9.14 Дистанция шестнадцать кабельтовых, Карл Петрович увидел, что один миноносец, над которым так удачно ухнул сегментный, стал отставать и разворачиваться, но, три других упорно шли вперед. Их напор могла остановить лишь сталь наших орудий, и без того, развивших максимальный темп стрельбы, и профессионализм комендоров. Они его продемонстрировали, причем, так как целей было три, а не четыре, то возросшее количество попаданий распределилось по меньшему количеству целей. В них попало тридцать снарядов, примерно в каждый по десять. Для кораблика с толщиной борта в треть дюйма, это было существенно. Так Хатака получил два снаряда в корму, в палубу и каюты экипажа, это все было бы ничего, но один попал в машину и миноносец резко сбавил скорость, а второй в носовой заряженный аппарат для пуска мин Уайтхеда, и оглушительный хлопок и взрыв отправил Хатаку на корм рыбам. По остальным миноносцам болванки сработали по касательной, или, не задев жизненно важные органы. Миноносцы противника отважно шли к своей цели. «Упорные самураи» сказал вслух на мостике Рюрика флаг-офицер Егорьев.
Но дистанция составляет, уже одиннадцать кабельтовых, пушки бешено молотят в миноносцы, а большей частью в море. Иессен (Бурлаков) вспомнил о своем предназначении в этой жизни, выиграть войну, а может так получиться, то пара самодвижущихся мин утопит бронепалубный крейсер, и так глупо при первом выходе в море, да еще после такого удачного боя, да и ущерб противнику нанесен не хилый, вполне сопоставимый с ущербом от сухопутного сражения. Но внимание его привлек еще один взорванный миноносец противника, пораженный вероятно в середину корпуса снарядами в 6-дм, сразу в оба котла, и разодранный в результате взрыва на две части, которые сейчас и тонули. Но еще с бака било 12-фн орудие, и два сигнальщика стоящие поодаль упали сраженные очередным японским снарядом. «Все под Богом ходим», подумал Карл Петрович.
Капитан 3-го ранга Кондо, превратился в сгусток энергии, демона, летящий на 28 узлах, и потерявшего чувство страха. Все его товарищи были подбиты или взорваны, да и ему жить лишь миг, но в этом мгновении и ощущается все твое естество, воздух становится тягучий, а мысли работают как никогда, и все вокруг, как в замедленном кино. Падает рядом горнист и штурман, срубает двух матросов с верхней палубы, замолкает орудие, так как сегментами русского снаряда срезаны канониры, остались лишь ноги на палубе, с которой стекает кровь. Да и пушка уже не нужна, одна, против этих великанов. Цунэмацу отдал приказ с семи кабельтов выстрелить тремя самодвижущимися минами, по второму крейсеру в отряде, первый уже отошел на недосягаемую дистанцию. И как только торпеды покинули аппараты, судьба перестала оберегать миноносец, отбросила его как кожуру мандарина, выполнившего, то, что ей режиссером жизни задумано, и сразу два десятка 3-дм и два 6-дм фугаса, а также сегментный снаряд, залетевший внутрь, и там взорвавшийся. Поставили жирный крест на судьбе флагманского миноносца Хибари и его храброй команды.
Самодвижущиеся мины системы Уайтхеда образца 1892 года, шли хищными акулами к своей цели на глубине в три ярда. С корабля они были плохо различимы, и вообще было непонятно, выпустил их японский миноносец или нет. Белые барашки волн скрывали их в толще воды, и три стальные сигары со ста тридцатью двумя фунтами взрывчатки в каждой, неслись к своей цели. На крейсерах задробили стрельбу и сотня глаз вглядывалась в волны, понимая, что все разрешиться в течение нескольких секунд. Но, мало обнаружить мину, в конце концов, её увидели, глаза людей округлились от ужаса. Все знали, что в одной самодвижущейся мине содержится взрывчатки в десять раз больше, чем в 12-дм снаряде, так еще и взрыв получается гидродинамический, повредит корпус корабля не только взрывчатка и части торпеды, но и сила удара воды по стальному корпусу. Все закричали: «Три торпеды по правому борту!»
Рулевой пытался отвернуть, но крейсер водоизмещением 7000 тонн, не так просто сместить с курса. Одна торпеда прошла за кормой Витязя, вторая практически попала в винты, и была оттуда выплюнута водой и потеряла ориентировку, по причине кавитации65, которая неизбежно возникает в районе винтов, то третья, на которой погибший уже минер нарисовал краской иероглиф Банзай, попала в кормовое котельное отделение крейсера и взорвалась, всей своей силой.
Одновременно, один из транспортов эффектно взорвался, вероятно вез боеприпасы, повредив и другие, рядом стоящие транспорты и пирс. Мощное УРА! раздалось над русскими крейсерами с левого борта и траурное молчание с правого. Контр-адмирал Иессен приказал задробить стрельбу.
