Женя. Сказала она по-английски но ты можешь называть меня Джои.
2
Так ты согласна? вернула меня обратно своим вопросом Джои.
Да, конечно. Машинально ответила я, не имея ни малейшего представления на что соглашаюсь.
Вот так просто? Недоверчиво хмыкнула от удивления Джои.
Прости, немного задумалась. На что я только что согласилась? решила переспросить я, так как явно пропустила что-то очень важное.
Ты уже согласилась, так что это теперь не имеет значения Захихикала она.
Ну серьёзно, что там?
Я хочу купить радиоприемник. Заявила она.
Радиоприемник? Но зачем? По-прежнему ничего не понимая выпытывала я. Ведь там скучный диктор рассказывает скучные новости.
Ты что. Это сейчас самая популярная вещица. Уже как полгода, по всем штатам появляются развлекательные радиоканалы, шутки, музыка. Ты услышала на этот раз? Музыка. Больше не нужно будет упрашивать Френка, что бы отвел нас в ночной клуб. Мы сможем танцевать с тобой дома. Ты же знаешь, как я люблю танцевать?
И с этими же словами она принялась танцевать, напивая себе под нос "Рождественская ночь в Гарлеме Пола Уайтмана" Это выглядело так смешно и нелепо, что я расхохоталась. Но, Джои это нисколько не смутило. Она положила на столик ножницы с золотыми душками, которыми буквально мгновение назад подравнивала себе свои кудрявые волосы, взяла меня за руки и потянула танцевать вместе с собой.
Пупу пупу, пупу пуу. тюру рутю тюруруу. Изображая джазовую трубу, впрыгивала она, держа меня за руки и выплясывая ногами движения только зарождающегося танца "чарльстон"
Отдышавшись от смеха, я отпустила её руки. Она тут же вытянулась и встала сама с собой в парную стойку для танца и начала кружить по всей комнате, всё так же изображая джазовую трубу, теперь уже играющую быстрые ритмы фокстрота.
Тебе совершенно не нужно никакое радио. Всё ещё продолжая смеяться сказала я. Но этот смех с глубоким вдохом перешёл в тяжёлый вздох, который моментально стер улыбку с моего лица.
К тому же у нас нет денег Продолжила говорить я. У нас нет денег даже на то, чтобы оплатить проживание, и мы скоро можем вообще оказаться на улице. Ты, хотя бы, можешь вернуться домой ну или переехать к Френку.
Нет. Джои остановилась от танца. Домой я не вернусь и ни к какому Френку без тебя не поеду. заявила она, падая на свою постель, стоящую у противоположной стены от меня. Только если мы будем жить у него втроем. Пошутила она.
Вместе и навсегда. Мы же так договаривались, когда бежали за свободой сюда, в Нью-йорк?
Вместе и навсегда, Повторила я нашу клятву, вновь переносясь обратно в воспоминания, как мы, стоя у тех самых качелей, где когда-то впервые встретились, давали друг-другу клятву верности.
С момента нашего знакомства уже прошло три года. Джои из четырнадцатилетней девочки, превратилась в настоящую, цветущую женщину, готовую сорваться во все тяжкие.
По большей части из-за Рона. Того самого Рона, который сидя на земле чувствовал, как помимо боли в паху, в его сердце просачивается любовь.
Рон влюбился без памяти. Он ходил за ней по пятам, признавался в любви, носил цветы и каждый раз дарил подарки. Он даже вступил в банду сицилийцев, хотя это было практически невозможно, если вы не были сицилийцем по крови. Он на ровне со взрослыми бандитами занимался грабежом и разбоем, чтобы на вырученные деньги развлекать Джои и дарить ей подарки. Джои он тоже очень нравился, но, так как она была благородного воспитания, для Рона она была неприступна. Хотя она с охотой и восторгом рассказывала все их свидания и встречи. Жениться на ней Рон конечно же не мог, родители Джои никогда бы этого не одобрили, а без бракосочетания, всё остальное было просто не позволительно, и его страсти оставались неудовлетворёнными.
Спустя два года бесплодных ухаживаний Рон пошел на подлость. В очередной раз пригласив Джои во дворец кино, где в течении всего сеанса, незаметно для неё, подливал ей в самый популярный в то время напиток "Кока-Колу", виски вперемешку со средством от кашля, под названием "Героин", чем довел Джои до беспамятства и отымел в туалете дворца кино.
Джои, боясь позора и огласки, никому ничего не рассказала, даже мне. Просто категорически отказывалась разговаривать с Роном и даже упоминать при ней это имя. Она перестала реагировать на заигрывание молодых людей на улице. Как только кто-то подходил к нам познакомиться, она тут же брала меня под руку и уводила в сторону, не давая даже опомниться и что-то ответить на сыплющееся комплименты. Было ясно, что что-то случилось, но что именно она не выдавала.
Нет ничего тайного, что не стало бы явным.
