А потом в окно начало светить солнце, и магия темноты и откровений рассеялась. После кофе я ушла домой.
Мы были бы хорошей семьёй, получила я от него сообщение.
Ты хочешь, чтобы я стала твоей женой? уточнила я.
Да.
Я криво усмехнулась. На самом деле, я уже сто раз слышала подобное от разных мужчин, поэтому пошла с козырей:
У меня дети, ты же знаешь.
Я люблю детей.
Не уверена, что это хорошая идея. Впрочем, время покажет.
Я в голове прикладывала его образ к своей семье. Не ложилось. Мы не совпадали, как разные пазлы. Вроде похожи по картинке, но не совпадают.
С того вечера мы стали часто созваниваться и видеться. Я ходила к нему в гости. А когда его потом положили в больницу, то навещала его и там.
Но только в ту нашу первую ночь он был настоящим. Таким, в которого можно влюбиться. Живым и честным. Открытым. Интересным и местами нелепым. В его огромном теле таился маленький мальчишка-проказник, которого и не поругаешь толком, потому что он такой очаровательный и милый.
В остальные же дни Серёга напяливал маску мужского мужика и травил непристойные шуточки, отпускал странные комментарии по поводу моего внешнего вида и вел себя порой как быдло и хам.
А ещё в наших отношениях всегда присутствовал третий лишний. Это был его прошлый опыт. Он постоянно оглядывался назад, как бы сравнивая меня с кем-то. Не то с матерью, не то с прошлыми женщинами. И себя с тем, каким он был. И сегодняшний Сергей значительно проигрывал вчерашнему. Да и я, видимо, не была мечтой.
Я перестала понимать, на какой стадии находятся наши отношения, когда он мне стал рассказывать про своих женщин. Я не знаю, зачем он это делал. Возможно, это были опять его игры разума. Или он пытался вызвать во мне ревность Но вызывал только злость.
Как бы то ни было, в один из дней я ему сказала, что такие отношения мне не подходят и заблокировала везде, где только можно.
Потом, правда, разблокировала. И мы продолжили общаться только в редком онлайн-формате.
Где-то через год мы снова встретились. Он приходил ко мне в гости. Мы пили чай, болтали про тексты. Он писал книгу и просил советов по написанию (хотя я вообще ничего не смыслю в написании книг). Мне кажется, ему просто хотелось со мной пообщаться, увидеться. Попрощаться.
Ещё он говорил, что переболел ковидом в очень тяжёлой форме. Чуть не умер. Доктора спасли, слава богу. Намеков на отношения и семью больше не было. Я была рада видеть его доброе лицо и слышать низкий бас. И у меня к нему оставалась нежность и добрые чувства.
Через два месяца после той встречи Сергей умер. Я не знаю обстоятельств его смети, да и узнала я о ней случайно.
Сначала я хотела написать о том, что не стоит жить прошлым. И даже если ты сбитый летчик, всегда можно воспользоваться поездом и пароходом. Когда заканчивается желание жить, тогда и жизнь быстро сходит на нет.
Но сейчас мне хочется закончить по-другому.
У Сереги не осталось никого. Ни детей, ни родителей, ни братьев, ни сестер. Умер в одиночестве. Нашли его друзья. Страшное дело. Все свое имущество он оставил детскому дому. И это грустно, когда не остаётся родных людей. Это такая тоска и одиночество, что жить невозможно. И цепляешься за первых встречных, которые оказываются просто мимокрокодилами, а не родными.
Я вчера составляла родословную. Мы с мамой и тетей разглядывали старинные фотографии, записывали, кто есть кто. Оказывается, у нас большая семья и большой род, захотелось многих отыскать и познакомиться. Это так важно, знать свои корни. Знать, откуда ты взялся и какая кровь в тебе течет. Во мне, оказывается, есть что-то от казаков.
В общем, любите родных, пока они живы. Цените родственников, какими бы они ни были. И рожайте больше детей. Иначе вымрем же, не дай бог.
Как мать долгие годы не могла разорвать пуповину
Ольга Петровна была женщиной серьезной и ответственной. Никаких сюси-пуси. Работала она юристом в достаточно крупной компании, имела уважение коллег и авторитет у начальства. Носила юбку-карандаш и коричневый жакет. И очки. Говорила только по делу и в компрометирующих местах и позах замечена не была.
В общем, ни разу ни тропикана женщина горяча и бешена, неа.
В личной жизни тоже был полный порядок. Муж, сын, пожилые родители. Все нормально. Все как у всех.
В общем, ни разу ни тропикана женщина горяча и бешена, неа.
В личной жизни тоже был полный порядок. Муж, сын, пожилые родители. Все нормально. Все как у всех.
