Это что ж такое делается, товарищи?! заголосила тетка в платке, обращаясь к быстро рассасывающейся толпе зевак. Товарищи! Товарищи! Эх, товарищи-и-и
На помощь Капе пришла красотка, и они уже почти отвоевали мешок, но тут по витрине аптеки заиграл свет фар приближающейся машины. Пришлось выпустить лямки и прикрыть глаза руками.
Милиция! Милиция! заголосила тетка, увидев синюю «Победу» со здоровенным рупорами на крыше и красной полосой вдоль кузова.
Красотка склонилась к уху Капы и шепнула:
Бежим!
Ни Капе, ни ярко одетой девице встреча с милицией не сулила ничего хорошего, поэтому обе, схватившись за руки, понеслись прочь, оставляя кричащего мужика на земле.
Ловите их, это банда! плевался вслед он. Одна отвлекает своим непотребным видом, другая грабит!
Пробежав метров сто, Капа и ее новая знакомая спрятались за парковую скамейку, пытаясь перевести дух.
Из подъехавшей милицейской машины вышли два человека в одинаково синей форме. Один строго взглянул на сидящего на земле гражданина, а другой оглядывался по сторонам. Говорили они громко, в ночной тишине было отчетливо слышно каждое слово.
Кто милицию вызывал? поинтересовался милиционер.
Я! выступила вперед тетка. Девчонку-детдомовку поймали! Воровку!
Разберемся! Вставайте! приказал милиционер мужику.
Тот встал и протянул ему с боем отвоеванный трофей.
Вот, товарищи! Рискуя жизнью отбил у бандитов! проникновенно и не без гордости сказал он и тут же торопливо добавил. Вы не подумайте, я туда даже не заглядывал законы знаю. Знаю и уважаю.
Милиционер развязал затянутые в узел лямки и заглянул внутрь мешка. Скривившись в недоумении, вытряхнул содержимое на капот милицейской машины.
Это что такое? спросил он мужчину.
Тот уставился на горстку сухарей, консервы, рукавицы, старый компас с треснувшей крышкой и высыпавшуюся из газетного кулька соль.
Мне кажется, это набор диверсанта, он в задумчивости почесал ухо.
А мне кажется, кто-то отрывает милицию от важных дел! рявкнул милиционер, затем шумно втянул носом воздух. Да вы никак выпивши, гражданин хороший?!
Мужик насупился и назидательно замахал перед носом милиционера волосатым пальцем.
После трудного рабочего дня имею право выпить пару стаканов пива! Я рабочий человек! Я на доске почета висю вишу висел когда-то, поэтому не надо тут! Права не имеете!
Поедете с нами, гражданин! милиционер открыл дверь «Победы» и сделал пригласительный жест.
Неудачливый ловец диверсантов перешел на крик, тряся губами и шевеля усами.
Милиция, называется! Я всегда знал, что вам не стоит доверять! Слуги народа, вашу милицейскую маму!
Он придвинулся к тетке в платке и сказал проникновенно:
Будете свидетелем милицейского произвола, женщина! А надо будет, то и в суде засвидетельствуете! Не дадим разгуляться несправедливости!
Тетка испуганно замахала руками и попятилась:
Да ты что, сбрендил совсем?! Мне домой надо! Вот еще мне по судам бегать, ага!
Она быстро и не оглядываясь пошла по улице, затем боком занырнула в переулок. Впрочем, никто ее не задерживал.
Уязвленный такой подлостью пролетариат шагнул вперед с выражением неописуемой горечи и разочарования, вытянул сложенные вместе руки.
Что ж, лейтенант, вяжи меня. Давай вяжи! Но учти, что наш советский суд разберется! Наш гуманный суд самый советский в мире! Всех накажет: и виновных, и невиновных, причастных и непричастных! Никто не уйдет от справедливого возмездия! Бери меня, лейтенант! Я твой!
Его затолкали в машину, затем смели сухари и прочую «экипировку диверсанта» обратно в мешок, бросили ему на колени. Заурчал двигатель, зашуршали шины, и через несколько секунд на улице стало пустынно лишь на земле блестели осколки разбитой водочной бутылки.
Модница с любопытством глянула на тяжело вздохнувшую девочку.
А зачем тебе это все?
На Север еду, убитым голосом ответила Капа. Покорять.
Глаза красотки моментально стали серьезными.
Так он же, вроде, покорен? Челюскин, Шмидт, Папанин, Амундсен
Там знаете, сколько еще белых пятен? Покорять и покорять! в сердцах топнула Капа. Мешок жалко!
Аргумент был, конечно, железным.
Девушка ласково погладила ее по стриженой голове.
Может, попозже немного? Тебе сколько лет?
Какая разница?! Много!
