Когда мне было лет восемь, я сфотографировала свою сестру на веранде нашего дома. Мне казалось, что фотографирую только ее. Однако после проявки мы все увидели на фотографии пожилую женщину, стоящую позади нее. Мама отнесла фото нашему соседу-фотографу и спросила, возможно ли, что получилась двойная экспозиция [6] или что-то в этом роде. Он узнал в женщине пожилую даму, жившую в доме до нас. Очевидно, когда ее муж уходил на работу, она стояла на том самом месте и ждала его возвращения.
Была ли это спиритическая фотография? Не могу сказать наверняка. Я совершенно точно считала ее таковой. Так это или нет, но она навела меня на одну мысль: «Есть люди, которые охотятся за призраками. И я тоже могу охотиться за ними».
На тот момент я не думала об этом в таком ключе. Но истории о людях, которые жили в нашем доме до нас и продолжали жить с нами после своей смерти, по-новому открыли для меня охоту за призраками. Как и во многих других случаях, изучение паранормальных явлений стало моим хобби. Все те часы, проведенные в библиотеке за книгами, в конечном итоге переросли в желание встретиться и с другими призраками в реальной жизни. Но для меня всегда самым важным было сперва вооружиться определенными базовыми знаниями: кого можно найти, почему душа этого человека все еще на земле, что этому духу нужно услышать или испытать, чтобы он смог двигаться дальше.
Папа, видя в этом возможность провести время со своим ребенком и одновременно повод научить его чему-нибудь новому, стал брать меня с собой на паранормальные исследования мест, где предположительно водились призраки. Мы посетили Форт-Росс, территорию русского поселения начала 1800-х годов с самыми старинными могилами в округе Сонома. Когда я была в старших классах, отец поощрял мой интерес к историческим местам Калифорнии, говоря, что там наблюдаются сверхъестественные явления. Мы ходили со старым звукозаписывающим устройством, полароидной камерой и записной книжкой, в которой были заметки об исследованиях не сравнить с современным оборудованием для охоты на призраков в нашей телепередаче, и просто сидели там. Задавали вопросы и использовали ту информацию о месте, которая у нас была, чтобы зафиксировать сеансы ЭГФ. (ЭГФ это электронный голосовой феномен, когда диктофон улавливает то, что наши уши услышать не могут. Более подробно мы поговорим об этом позже.)
Столько времени ушло на изучение паранормальных явлений, что мне непременно хотелось применить свои знания в реальности. В какой-то момент я начала заниматься исследованиями самостоятельно: пользовалась всем, пытаясь установить контакт с потусторонним миром. Дело было не в желании испытать страх; по крайней мере не только в этом. Я хотела узнать, кем эти призраки были при жизни и почему они все еще находятся здесь. Почему они выходят на контакт с живыми.
Целью же папы было провести время вместе и в то же время дать мне уроки по истории. Для меня они оказались невероятно эффективными и интересными. Моменты, проведенные вместе, одни из лучших мгновений моего детства. Я все время советую родителям рассказывать своим детям истории о призраках, чтобы они узнали о прошлом. Я непременно буду делать так же, если моя дочь Шарлотта со временем станет проявлять интерес к потустороннему.
Вскоре мои отпуска стали проходить в таких местах, населенных духами, как отель «Стэнли» в Колорадо из фильма «Сияние» и круизный лайнер «Королева Мэри», печально известный своими призраками, а сейчас являющийся кораблем-отелем, пришвартованным в Лос-Анджелесе. Было очень волнующе испытать себя на практике. Поначалу мне правда было страшно и волосы вставали дыбом каждый раз, когда я сталкивалась с необъяснимым.
Все эти исследования, эти пугающие попытки найти людей со временем позволили мне понять одну простую истину, которую, однако, довольно часто игнорируют любители паранормального: призраки тоже люди. Охота на призраков не сводится к волнующему ожиданию установления контакта; это нечто большее. Ты разговариваешь с человеком из потустороннего мира. С человеком, который раньше был жив и сейчас находится в положении, в котором когда-нибудь можешь оказаться ты сам.
Они остаются здесь не просто так всегда есть какая-то причина. (Серьезно, вряд ли кому-то просто так захочется бродить по одним и тем же трем комнатам на протяжении двух сотен лет.) Моя теория, которой придерживаются и многие другие, состоит в том, что у призраков есть незаконченные дела в этом мире. Иногда это происходит из-за сообщений, которые они хотят нам передать. А иногда они просто не знают, что умерли и пора уходить.