К своим 50 годам она неплохо устроила свою жизнь и спокойно ездила с мужем на дачу по выходным, полола, поливала, копала. И иногда вздыхала, разгибаясь между грядками.
Ну, приучена она была к труду с самого детства и кусок своей работы никому не отдавала. Все сама. Все сама.
И все было бы ничего и терпимо, пока не вырос единственный и неповторимый сынуля.
Сынулю звали Максимом. Он был пацан веселый и обаятельный, но бедовый. То у родителей деньги тырил, то с пацанами за гаражами курил, то с мутной компанией путался. В общем, глаз да глаз был за ним нужен.
Ольга Петровна каждый раз вздрагивала от его новых выкрутасов, но всегда старалась помочь ему и вытаскивала его из всех передряг. Мать же.
От армии парня, конечно же, отмазали. Мамочка помогла. В универ Максимка тоже поступил с мамкиной указки, но проучился только два года, а потом подумал, что достоин большего.
Максим решил, что хочет стать бизнесменом, пришел к маме и выложил ей свой гениальный бизнес-план. Он так сладко рассказывал о планах на будущее, рисовал такие радужные перспективы, что Ольга Петровна как будто немного впала в транс от его уговоров.
Ну вот, смотри, мам. Я покупаю этот станок, мы с пацанами на нем работаем и получаем много денег, вещал Максим, размахивая руками.
Да, славно, сынок. Это хорошая идея, кивала головой Ольга Петровна.
Так ты одобряешь?
Конечно!
Максим обнял маму и даже немножко приподнял ее от пола.
Мам, я тебе все отдам, заверил он женщину.
Хорошо-хорошо. Сколько надо денег то?
400 тыщ.
Сколько???? Ольга Петровна выпучила глаза.
Мам, да это еще мало! Станок же немецкий. Он так то дороже стоит, просто мы с рук берем, нам скидку делают.
Ольга Петровна взяла кредит в банке и выдала сыну 400 тыщ на то, чтобы он стал бизнесменом. Она чувствовала в этот момент, что делает большое и доброе дело, помогая своему еще неоперившемуся птенчику. Кто ж еще ему поможет кроме родной мамы? Жалко парня. Пусть у него все получится.
Но бизнес у Максима как-то не пошел. Так бывает.
Станок оказался нерабочим, или деталей каких-то не хватило, я уж не знаю. Но только теперь он просто стоит в чьем-то гараже, и все уже давно про него забыли. Кроме Ольги Петровны, которая платит за него кредит.
Не спрашивайте меня, почему нельзя было этот станок снова продать, я не знаю.
А тем временем Максимка придумал новый бизнес-план, еще круче и еще прибыльнее, но запустил его уже без маминых вложений. Вот почему сразу так не сделал? Непонятно.
Через некоторое время Максим внезапно привел домой девушку Лилю. Лиля была очень красивой и очень беременной.
Мама, мы решили пожениться, заявил Максим с широкой улыбкой на лице.
Мама присела на краешек дивана, сложила руки на груди и ответила:
Ой. Счастье то какое! Ну что ж, это очень хорошо! Сейчас я чай сделаю, попьем.
А папа сказал:
Какой чай! Бутылочку доставай, мать!
Так и вечер прошел, в мечтах и планах на будущее.
Мааам, протянул перед уходом Максим.
Что сыночка?
Нам на свадьбу нужны будут деньги. Одолжишь?
Ох. Конечно, мы с папой обязательно вам поможем.
***
Ну, что будем делать? спрашивала Ольга Петровна своего мужа, намывая посуду в раковине.
Ты это о чем? муж сидел на табуретке и сгорбившись доедал винегрет прямо из салатницы. И допивал винцо, с аппетитом причмокивая и кряхтя.
Денег то у нас с тобой на свадьбу нету.
Ну и че, махнул рукой муж, пускай особо не шикуют. Сколько дадим, столько и есть, значит.
Ну нет, Володя, повернулась к мужу Ольга Петровна, надо, чтобы праздник был приличным. Не стоит экономить. Все-таки единственный сын у нас Максимка.
И че? не понимал Володя, кому какая разница?
Муж Ольги Петровны был из простых. Он был далек от странных слов типа «имидж» и «личный бренд», ему не особо была важна репутация и статус, потому что он считал, что этим семью не прокормишь. И я, кстати, с ним согласна.
Володьке было до лампочки, что подумают люди. Он этих людей знать не знал и вообще не заморачивался на этот счет. Еще неизвестно, что там за семейка будет.
Но Ольгу Петровну страшила неизвестность. А особенно невозможность предсказать, что подумают люди, как они отреагируют и что вообще скажут про нее, Ольгу Петровну, и про их семью. Совершенно не хотелось опозориться. Хотелось, чтобы у Максимки было все самое лучшее.