А как же свадьба принцессы? удивился начальник стражи. Я думал, вы призвали для неё жениха из сильфов и потому
Свадьба? Артагон ухмыльнулся, почесав нос. Свадьба это скрепление военного договора. Не более того. Формальность. В былые времена дочерей не спрашивали о согласии выйти замуж за того, кого избирали для них их отцы. Что ж, вот и я не буду идти против этой чудесной традиции.
В это же время принцесса Мэла глядела из своего окна на южный берег. На её перинах лежал букет эльмарийских ландышей от тайного почитателя. Фрейлина по имени Вита, уроженка восточных Казейских степей, затягивала корсет на её белой груди. Мэла сжимала кулачки и злилась. То ли от тугого корсета, то ли от приближения процессии сильфов.
Ты погляди-ка, Вита, сколько показухи!
Процессия сильфов дошла по воде до острова и остановилась в ожидании. Откидные ворота-мост ползли вниз.
Вита быстро поглядела из окна и снова принялась шнуровать.
Говорят, игриво сказала она, у них мужчина ничем не отличается от женщины.
Ты серьёзно? Мэла изумилась. Даже тем, что между ног?
Они живут бесконечную жизнь, никто не знает, грозит ли им смерть от старости. Сами подумайте, зачем им продолжать свой род в таком случае?
А как же
Говорят, они родятся прямо из воздуха горных вершин. Но теперь, когда дикари согнали их с Орлиных Гор, дети сильфов перестали появляться на свет.
А я слышала, они могут принимать форму человека.
Потому Его Величество и собирается сделать то, что собирается.
Что? Женить меня на одном из них?
Может быть, этот сильф обернётся вполне недурным рыцарем, подмигнула ей Вита.
Ерунда! Они даже наощупь, как дым фу, мерзость!
Кое-что у него может быть вполне твёрдым, Вита игриво заглянула ей в глаза через плечо.
Мэла оттолкнула её и бросилась на кровать. Она зарылась в одеяла и оттуда крикнула:
Я не стану женой светлячка! Пусть меня хоть трижды опоят красножаркой. Ещё раз повторяю, он мерзкий!
Вита покорно достала из комода платье и встала в ожидании. Мэла высунула из-под одеял руку и утянула к себе букет. В букете была записка.
И вообще, донеслось из-за одеял, может быть, у меня уже есть кто-то.
По улицам города вниз спускалась процессия Артагона. Сам король в расписной колеснице примерял улыбку для встречи гостей. Стража теснила чернь, разгоняя нищих и увечных по домам чтобы не позориться перед голубой кровью сильфов.
Встреча произошла внизу, у стен. Сильфы зашли по откидному мосту и остановились в ожидании Артагона. Из всех щелей, дверей и окон на них глазели горожане. А поглазеть действительно было на что.
Часть сильфов уже приняли свои человеческие обличия. Они были невысокими узкоплечими, в лёгких белых одеждах. Их миндалевидные глаза, чуть оттянутые с углов, светились синим. Это свечение то угасало, то вновь пламенело, словно они не до конца могли сдерживать его. Серебристые волосы струились ниже пояса, и трудно было отличить мужчин от женщин. Тела их были неразвиты, и у сильфид, когда они принимали облик человеческой женщины, груди и бёрда не сильно выделялись.
Впереди под стягами с вышитой эмблемой пера, стояла сильфийская знать. То была сама королева Унфиль, король Софиль и принц Юмиль. Вита была не права, предположив, что у сильфийских пар не бывает детей. Но всех тонкостей она не знала.
Сильфы жили при женской власти. Королева была куда важнее короля, который находился у неё в подчинении. Серебряный наряд Унфиль был куда изысканней и величавей простой тоги Софиля. Королева держалась прямо, высоко, глаза её были полуприкрыты, а стопы еле касались земли. Сильфы брезгливо относились к почве и старались как можно меньше касаться её.
Под звон фанфар колесница Артагона появилась на главной площади. Фонтаны забили выше, красные ковры устлали мостовую. Артагон вышел к сильфам и первый поклонился гостям. Сильфы разом сверкнули синими огнями глаз, не в силах сдержать свою магию. По всей площади повеяло холодом. Воздух посвежел и запах грозой.
Король и старший гвардеец Урагон вышли вперёд.
Я рад принять у себя таких почтенных гостей! сказал Артагон. Надеюсь, ваш визит положит начало долгим и прочным отношениям двух народов.
Перед ним вышли склонённые слуги. Один на золотом полотенце нёс хлеб, другой вино в кубке.
В знак гостеприимства мы предлагаем вам вкусить от наших плодов.
