Они отошли от крыльца шагов на пятьдесят, когда Корнейка остановился.
Справа в траве была плешь с волейбольную площадку, будто кто-то постриг траву коротко-коротко и ровнехонько, на пядь от земли.
А у дальнего края плеши стояли кусты, высокие, почти голые, как орешник зимой.
К ним и пошел Корнейка, поначалу рукой указав не спешите, постойте. Но, дойдя, обернулся и позвал, давайте, мол, ко мне.
Джой и потрусил, не переставая принюхиваться и к траве, и к воздуху поверху. Скалился недобро.
За Джоем уж и Санька с Пирогом. У Джоя-то четыре ноги, не угонишься. Особенно, если не гнаться.
Куст вблизи выглядел столь же чужим, как и трава. Ветки толстые и гладкие. Листья-котлетки сидели прямо на ветках, никаких тебе черешков. Ветки были усеяны ещё и коробочками. Коробочки напоминали маковые, но не круглые, а гранями, будто кристалл. Стенки розовые, у одних коробочек поплотнее, мутные, а у других тонкие, почти прозрачные.
Корнейка несильно тряхнул ветку, и с полдюжины коробочек отпали от ветки. Отпали, но полетели не вниз, а вверх медленно, неспешно.
Это и есть люсиды, небесные бриллиантики. пояснил Корнейка. В коробочках метан. Газ. Легче воздуха. Там, в вышине, они плавают недели две-три, дозревают под солнцем. Потом бах! Коробочка взрывается, и семена рассыпаются по всей земле. Из семян вырастает трава. Раз в пять-шесть лет травяной очаг выпускает куст, то забирает все соки очага вот отчего трава здесь будто стриженная. Ну, а куст порождает бриллиантики-люсиды.
Это, конечно, очень интересно, цикл жизни растений и прочее вежливо ответил Пирог, но я не понимаю, каким образом данные растения соотносятся со Стрелецкой подготовкой.
Выдал, как по писанному. Польза многочтения. Нахватался в книгах всяких ловких слов. Он и в школе, бывало, вставит: не соблаговолите ли вы, Варвара Петровна, потрудиться привести доказательство ложности предположений Нафферта о причинах трагической дуэли поручика Лермонтова с майором Мартыновым? «А не соблаговолишь ли ты, Петруша, привести родителей в школу», срезала его учительница литературы
Данные растения соотносятся с подготовкой Стрельца образом простым, не хуже учительницы ответил Корнейка. Вернемся на дорожку.
Они вернулись, делать нечего.
Бриллиантики воспаряют с куста, в подтверждении его слов ещё парочка люсидов отделились от ветки и поплыли вверх. Вверх и в бок дул слабый, едва заметный ветерок. А мы должны будем их на лету сбивать.
Тогда понятно. Сбивать отчего ж и не сбивать. Только из чего стрелять-то, если ружья в доме остались?
Они оглянулись на дом. Отсюда, с Поля Стрельцов, он был вдесятеро больше, чем оттуда, из леса. Не дом, но целый Замок. Обман зрения? Или он действительно разный в разных мирах?
Из ружей по бриллиантикам стрелять это, знаешь, того перебор сказал Санька, представив, как туча дроби нулевого размера летит на беззащитные коробочки.
Я и на рогатку согласен, только у меня и рогатки нет. Из пальца, что ли, стрелять?
Именно, друг Пирог, именно. Из пальца вернее всего, подтвердил Корнейка.
Как это?
А так! Корнейка выбросил вперед руку с выставленным указательным пальцем и тут же коробочка, уже поднявшаяся метров на двадцать, вспыхнула и послышался громкий хлопок.
Тишина вслед за хлопком показалась особенной, звенящей.
Магия? собравшись с духом, спросил Пирог.
Нет. Обычная физиология.
И я я тоже так смогу?
Конечно. Электрический угорь способен поразить ударом тока рыбу, и большую рыбу. Даже человека наповал, если угорь матерый. А у нас всего лишь люсид, наполненный гремучей смесью, метан плюс воздух. Достаточно мизерного, крохотного импульса, чтобы эта смесь воспламенилась.
Я-то не угорь. У меня батареек нет, аккумуляторов.
Человек существо более развитое, чем угорь или там электрический сом. Способен на многое. Просто с детства под давлением. Не кричи! Не бегай! Не балуй!
Не показывай пальцем, тихонько добавил Санька.
Именно. Ребенок по недомыслию может и стог сена поджечь, или крышу соломенную. Вот и укорачивали с незапамятных времен. Потом уж и причина забылась, выветрилась, а запрет остался.
Точно! воспламенился Пирог. Дети, они такие способные! Я не про выстрелы электрические, а вот, например, по деревьям лазить маленькому куда сподручнее, чем взрослому. Миха Нефедов до школы вон как здорово лазил, чистый обезьян, а родители его и ругали. И уши драли, и даже ремнем. Отучили. Той осенью он попробовал было на каштан залезть, потрясти, да с нижней ветки и сорвался, ногу сломал. Родители, конечно, в крик, мол, предупреждали тебя, дурака, учили-учили. А на самом деле отучали, портили, в чем и преуспели.
