. Мы можем то, что могут ведьмы, а можем то, что им даже и не снилось. Мы не посредники с Тьмой.Мы и есть Тьма. И поэтому ты слышала того, кто ей принадлежит. Без проблем и помех, словно стоящего рядом. Но остальные взмахивает руками разумеется, мать твою, этого не могли.
Но почему тогда.. я хмурюсь, опустив глаза в пол почему тогда в последний день Кевин пропал? Почти перед самой.. трагедией.. я обращалась к нему. Перед тем, как пойти на кухню. Он не ответил.
Поднимаю глаза на папу:
Он отвернулся от меня, потому что знал, что я сделаю?
Думаю, он отвернулся от самого себя, солнышко папа наклоняется и целует меня в лоб он знал что будет, но не мог этого предотвратить. Знал, как отразиться это на тебе. Думаю, его это съедало. Он просто не мог продолжать общаться с тобой, поняв, что то, что будет уже неизбежно.
Помолчав, папа добавляет:
А может.. он просто сказал слишкоммногое.
То есть?
Я же говорил, что духи не могут вмешиваться в ход событий Мира Живых. Может, когда он сказал,
(..и чем существеннее событие тем менее очевидные намеки им дозволены..)
что вы никуда не переедете то перешел черту.
Что это значит?
Но папа молчит, опустив глаза.
Силюсь держаться стоиком, и упрямлюсь:
Но ведь уже умерший не может умереть повторно, правда?
Он может просто исчезнуть.
То есть?
Умерев, человек становится духом, бесплотным созданием, принадлежащим Свету или Тьме. Став им по каким-то причинам неугодным он превращается уже в ничто, так как дух сам по себе существовать не может.
Хочешь сказать, что Кевин.. запинаюсь, с трудом сдерживая слезы превратился в Ничто? судорожно всхлипываю и опять из-за меня? Даже он? Я умудряюсь вредить даже мертвым!
Джи, во-первых далеко не факт, что это так. Возможно, он просто.. выжидает время. Может, он просто выполнил свою роль в твоей жизни и поэтому ушел. Я просто предполагаю всевозможные варианты.
Мне не нравятся эти варианты я утыкаюсь ему в грудь и опять реву. Наверное, за последние дни из моих слез уже можно было сколотить шестой океан я хочу обратно. Хочу все это забыть. Ничего не знать.
Мне так жаль, детка он крепко сжимает меня в объятиях ты не заслужила всего этого отстраняется и, взяв в ладони мое лицо, требовательно заявляет но ты сильная. Ты жеРайтсон. Ты не просто справишься с этим ты станешь лучше, чем была. Лучше, чем я. Лучше, чем кто-либо из моих чертовых родственничков. А главное, ты сделаешь то, чего не смог ни один из нас за все века.
Что?
Ты станешь счастливой..
Не знаю, могу ли я сказать сейчас, что я счастлива.
Счастье для меня сильно видоизменилось.
Счастлива таким образом, каким была с мамой и Нейтом я уже не смогу быть никогда. Быть счастливой человеком, школьницей, сестрой, обычным смертным. Такое счастье уже навсегда мне стало недоступно.
Но, возможно, я могу сказать, что я счастлива в своем новом воплощении. В новом понимании счастья. В тех его границах, которые доступны мне отныне и впредь.
Это не счастье с барбекю, шашлыками и звонким смехом.
Но это счастье, когда ты не хочешь себя убить. Когда тебе не мерзко смотреть на себя в зеркало. Когда у тебя не вызывает отвращение то, кем ты являешься.
Когда ты шаг за шагом начинаешь принимать себя такой, какой ты родилась и какой останешься навечно.
В этом плане я, наверное, понемногу начинаю обретать счастье.
Начала, когда мы с отцом навсегда покинули Штаты. Случилось это довольно скоро после произошедшего. В первую же неделю.
Это была вынужденная мера.
Тогда я, наконец-то, и узнала, что случилось с моим домом и трупами, которые мы там оставили.
Обрывки воспоминаний хранились в моей памяти, но в том своем состоянии я не могла их соединить воедино. К тому же, для цельной картины произошедшего я многого не знала. Но папа рассказал мне, что на самом деле стало с телами когда-то любимых мною людей, зачем это было сделано и как теперь необходимо в связи с этим поступить нам самим.
Думаю, наш спешный отъезд из Штатов без планов на возвращение стал в каком-то смысле окончательной бесповоротной точкой. Той спичкой, что сожгла все мосты с моей прошлой жизнью и оставила на их месте лишь огромные саднящие ожоги, которые, впрочем, зажив, грозились превратиться однажды лишь в едва заметные шрамы..