Рулевой пытался отвернуть, но крейсер водоизмещением 7000 тонн, не так просто сместить с курса. Одна торпеда прошла за кормой Витязя, вторая практически попала в винты, и была оттуда выплюнута водой и потеряла ориентировку, по причине кавитации65, которая неизбежно возникает в районе винтов, то третья, на которой погибший уже минер нарисовал краской иероглиф Банзай, попала в кормовое котельное отделение крейсера и взорвалась, всей своей силой.
Одновременно, один из транспортов эффектно взорвался, вероятно вез боеприпасы, повредив и другие, рядом стоящие транспорты и пирс. Мощное УРА! раздалось над русскими крейсерами с левого борта и траурное молчание с правого. Контр-адмирал Иессен приказал задробить стрельбу.
На крейсере Витязь его капитан Риценштейн Николай Карлович выслушивал доклад о повреждениях от механика Гейко. Тот докладывал: ваше превосходительство, мина разворотила борт в кормовом котельном отделении, заделать не представляется возможным, три кочегара обварились и в лазарете, остальные затушили котлы, отсек затоплен. Старший офицер крейсера Ишутин, доложил капитану: «Корабль принял триста тонн воды, имеем крен три градуса, и осадка увеличилась на фунт, скорость более семнадцати узлов дать не можем, лучше идти на десяти». Данные, Николай Карлович и передал на флагманский крейсер Рюрик.
Высаживаться Карл Петрович не решился, так как вроде все было и разбито, наверняка японцы передали по флоту сигнал, и может подойти еще один отряд, а также сил пехоты, укрывшейся на берегу, было слишком много. Тем более, Иессен понял, лимит везения, что, является тоже определенной субстанцией кончился. И Судьба ясно это дала понять попаданием торпеды в Витязь. Теперь бы только довести поврежденный корабль в свой порт. Отряд из трех крейсеров с чувством выполненного долга, взял курс на Владивосток.
Море встретило крейсера неспокойно. Волны доходили до двух с половиной метров. Ветер был в океане такой же, норд-норд-вест и хозяева морей шли экономическим ходом на базу. Поливаемые водой сверху и снизу, словно вода хотела смыть все злоключения с кораблей и очистить их.
В машинном отделении Рюрика разговаривали машинист Иванов и матрос 2-й статья Никитин:
Как здорово япошке то врезали, да Фрол? спросил Иванов.
Конечно! Илья, а ты откуда знаешь? Ты, же только масло на подшипники поливал?
Я Фрол, все знаю, и от подшипника моего ничего не скрыть. Только греться начинает разгоняемся, стоп машина перестраиваемся, а как артиллерия бухает, мне с моего поста слышно отлично. Да и друзья артиллеристы порассказали, как миноносцы япошек взрываются, транспорты тонут, да и наши артиллеристы Берг, Скорупо и другие, знатные специалисты посылают снаряды точно в цель.
Но, Никитин не унимался: А кто они ежели не наши братья матросы им снаряды подают, да пушки заряжают.
Эвон ты куда клонишь, прищурился Иванов, агитировать меня хочешь?
Нет, конечно, сказал Фрол, какой из меня агитатор, просто чудно это все, работают одни, а слава и медали другим?
Карл Петрович, сидя в своей каюте строчил депешу, подробности о бое у Отару и Мурорана:
«Наместнику на дальнем востоке ЕИВ ИА Алексееву.
13 февраля вышел всем отрядом для предотвращения высадки седьмой дивизии японцев с острова Хоккайдо. В бухте Отару уничтожили три транспорта, предположительно с полком пехоты, от огня транспорты потоплены у причалов крейсерами Витязь и Полкан, пехота на берегу рассеяна и частью уничтожена, подавлены три батареи на берегу. Остальные четыре крейсера, находящиеся под моим командованием, приняли бой с седьмым боевым отрядом японского флота, в составе броненосца Фусо, деревянного корвета Цукуба и пяти канонерок. Наш отряд обошел корабли противника с двух сторон, и вызвали пожары на вражеских кораблях, а затем построились в кильватерную колонну и уничтожили все корабли противника. Наш отряд получил небольшие повреждения, среди офицеров потерь нет, из нижних чинов девятнадцать убито и тридцать восемь ранено. На следующий день крейсера Богатырь, Россия и Громобой я отправил во Владивосток. С тремя другими кораблями пришли в порт Муроран, и уничтожили еще три транспорта с полком пехоты и артиллерийским парком дивизии, на нас напал отряд миноносцев французского типа в сто пятьдесят тонн, который ожесточенным огнем, был частично отогнан, и частично уничтожен. В крейсер Витязь попала торпеда, но крен выровнен, и крейсера идут десяти узловым ходом во Владивосток».