Капитан 2-го ранга Ясиро капитан канонерки Такао не испытывал иллюзий на счет исхода сегодняшнего боя, особенно когда видел гибель уже четырех японских кораблей. Офицеров и матросов с данных кораблей, он прекрасно знал и неоднократно пил с офицерами саке. Он тоже встретится сегодня с Богами, и от этого он внутренне ликовал, и оба орудия в бортовом залпе работают, а если довернуть на противника, эскадры, то все равно нет, можно задействовать всю артиллерию и дороже продать свою жизнь. Горящий Такао довернул, и оказался всего в десяти кабельтов, от русских крейсеров, и орудия левого борта развернулись на Громобой, а правого на Россию. По двадцать снарядов с каждого борта было выпущено за минуту, по три попали в русские корабли. Громобой в корму, выбито второе с носа трехдюймовое орудие левого борта, и второй снаряд ударил рядом, поранил уже заменяемый старшим офицером расчет. Изящная Россия схлопотала фугас в третью дымовую трубу, хлопок в корме на палубе убил часового Федотова на палубе у флага, и опять в борт напротив машинного отделения. Ответ русских был страшен. Дюжина трехдюймовых орудий с двух кораблей выпустила полторы сотни снарядов в канонерку и тридцать пятикилограммовых снарядов попали в нее, разбив все что можно, трубы, орудия, шлюпки, лебедки, дымоходы, трапы, прожектора. Восьмидюймовые снаряды на такой дальности не промахиваются и если кормовое орудие с России попало в надстройку на юте, то носовое с России Дмитрия Федина попало под водой в артиллерийский погреб кормового орудия, и мощный хлопок над морем, испустил последний дух древний броненосец, возвестил об окончании боя. К этому времени и старичок Фусо уже заваливался на правый борт, словно устал и ложился отдохнуть. Все четыре крейсера задробили стрельбу, и стали докладывать Иессену о повреждениях, чинить, что можно и выкидывать за борт то, что чинить уже нельзя.
Ситуация, представшая перед контр-адмиралом и для русского отряда, была неоднозначна. На Богатыре поврежден надводный борт напротив машинного отделения, туда захлестывает вода, которая гуляет по палубе, уничтожено одно шестидюймовое орудие, многочисленные повреждения полубака, повреждено рулевое управление. На России, по докладу старшего офицера Белинского, вода сочится в машинное отделение, непонятно откуда, да и присутствуют несколько попаданий в полубак. На Громобое ситуация очень сложная, вся корма в огне была и сейчас сильно дымилась, пахло паленым мясом, средняя труба снесена за борт, третья на половину торчит, есть попадания в надводный борт. Крейсер Рюрик, а также подошедшие Полкан и Витязь не пострадали, а по отчету их капитанов израсходовали порядка трехсот снарядов каждый, в основном сегментных и картечных по пехоте на берегу, и когда вообще никого не получалось разглядеть, присоединились к основному отряду.
Контр-адмирал Иессен обдумывал ситуацию, сидя в своей адмиральской каюте и попивая кофе, принесенный денщиком, а вместе с ним и Николай Бурлаков.
«С одной стороны, рассуждает Иессен, половина его отряда серьезно повреждена, и им бы дойти пятьсот миль до Владивостока».
«Но с другой стороны 7-я дивизия вся грузится на этой неделе на корабли, рассуждает, проникшийся ответственностью, Бурлаков. Если здесь в Отару мы им всю загрузку сорвали, то наверняка все силы этой дивизии будут перенаправлены в порт Муроран. Он находиться на отдалении по сухопутным дорогам всего на шестьдесят миль, а если плыть до него, то миль триста».
«С другой стороны, наши крейсера будут там уже завтра, опытный Карл Петрович рассуждал, как надо, а пехоте противника не успеть погрузиться на транспорты».
«Но идти в пасть к дьяволу51 половиной отряда безумство, с другой стороны, размышляет опять Бурлаков, наши крейсера очень быстроходны, и в случае встречи с превосходящим противником могут наверняка уйти, а более слабые корабли все потопить, как это случилось в бою при Отару».
«Решено, подумал Карл Петрович, перебираюсь на Рюрик, а три поврежденных крейсера отправляю во Владивосток».
Об этом решении, он доложил командирам крейсеров, срочно им вызванных. Карл Петрович поблагодарил за службу и верность отечеству Дабича и Арнаутова, не хотел расставаться со Стемманом, но сказал: Главное мы сделали, а на трех неповрежденных крейсерах прогуляюсь до южного японского порта, да потопим, что возможно, и домой. Вам же, предстоит непростая задача, довести свои израненные корабли до родной гавани.
