Сначала появилось пятнышко посреди тайга, озеро Сайрина, вдали Юкка, затем пятнышко распалось на несколько сегментов. Бараки, Зал Собраний. Церковь, даже домик, в котором он сейчас спит. Занятная штука.
Любуетесь видами? голос за спиною нельзя сказать, чтобы неприятный. Глубокий, сочный, выразительный. Но у Еремея того, что спал, по коже мурашки пробежали. Тот, кто в зале, на сей раз успокаивать не стал.
Больше, чем любуюсь, комиссар. Пытаюсь представить, каково это быть там, наверху.
Ну, это-то не трудно. Как-нибудь поднимитесь, почувствуете воочию ветер, дождь, снег, солнце. К ним можно привыкнуть.
Как-нибудь поднимусь, согласился тот-кто-в-зале и обернулся.
Перед ним стояли трое коренастые, крепкие, наголо бритые люди, одетые в свободное платье, он тот-кто-спал видел подобное одеяние на гравюрах в священных книгах. Хламиды, вот, это хламиды. Белые, ослепительно чистые. А лица, руки и ноги загорелые, как у богатырей, проводящих под открытым небом большую часть жизни. Ноги, правда, видны частью: обуты в туфли красного сафьяна без задников и с закрученными острыми носами.
Вы хотели нам что-то сообщить? спросил Звучный Голос. Чем-то он неуловимо напоминал Настоятеля. Возможно, тем, что в каждом звуке, в каждом движении чувствовались сила и власть.
Да. Триумвират должен одобрить или отвергнуть новый план нашей группы.
К чему такая спешка?
Без одобрения Триумвирата мы не можем перейти к активизации нового объекта.
А вы ваша группа считаете, что пришло время активных действий?
Да, Комиссар. Мы считаем, что оно не только пришло. Мы считаем, что время активных действий истекает, и если мы его потеряем, то впредь нам будет уготовлена роль даже не наблюдателей. Увы, и это время проходит. Нас будет ждать роль зайцев, беспомощно взирающих на цунами. Смоет всех, да и дело с концом.
Однако, и образы же у вас, друг мой. Зайцы, смотрящие на приближающуюся волну Картина Хо-Кусая. Где они, зайцы? Фигура речи и больше ничего.
Фигура речи, Комиссар. Согласен. Я только боюсь, что и мы сами запросто можем стать такой же фигурой речи.
Не преувеличивайте, друг мой, не преувеличивайте, Звучный Голос подошёл к креслу, но садиться не стал. Не сели и его спутника. Оставался стоять и он, тот-кто-в-зале. Хорошо хоть, что тот-кто-спит лежит. А то какой же отдых, всё на ногах да на ногах.
Звучный голос продолжил:
Мне кажется, друг мой, что вы все-таки излишне эмоциональны. Вмешательства в чужие дела зачастую приводят к результатам прямо противоположным ожидаемым. Собственно, Смерть пришла на землю именно из-за неуёмного желания сделать всех счастливыми. Не лучше ли оставить все, как есть, пусть дела идут своим чередом?
Я бы не настаивал, Комиссар, если бы они действительно шли своим чередом. Шли бы и шли куда подальше. Проблема в том, что скит Но-Ом отнюдь не представлен сам себе. В его дела вмешиваются, и вмешиваются очень активно. Положим, нам нет дела до поселения. Положим, нам нет дела даже до Рутении. Но где граница? Есть ли нам дело хоть до чего-нибудь? До себя самих?
Уж будьте уверены, ответил Звучный Голос. Себя, любимых, в обиду не дадим.
Потому и не стоит ждать, покуда война начнется на нашей территории. Нужно помочь союзнику.
С каких это пор Рутения наш союзник?
Наш союзник, комиссар, не Рутения, даже не Хомо Сапиенс. Наш союзник, мне кажется, всякий, кто живёт сам и даёт жить другим. А тот, кто пытается захватить контроль над копями Но-Ома отнюдь не желает, чтобы жили другие. Он и себя-то не любит. Видно, слишком хорошо знает.