Они остаются здесь не просто так всегда есть какая-то причина. (Серьезно, вряд ли кому-то просто так захочется бродить по одним и тем же трем комнатам на протяжении двух сотен лет.) Моя теория, которой придерживаются и многие другие, состоит в том, что у призраков есть незаконченные дела в этом мире. Иногда это происходит из-за сообщений, которые они хотят нам передать. А иногда они просто не знают, что умерли и пора уходить.
Эти обеспокоенные души хотят быть услышанными. Им нужно, чтобы их услышали. На счастливчиках, вошедших с ними в контакт, лежит ответственность выслушать их. По-настоящему выслушать, а не отнестись к этому как к веселому времяпрепровождению. Много раз в нашей телевизионной программе «По следам призраков» были моменты, когда мы с моим партнером Адамом Берри, помогающим мне с исследованиями, находили призраков, явно нуждавшихся в помощи. Но специфика шоу и ограничения в съемках вынуждают заканчивать выпуск еще до того, как мы могли бы им помочь. Программа позиционировалась как реалити, где людям помогают выяснить, водятся ли в их домах или офисах призраки, а не где душам помогают справиться с тем, что удерживает их в нашем мире. Чем чаще мы так делали, тем более виноватыми себя чувствовали.
Однажды мы снимали выпуск «По следам призраков» в «Вейверли-Хиллз», штат Кентукки, в огромной лечебнице. Когда-то во время вспышки эпидемии туберкулеза в начале XX века там одновременно лежали четыреста пациентов. После закрытия лечебницы для больных туберкулезом «Вейверли-Хиллз» стала учреждением длительного ухода за престарелыми и психически нездоровыми людьми, которое в итоге тоже закрыли из-за жалоб на пренебрежение нуждами пациентов. Текущий владелец Тина Маттингли, выкупившая это здание, утверждает, будто в «Вейверли-Хиллз» погибли от двадцати до шестидесяти двух тысяч людей в течение 120 лет существования.
Во время съемок мы с Адамом побывали в крыле медсестер, которое раньше ни разу не исследовали должным образом. Насколько нам было известно, мы стали первыми за последние десятилетия, кто обратил внимание на эту часть здания. Ночью, где-то в два часа, при помощи стуков мы начали общаться с несколькими призраками, которых считали медсестрами. Нами были приняты четкие правила коммуникации: один стук «да», два «нет». Все так и шло: они отвечали на каждый вопрос, и их ответы были совершенно понятными и последовательными.
В какой-то момент мы спросили: «Сколько вас? Постучите все, кто сейчас находится здесь». Отовсюду послышались стуки. Их было не меньше семнадцати. Будто семнадцать человек пытались связаться с нами.
Дальше задали следующий вопрос: «Нужно за вас помолиться?» и услышали один стук. Мы помолились за них. Не могу назвать себя особо религиозным человеком, но, если кто-то просит меня помолиться за него, я не могу ему отказать. Мне кажется, все дело в энергетике и намерении. Во время молитвы вокруг нас было совершенно тихо. Ни единого стука. Но как только мы произнесли «аминь», стуки возобновились. Было ощущение, будто они пытались таким образом отблагодарить нас.
Стуки продолжились. Медсестры хотели, чтобы с ними поговорили, чтобы признали их присутствие. В итоге нам пришлось закончить, потому что съемочная группа работала определенное количество часов в день. Мы почувствовали себя ужасно, когда сказали духам, что нам нужно уходить. Было очевидно: они этого не хотели. Пока мы спускались по ступенькам, стуки раздавались рядом с нами, пока мы не вышли из здания.
Когда мы уходили, из моих глаз лились слезы. У меня сердце разрывалось от того, что мы установили контакт с призраками, отчаянно хотевшими пообщаться с нами, и бросили их. Я очень сильно желала выслушать духов и помочь им. Вернувшись в номер отеля, с рассветом я услышала один последний стук в стену рядом с кроватью.
Мы с Адамом много раз сталкивались с ситуацией, когда кто-то по-настоящему нуждался в помощи. Мы общались с духами, которые хотели передать сообщение живым или решить проблему, привязывающую их к месту. Но мы не могли ничего для них сделать. Столько раз мы слышали от кого-то: «Помоги мне», но были вынуждены уйти из-за формата и ограничений шоу, которое снимали. В то время все стремились скорее найти доказательства существования призраков, а не выяснять, кем они были и что хотели рассказать. Именно этого требовала публика, когда только начинало выходить шоу «По следам призраков»: людям нужно было знать, что именно мы находим и реально ли это. Так что в конце эпизода мы демонстрировали ЭГФ плачущих людей, просящих о помощи. Но никто не пытался выяснить, о чем конкретно они просили.