«С одной стороны, рассуждает Иессен, половина его отряда серьезно повреждена, и им бы дойти пятьсот миль до Владивостока».
«Но с другой стороны 7-я дивизия вся грузится на этой неделе на корабли, рассуждает, проникшийся ответственностью, Бурлаков. Если здесь в Отару мы им всю загрузку сорвали, то наверняка все силы этой дивизии будут перенаправлены в порт Муроран. Он находиться на отдалении по сухопутным дорогам всего на шестьдесят миль, а если плыть до него, то миль триста».
«С другой стороны, наши крейсера будут там уже завтра, опытный Карл Петрович рассуждал, как надо, а пехоте противника не успеть погрузиться на транспорты».
«Но идти в пасть к дьяволу51 половиной отряда безумство, с другой стороны, размышляет опять Бурлаков, наши крейсера очень быстроходны, и в случае встречи с превосходящим противником могут наверняка уйти, а более слабые корабли все потопить, как это случилось в бою при Отару».
«Решено, подумал Карл Петрович, перебираюсь на Рюрик, а три поврежденных крейсера отправляю во Владивосток».
Об этом решении, он доложил командирам крейсеров, срочно им вызванных. Карл Петрович поблагодарил за службу и верность отечеству Дабича и Арнаутова, не хотел расставаться со Стемманом, но сказал: Главное мы сделали, а на трех неповрежденных крейсерах прогуляюсь до южного японского порта, да потопим, что возможно, и домой. Вам же, предстоит непростая задача, довести свои израненные корабли до родной гавани.
Тут же подозвал флаг-офицера Егорьева, и велел переместить немногочисленный штаб, с Богатыря, на Рюрик. У Стеммана Александра Федоровича, в душе закралась легкая обида, по той причине, что: «Карл Петрович воевать выходит на лучшем крейсере, а как тот получил повреждения, меняет его, будто лошадь под полководцем, и идет дальше Георгия и Станислава зарабатывать, а ты, значит, иди чинись». Но вслух каперанг ничего не сказал. Выпил со всеми офицерами Шустовский. Коньяк обжег пустой желудок и слегка ударил в голову. Стемман обменялся мнением с Арнаутовым Андреем Порфирьевичем назначенным, опять же, по непонятным основаниям главным в отряде, из трех поврежденных крейсеров. Русские бронепалубники сгрызли отряд японских канонерок, во главе со старым броненосцем, словно дельфины на охоте. Афалины52, как знал Стемман, баламутят воду вокруг косяка рыб, а затем, когда рыба думает, что попала в пещеру и не знает куда плыть, охотники сквозь пелену песка выпрыгивают и съедают рыб, одну за другой.
Дабич Николай Дмитриевич, дымящий сигарой, капитан Громобоя отметил точность сравнения сегодняшнего боя, с поведением черноморских дельфинов.
После импровизированного фуршета Иессен и офицеры его штаба на паровых катерах перебрались на крейсер Рюрик, который тотчас поднял контр-адмиральский штандарт. Флагманский крейсер стал расцвечиваться флагами, приказывающими крейсерам Полкан и Витязь следовать за ним. Израненный бронепалубный крейсер Россия, уводил не менее поврежденных Богатыря и Громобоя, через сильно волнующееся море, на ремонт во Владивосток.
Нежданные противники
Три русских крейсера, обогнув Хоккайдо, приблизились к порту Муроран53, на весь переход в штормовом море было затрачено всего около суток. Порт противника таял в утренней дымке, и солнце только всходило. Карл Петрович прохаживался по тиковой палубе «Рюрика». Здесь было практически все также, как на «Богатыре», только офицеры и матросы другие. Контр-адмирал Иессен думал: удастся, ли быстро, и без потерь провести уничтожение японского порта и сухопутных частей, находящихся в зоне досягаемости артиллерии крейсеров?. Потом мысли сместились о своем отряде, который уничтожил седьмой боевой отряд японского флота. Тактика нападения себя полностью оправдала, противник нас не ждал, и не мог быть силен везде. Ходить в поход одними крейсерами непозволительная роскошь. Надо бы сделать из одного парохода плавмастерскую. Для того чтобы повреждения, которые получает надводный борт бронепалубных крейсеров ремонтировать прямо в море, да и возможны повреждения машин, артиллерии, и всего остального. И вообще, когда будет возможность и море, не так будет штормить, брать с собой еще один или два миноносца из сил охраны Владивостокского порта, хоть на привязи за транспортом, для разведки, во-первых, а во-вторых, для нанесения удара милосердия поврежденному противнику.