Ты к чему это Мишку вспомнил? спросил Санька, провожая взглядом новый бриллиантик.
К тому! и Пирог выбросил руку с указательным пальцем.
Ничего не произошло.
Видишь! Может, я раньше и мог что, не знаю, а теперь того отсырел порох в пороховницах.
Не отсырел, успокоил Корнейка. Просто ты забыл, как это делается. Вспомнишь. Вдохни носом и задержи дыхание. Досчитай до десяти. Представь, что ты берешь силу воздуха, энергию. Теперь медленно выдохни. Воздух вышел, а энергия осталась в тебе. Пока немного, чуть-чуть. Снова вдохни и получишь новую порцию силы. Прибавь ее к прежней. Особенно глубоко не вдыхай, чуть глубже обычного и довольно. И так десять раз. Или пятнадцать. Сам почувствуешь, когда исполнишься силы.
Пирог послушно засопел.
Санька тоже.
И он действительно почувствовал, как в груди словно пружина стала закручиваться. С каждым вздохом пружина становилась туже и туже.
А теперь освободи силу, дай ей волю, выпусти наружу!
Санька и Пирог одновременно выбросили руки и коробочка, что висела в десяти шагах над кустом, вспыхнула, взорвалась.
Получилось, заорал Пирог, получилось!
Санька кричать не стал, но тоже чувствовал: вышло! Пружина разжалась и некий он не знал наверное, электрический или иной заряд вырвался из груди, пробежал по руке и сорвался с указательного пальца. Попал в бриллиантик, нет, это уже другое дело. Главное, ему удалось накопить Силу и пустить ее в ход.
Пирог снова засопел.
Ты погоди, погоди. С непривычки минут пять роздыху дай, посоветовал Корнейка.
Санька же и сам решил передохнуть. Не такое это простое дело молниями бросаться, пусть молнии и самые крохотные.
Немного отдохнув, он попробовал снова. Опять пружина в груди начала сжиматься, туже и туже, но, когда он достиг предела (сознавая, впрочем, что предел этот можно о-го-го как отодвинуть) люсид не взлетел.
Теперь учись сохранять в себе силу. Дыши спокойно, бери от воздуха самую малость, столько, сколько уходит в саморазряд, не оставлял напутствием Корнейка.
Ага. Саморазряд. Понятно. Без подпитки пружина сама распрямится, нечувствительно. А брать силы больше, чем требуется вызвать непроизвольный срыв, что не есть здорово.
Он держал себя взведенным до того мгновения, пока очередной люсид не поднялся в воздух и продолжал крепиться дальше, потому что Пирог расстрелял бриллиантик прямо на взлете.
Взрывчик встряхнул ещё с полдюжины коробочек, Санька выбрал вторую слева.
Огонь!
И небесный бриллиантик обернулся вспышкой света.
В цель, Санька вытер со лба неведомо откуда взявшийся пот. В прошлый раз сказать наверное, что попал, он не мог. То ли он, то ли Пирог, а, может, Корнейка подсобил, по доброте. Вселял уверенность в новичков. Но сейчас-то целей было несколько, а поражена одна. Та, которую он выбрал. Значит, действительно, смог. Сумел. Научился.
Здорово, поддержал Пирог. Быть может, поучимся все-таки стрелять из ружей?
Если ты научился попадать в цель Силой, попадешь из чего угодно ружья, рогатки. Снежок бросишь снежком попадешь.
Ага, как на велосипеде кататься. Научился на одном научился на всех.
Верно, согласился с Санькой Корнейка.
Ещё один люсид оторвался от куста и полетел ввысь. Пирог проводил его взглядом, но даже не попытался сбить.
Хорошо, одобрил Корнейка. Стрелец не тот, кто умеет стрелять, а тот, кто научился не стрелять попусту. Тренировка другое дело.
Где ж в Норушке тренироваться? У нас люсиды не летают. По лампочкам?
По лампочкам не стоит, у нас их и без того мало. Придумаете. Только не форсите напоказ, не хвастайтесь.
Почему? Пирогу, верно, хотелось блеснуть перед пацанами. А что, классно: бах, и сбил яблоко, шишку, жестянку пивную.
Ну, во-первых, силы в Норушкинском воздухе будет поболее, чем в здешнем. Правда, это дело привычки, быстро приспособитесь, полной грудью черпать будете, не люсиды камни крошить можно.
Столько силы? обрадовался Пирог.
То-то и оно. Нельзя до срока раскрывать себя, свои возможности перед врагом, пояснил Корнейка.
Перед врагом? А кто враг?
Кабы знать Сегодня он обычный, нормальный человек, а завтра
Это заразно, что ли?
Заразно, подтвердил невесело Корнейка. Природа не терпит пустоты. И если человек пуст, то в нем обязательно что-то поселяется. Иногда добро, иногда зло. Злу легче, оно, как сорная трава, прорастает безо всякого труда. Потому ухо востро, глаза раскрыты, а язык пусть отдыхает за всех.