Спустя несколько месяцев, сначала я, а потом и родители Джои заметили, что с её фигурой творится что-то неладное и за очередным семейным ужином, на котором я присутствовала как гостья, обливаясь слезами, Джои пришлось обо всём сознаться.
Следующие несколько месяцев Джои не появлялась на улице. За это время отец Джои нашел хорошего хирурга, который смог безопасно удалить плод на таком позднем сроке и ещё долгое время приходил к ним каждый день, наблюдая за состоянием здоровья Джои.
А ещё через месяц Рона нашли повешенным на суке дерева. Считалось, что он закончил жизнь самоубийством, не выдержав разлуки с любимой. Но некоторые поговаривали, что Рону помогли его друзья сицилийцы. Хотя мы с ней догадывалась, как обстояли дела на самом деле, так как об этой истории, кроме нас и отца Джои никто не знал.
3
Я открыла дверь. На пороге стоял Френк со своим другом Диланом Росси, Итальянцем, который несмотря на свою фамилию был с совершенно черными и прилизанными на бок волосами, выглядывающими из-под шляпы федо́ра. Они держали в руках по два небольших, деревянных ящика с короткими бутылками, уплотнёнными между собой соломой, чтобы те не разбились. Рядом сними стоял незнакомцем, с чехлом от саксофона.
Это саксофонист Пол Брайнер. Когда-нибудь он станет знаменитым джазменом, а пока он будет играть у нас на вечеринке. Как будто отвечая на мой немой вопрос сказал Френк с силой толкнул его в спину ящиками, так, что Пол даже слегка запнулся, проходя порог комнаты.
У нас на вечеринке? Удивлённо спросила я, инстинктивно отходя в сторону, от заталкиваемого внутрь саксофониста.
Разве Джои не сказала? Ответил Френк перешагивая порог. Следом за ним зашел Дилан и со словами: "Привет, дорогая" слегка чмокнув меня в губы спросил: "Куда поставить виски?"
Я указала рукой в сторону возле двери, где стояла металлическая вешалка с бронзовыми крючками.
Мы с ним, вроде бы как считались парой, хотя мне на самом деле он никогда особо не нравился. Он был глуповат и очень болтлив, особенно когда выпьет. Он мог без зазрения совести выложить абсолютно всё, даже мелочи интимной близости.
Поэтому дальше, чем объятья и поцелуи у нас не заходило, хотя он относился к нашим встречам достаточно серьёзно. Я встречалась с ним исключительно из-за Джои, что бы она могла спокойно встречаться с Френком, не чувствуя рядом с собой лишнего человека, на которого ей нужно уделять внимание. А так, две влюблённые парочки вписывались на любую вечеринку, на которую нас приглашали.
Как мне казалось они любили друг друга, хотя за частую ссорились по разным мелочам.
Френк был довольно хитрый и пробивной парень, не гнушающийся заработать на стороне и имеющий обширный круг знакомых.
На сколько мне было известно, Френк работал шофером у какого-то биржевого маклера, по кличке "Фокусник", а Дилан был его механиком.
Во всяком случае так говорил Дилан. Он мог часами рассказывать истории про свою, как он её называл "Жестянку Лиззи", всё что связано с её ремонтом, и передвижением. С его рассказов складывалось ощущение, что он знает эту машину лучше, чем сам Форд. Этими разговорами Дилан вызывал башенное негодование Френка и требование немедленно заткнуться.
Но я ухахатывалась слушая его нелепые истории, потягивая разбавленный льдом и кока-колой виски. Между прочим, холодильный шкаф притащил нам именно Дилан. Тогда холодильные шкафы заправлялись аммиаком и любая, даже самая маленькая течь могла привести к летальному исходу всех, кто находился с ним в одном помещении. Ящик убийца, но других холодильных шкафов не было вообще и достать лёд среди жаркого июля было чем-то невообразимым.
Именно этот холодильный шкаф одну семью уже убил, потому его и выбросили, но Дилан считая себя лучшим механиком во всем, починил его и со словами: "Кто не рискует, тот не пьёт холодный виски", затолкал к нам в квартиру.
Джои же разбавлять не любила. Она могла пить наравне с мужчинами и не сказать, что сильно пьянела. Она никогда не отказывалась выпить и частенько находилась под лёгким хмельком. Она даже постоянно носила с собой маленькую, золотую фляжку с гербом своей семьи, которую украла у отца при побеге из дома. Она носила эту фляжку под подолом платья, прижимая её к ноге подвязкой и незаметно для окружающих частенько оттуда отхлёбывала.
Я не могу расслабиться. Однажды рассказала она мне чуть не плача, забравшись ко мне под одеяло поздно вечером, после очередной вечеринки, уткнувшись носом мне в подмышку, как маленький ребёнок. Собственно, она и была ещё ребёнком, хотя нам тогда это казалось иначе.