Лилиана нарочито медленно налила себе чай, добавила лимон, сахар, покрутила в руках рогалик с джемом и, наконец, повторила и продолжила фразу:
Мой психоаналитик мне сказал, что я должна сменить пол.
Глеб от изумления поперхнулся чаем и долго сипло кашлял. Жена сидела, скромно опустив глаза, на ее лице появилась гримаса торжества давно ей не удавалось произвести такого эффекта.
Что?! Ты в своем уме? только и смог он спросить.
После чего ему оставалось молчать и слушать. На протяжении следующего часа Лилиана подробно рассказала, что всегда хотела попробовать быть мужчиной. Психоаналитик с ней согласился и даже одобрил эту идею. Лилиана все узнала и записалась в самую престижную клинику для обследования и первичной операции. Всего будет необходимо три операции в течение года и курс гормональных препаратов. И voilà, она превращается в мужчину.
Нельзя сказать, что Глеб не пытался ее отговорить, очень даже пытался, но супруга была непреклонна в своем решении. Никакие его аргументы не принимались. Когда он сказал, что при ее росте и параметрах фигуры мужчина из нее получится не очень-то, совсем мелкий и плюгавенький, жена три дня с ним вообще не разговаривала.
Скандалы и выяснения следовали ежедневно друг за другом с изнуряющей силой. На вопрос: «А как же наш брак?» Лилиана, очаровательно улыбаясь, сообщила, что планирует развестись с Глебом и жениться на своей давней подружке Галинке, которая согласна. Глеб представил себе долговязую, тощую Галинку в фате и подвенечном мини-платьице, а рядом узкоплечего мальчишку-подростка с широкими бедрами, ростом невесте едва ли до плеча, в которого превратится его жена. После этого он замкнулся и замолчал, покорно вынося истеричные вопли Лилианы, пытавшейся втянуть его уже в перипетии раздела имущества после развода.
И вот однажды Лилиана торжественно сообщила, что завтра уже отправляется в клинику для консультации с врачом, а сегодня она хочет устроить прощальный ритуал, последнюю совместную поездку.
У нас было свадебное путешествие на Венеру, помнишь? Теперь же будет предразводное путешествие, необычно миролюбиво сказала Лилиана.
Какое же? слегка заинтересовался Глеб.
О, это секрет! Сюрприз. Тебе понравится, я обещаю. Ты все узнаешь в момент отъезда.
Больше он ничего не добился. Жена сообразила, что оплачивать операции и пребывание в клинике должен муж, своих средств у нее явно не хватало, хотя он по ее настоянию и переписал на нее часть акций компании, поэтому она изменила тактику, став очень ласковой с ним, даже заискивающей. Глеб к этому времени находился в такой глубокой тоске и отчаянии, что не стал сопротивляться. Ему было уже все равно, что бы ни происходило.
* * *Теплым солнечным летним днем к берегу реки Исеть, недалеко от крупного населенного пункта, по заросшему проселку проехала грузовая машина с крытым синим фургоном, на боках которого было написано крупными буквами: «Прием макулатуры и вторсырья». Машина заглушила мотор и на некоторое время как будто замерла. Ничего не происходило. Казалось, что водитель осторожно присматривается к окружающему лесу и небольшой поляне, на которой оказался грузовик. Затем боковая дверца фургона сама собой раскрылась, и стали видны наваленные друг на друга связки с тряпьем и пачки картона, старых газет и еще какие-то неприглядные, грязные тюки.
Через пару минут из-за тюков осторожно выбрались Глеб и Лилиана. Они были в простой, удобной для путешествий одежде: свободные, но неширокие брюки, заправленные в высокие шнурованные ботинки, и легкие куртки-ветровки, надетые на футболки. Цвет одежды был выдержан в зеленовато-коричневых тонах и не бросался в глаза. Так могли бы одеваться туристы, отправившиеся на недолгую прогулку по лесу с пикником.
Они осмотрелись и двинулись по узкой тропинке к берегу реки. Машина осталась стоять на поляне, в кабине шофера не наблюдалось никакого движения.
Выйдя на берег, женщина вдохнула полной грудью, повертела головой, оценивая открывшийся пейзаж, и восхищенно рассмеялась. Мужчина тоже огляделся и в свою очередь разулыбался. Перед ними была излучина не очень широкой реки, вдалеке виднелись пятиэтажные дома, еще дальше силуэт церковного купола, видимо, окраина города. Берега реки очаровывали той неповторимой природной красотой, которая никогда не надоедает. Ели, березы, клены, заросли орешника, все вызывало умиротворение и удовольствие, радуя взгляд. Солнечные лучи ласково грели кожу, голубое безоблачное небо довершало картину.