Сильфы переглянулись, и Унфиль легонько ткнула своего полноватого даже не смотря на воздушную материю, мужа, короля Софиля, локотком. Тот вышел навстречу, отломил хлеба и взял кубок. Когда он глотал, по лицу его прошла дрожь отвращения, отпив вина, он пошатнулся, и сильфы-слуги кинулись держать его. Но он подавил приступ и мучительно улыбнулся Артагону.
Мы счастливы быть у вас, король Армаланта, Артагон из рода Алефмар, звонким голосом сказал Софиль.
Унфиль молча подала руку на целование, и хотя Артагон сам был королём и не привык целовать чьи-то перстни, всё же решился на это. «Ничего, думал он в этот момент, всё это унижение ради высшей цели».
С площади сильфов повели наверх, по спирали улиц. Было видно, что гости с трудом подавляют желание лететь вместо того, чтобы идти. Старший гвардеец Урагон прошептал что-то на ухо королю, и тот согласился.
Позвольте предложить нашим гостям воспользоваться подъёмными площадями.
Свернув в переулок, они вышли к огромному колодцу. Он был сродни штольни в горах, и шёл из необозримой высоты в провал. Вдоль стены тянулись сплетённые канаты и цепи. Слуги позвонили в колокол, и канаты натужились, цепи звякнули. Где-то в стене скрипнули шестерни. Вдруг бездны не стало, и на её месте возник ровный пол. Это была передвижная платформа, поднимавшая и опускавшая людей по этажам города. На такой платформе мог бы поместиться целый базар.
Армалант не только возносился шпилем в облака, но и уходил в самые недра земли. И там, в смрадных пещерах, слепые великаны крутили адские колёса. Бессмысленно, бездумно, ради куска лежалого мяса и просто потому, что больше никогда ничего не знали в своей жизни. От того город имел чудесные фонтаны, подъёмные площади, раздвижные мосты и прочие чудеса техники.
Сильфы были удивлены такому изобретению. Они считали, что это удивительно глупо тратить столько сил и ресурсов на перемещение. Унфиль и Софиль переглянулись и во взглядах их читалась лёгкая жалость к людям. А поскольку сильфы умеют общаться без слов, то Унфиль так сказала своему мужу:
И я уже сомневаюсь, правильно ли мы делаем, что вступаем в союз с такими неразвитыми существами.
Да, дорогая, мысленно ответил ей Софиль, но ты же знаешь, без их армий мы не сможем вернуть себе наш дом. Как и они без нас не справятся с урмами, подошедшими к их границам.
И только один Юмиль, молодой сильфиский принц, ни о чём не думал. Он пребывал в иных мирах. Сильфы умеют это находясь здесь, рассудком путешествовать по всем концам существующего мира. Так Юмилю нравилось, например, кружиться незримым призраком вокруг какого-нибудь восточного базара и глазеть на диковинки вроде бородатых женщин или дерущихся обезьян. Остальное быстро наскучило ему. Дело в том, что вся мудрость мира, книги людей и пророчества древних магов, были для сильфов чем-то само собой разумеющимся, и даже потрясающие математические расчёты казейских мудрецов они в полглаза решали ещё в детском возрасте.
Сильфы сильны разумом. Мудрецы говорят, до того, как Мастер создал формы тел, сильфы обитали ближе всего к его разуму. И когда разум его обрёл творящую силу, сильфы испугались этой новой энергии, формирующей миры. Они прижались к ядру мыслей, как младенец жмётся к матери, не желая покидать её. Но Мастер силой отторг от себя их сущность и кинул на землю. Сильфы же отчаянно цеплялись, не желая видеть материальный мир. Ведь в извечной сфере божественного разума было так светло и безопасно! И Мастер сжалился над этими пугливыми сущностями и поселил их рядом с собой на высоких Орлиных Горах. Снег укрывал их владения от посторонних глаз, вьюги и лавины не причиняли им неудобства, поскольку их полуматериальные тела не ведали холода и владели стихией воздуха. Высокогорное солнце питало их энергией, синева небес вливалась в их сердца. Там они жили многие эоны, пока грубая сила, та, которой они боялись больше всего, вторглась в их владения и выгнала их. Это были племена диких варваров северных людей. Тех, кого позже стали называть варварами Орлиных Гор, а сами себя они прозвали рыцарями.
Но сильфы никогда не оставляли надежду вернуть свой дом в горах. Там и только там они чувствовали свою связь с Мастером. И только там могли они жить полной жизнью, поддерживая своё долголетие, которое могло прерваться только насильственной смертью, но никогда смертью от старости. Так гласили сказания мудрецов. Так считали и сами сильфы.