Там знаете, сколько еще белых пятен? Покорять и покорять! в сердцах топнула Капа. Мешок жалко!
Аргумент был, конечно, железным.
Девушка ласково погладила ее по стриженой голове.
Может, попозже немного? Тебе сколько лет?
Какая разница?! Много!
А зовут как?
Капа. Капитолина. А вас?
А меня Валери́. Ударение на последнюю букву.
Валери? Это что за имя такое? удивилась Капа.
Ну, вообще-то меня Валерией зовут, но Валери мне больше нравится. У нас у всех такие имена.
У кого у «вас»?
У моих друзей. Оззи, Кэти, Джон, Ирен, Логан. Была еще Молли, но она теперь уже не с нами.
Умерла?
Почему сразу умерла? Жива и будто бы даже здорова. Только она сейчас, конечно, не Молли, а Лида Лодочкина, сотрудник бригадмила.
Сотрудник чего?
Бригады добровольного содействия милиции.
Валери стащила платок с головы. Капа с удивлением увидела ее короткие, совсем как у нее, волосы.
Видишь? горько спросила Валери. Лодочкина постаралась. Выловила меня одну и волосы остригла.
Зачем?! удивилась Капа.
Считают нас тунеядцами и прочими неблагонадежными гражданами, подрывающими устои советского общества пожала плечами девушка и аккуратно повязала платок. Вынула из сумочки маленькое зеркало и придирчиво посмотрела в отражение. Вот какие мы тунеядцы, а? Я вот, например, студентка, в медицинский поступила. Решила пойти по стопам мамы она военврач, полевой хирург. Ирен и Логан в сельскохозяйственном учатся, Оззи работает на шарикоподшипниковом заводе, Кэти на швейной фабрике. Джон Ну, тот у нас вольный художник, подрабатывает, да. Но не тунеядец же!
Валери показала ей сумочку.
Вот смотри, разве может такое сделать тунеядец?
Сумочка была красивой: маленькая, изящная, из мягкой замши, с аккуратными клепками и длинным тонким ремешком.
Думаешь, купила? Ага, где?! Это Джон сделал! Джон он такой! С руками, в общем.
Капа хмыкнула. Если бы у нее было десять таких красивых сумочек, она бы не задумываясь променяла их на один крепкий вещмешок.
Валери покружила вокруг оси, шурша юбкой.
А эту юбку мы вместе с Кэти сшили. Нравится?
Капа кивнула, хотя если бы у нее было двадцать таких юбок, она бы не сомневаясь променяла их на один водолазный свитер и овчинный тулуп.
Но вслух сказала сдержанно:
Я бы предпочла что-нибудь менее заметное.
Совпаршив? Серое, квадратное и одинаковое? уточнила Валери.
Практичное, с улыбкой ответила Капа. Модница ей нравилась, ей вообще были симпатичны необычные люди. А Валери была необычной слишком выделялась на фоне унылой действительности, на этих грязных улицах с тусклыми, раскачивающимися на ветру фонарями. Она была здесь чужой, инородной, словно яркий заграничный журнал среди пыльных книг.
Эх ты, практичное! Пойдем со мной? Познакомлю тебя с нашими. Научим тебя танцевать линди-хоп.
Танцевать что?
Валери звонко рассмеялась, да так заразительно и совсем необидно, что Капа заулыбалась. Красотка вдруг слегка прижала локти в поясу и принялась раскачиваться в стороны, подергивая плечами. Красивые губы зашевелились, выдавая очень похожие на джазовую трубу звуки, а глаза заблестели в азарте. Все ее тело вдруг пришло в движение: стройные ножки стали выделывать немыслимые кренделя, водя мыском туфелек по земле, красивые плечи попеременно поднимались и опускались, а раскрытые ладони описывали кругообразные движения.
Тут, Капитолина, главное ритм!
Звуки джазовой трубы вдруг стали громче, а руки обхватили Капу и крутнули вокруг оси. Перед ее глазами замелькали слившиеся в одну яркую линию огни домов и фонарей, ветер засвистел в ушах. Валери остановила ее бешеное вращение, схватила за правую руку и качнула бедрами. Капа неловко повторила движение и засмеялась собственной неуклюжести. Это не было даже близко похоже на танго с его величественной и плавной грацией, залихватской полькой-бабочкой тоже назвать было трудно все движения, немного рваные и резковатые, но вместе с тем не лишенные изящества, завораживали, заставляя невольно дергать подбородком под звуки импровизированной джазовой трубы, вибрировать телом и смеяться.
Здорово! засмеялась Капа, когда руки Валери крутанули ее в очередной раз.
Ага! поддакнула Валери, выделывая кренделя ногами и шурша юбкой.
Наконец, обе рухнули на скамейку, пытаясь отдышаться и счастливо улыбаясь.