Как красиво! воскликнула она.
Да, согласился мужчина, и воздух какой свежий, никаких индустриальных пейзажей и выбросов. А где это мы оказались?
Женщина усмехнулась:
Ты опять все проспал, сказала недовольно она. Помимо основной программы нам дали бонус: тридцать минут в окрестностях Свердловска в ХХ веке, году этак в семидесятом.
Семидесятые годы ХХ века? Хорошие годы и место хорошее. Жизнь тогда была добрая и спокойная. У народа была идея, было зачем жить, коммунизм строили, задумчиво сказал мужчина.
Ну, не все уж были такие добрые и спокойные, возразила женщина, криминала и всякой дряни тоже хватало.
Но все же уровень агрессивности населения был в целом значительно ниже, чем, скажем, через тридцать-сорок лет. А что за бонус?
Это что-то вроде подарка от компании, у них юбилей: тридцать лет со дня создания, и они дарят сегодня, только сегодня всем группам по тридцать минут, пояснила женщина.
А-а, понятно. А что за город там, вдали?
Опять ты меня не слышишь. Я уже говорила Свердловск, потом ему вернули более раннее историческое название Екатеринбург. Это где-то за Уралом, я тут не была никогда. Я знаю, что в этом месте добывали много камней-самоцветов. Помнишь «Уральские сказы» Бажова? Так вот, хозяйка Медной горы где-то здесь обитала.
Пара немного еще постояла, потом они потихоньку побрели вдоль берега, срывая с кустов переспелые ягоды малины.
А давай здесь останемся, неожиданно предложил мужчина, резко останавливаясь. Ассимилируемся, работу найдем, проживем спокойно до конца дней своих.
Ты что! испугалась женщина. У нас же нет разрешения! Да и не сможем мы ассимилироваться или в милицию попадем, или в психбольницу. Сначала в милицию заберут, потом передадут в психушку. Да и вообще, если ты забыл, на минуточку, у нас прощальное путешествие. Завтра я должна быть в клинике.
Она испуганно замерла и побледнела, потом истерично выкрикнула:
И вообще, время уже! Пойдем скорее назад, а то опоздаем!
Лилиана, давай поговорим еще раз, все спокойно обсудим, сделал попытку Глеб.
Но жена уже быстро бежала назад к грузовику, все так же тихо и неподвижно стоявшему на поляне, вернулись молча и порознь. Мужчина помог женщине подняться в фургон и замер, держа руку на дверце. Она пробралась за мешки и тюки, обернулась и поманила его рукой.
Он постоял в странной нерешительности, опустив глаза. Затем глубоко вздохнул и шумно выдохнул.
Знаешь, я остаюсь, произнес он безо всякого выражения, оттолкнул дверцу рукой, развернулся и быстрым, решительным шагом направился снова к реке.
Лилиана потрясенно смотрела ему вслед, ее лицо как будто окаменело, только губы беспомощно кривились и дрожали. Она села в низкое кресло, обнаружившееся за мешками, и слепо нашарила рукой небольшой пульт. Дверца фургона самостоятельно закрылась, включилось мягкое освещение внутри овальной капсулы, в которой, собственно, и стояли два кресла, послышался мягкий шелест, похожий на ропот прибоя.
Женщина очнулась и стала лихорадочно нажимать на пульте красную кнопку. Что-то щелкнуло, и холодный женский голос произнес несколько раз: «Извините. В данный момент остановка невозможна. Пройдена точка невозврата. Извините. В данный момент остановка невозможна. Пройдена точка невозврата».
Набрав другую комбинацию кнопок, женщина услышала: «Извините, определение точных временных координат последней остановки невозможно. Бонус определялся методом случайного выбора. Желаем вам дальнейших приятных путешествий и впечатлений с компанией "Гермес"!»
Непорочное зачатие
С экрана визора на Андрея смотрело самое любимое и родное, невыразимо прекрасное женское лицо. Это она его любовь, его жена, его единственная и неповторимая Рита-Маргарита. Она плакала, но это были счастливые слезы. Да он и сам слегка прослезился, и теперь смущенно украдкой тер глаза. Андрей погладил экран рукой, как будто вытирая ее слезы тоже.
Оба были безмерно счастливы.
Расскажи мне еще раз, попросила Рита-Маргарита, начиная уже улыбаться и переставая плакать.
Да что рассказывать, засмущался Андрей. Открыл утром почту, а там оно письмо из Департамента Воспроизводства. У меня сердце екнуло, думал опять отказ. Даже читать сразу не стал. Походил, подумал, морально подготовился, потом все же открыл. И, представляешь?! Разрешили, даже две попытки! С интервалом шесть месяцев.