Позвольте, друг мой, напомнить вам старую притчу. Шла обезьяна по дороге и несла полную пригоршню гороха. Потеряла горошину, стала подбирать. Подбирая, потеряла десять. Опять стала подбирать. Подбирая, потеряла всё. Мы уже вмешивались в дела живущих на поверхности. Теперь, согласитесь, вы предлагаете нам исправлять порождения предыдущего вмешательства, не так ли?
Так, вынужденно признал тот-кто-в-зале. А тот-кто-спит подумал, что давно не видел столь связных и одновременно столь бестолковых снов.
Первую попытку ваша группа провалила. Священник мёртв. В скиту если и не паника, то нечто к ней близкое.
Именно поэтому
Именно поэтому нужно думать, прежде чем действовать перебил того-кто-в-зале Звучный Голос. Перебил, как имеющий право. Но тот-кто-в-зале не сдавался.
Так, вынужденно признал тот-кто-в-зале. А тот-кто-спит подумал, что давно не видел столь связных и одновременно столь бестолковых снов.
Первую попытку ваша группа провалила. Священник мёртв. В скиту если и не паника, то нечто к ней близкое.
Именно поэтому
Именно поэтому нужно думать, прежде чем действовать перебил того-кто-в-зале Звучный Голос. Перебил, как имеющий право. Но тот-кто-в-зале не сдавался.
Ошибка заключалась в том, что был неверно выбран объект. Священник, кстати, его звали отец Колыван, оказался слишком убеждённым человеком. И слишком, если можно так сказать, сложившимся. Зрелым. Его ментальная сила обрушилась на него самого. Поломать все представления о мире для него значило поломать себя. Вот и случилось то, что случилось. Мы выбрали самого развитого человека в скиту и ошиблись. Наш новый объект молоденький парнишка. Разум его не зашорен, душа открыта. Ментальная же сила слаба, и мы сможем следить за каждым его шагом, а он не будет и подозревать об этом. В его слабости есть свои преимущества. В то же время он священник, и к его голосу будут прислушиваться.
К его или к вашему, дорогой друг? Вы мастерски находите оправдания своим промахам, с ехидцей сказал Звучный Голос. Где гарантии, что на сей раз вы обойдете грабли стороной?
Я не оправдываюсь, Комиссар. Я объясняюсь. Много поколений мы лишь строили планы, примеривались, теоретизировали. Отсутствие практического опыта, опыта реальных дел и сказалось. И ещё скажется не раз. Но это означает лишь то, что опыт сам не приходит, его следует добывать. Иначе к пробуждению дракона у нас останутся только бумажные мечи.
Воистину, друг мой, сегодня вы во власти поэтических образов, аргументы того-кто-в-зале не убедили Звучный Голос. Триумвират решил, что ваша группа может вмешиваться лишь на уровне «альфа».
То есть подглядывать, подслушивать, и, в случае крайней нужды, ободрять бодрым шёпотом?
Нет, друг мой. Бодрым шёпотом это уровень бета. Альфа же допускает шёпот самый тихий. Кстати, а вам не приходило в голову, что лучше всего завести контакт не с пареньком, а с ребёнком? Можно даже внутриутробно? Тогда бы новая личность восприняла ваши идеи с пелёнок, и конфликта мировоззрений не возникла бы вовсе.
Тогда, Комиссар, вовсе бы не было новой личности, а был бы покорный на первых порах слуга. Это мы уже проходили.
Ладно, буркнул Звучный Голос. Похоже, удовольствия беседа ему не принесла. Я думаю, вы с ним уже контактируете, с объектом вашим?
Исключительно на уровне сна, Комиссар.
И он нас видит?
Да. Но забудет, как только проснётся.
Уж надеюсь.
В конце концов, нам тоже снятся сны.
И вам они нравятся, ваши сны, друг мой?
Я их, увы, не выбираю, Комиссар.
То-то и оно, Звучный Голос повернулся и вышел. За ним вышли не проронившие ни слова спутники. Это и есть триумвират? Он самый, подсказал тот-кто-в-зале. Подошёл к висевшему на стене небольшому зеркалу сразу-то его Еремей и не приметил. Заглянул
Из зеркала на него смотрело незнакомое лицо. Длинные волосы с проседью. Усы. Борода. Крючковатый нос. Твёрдо очерченный рот. Шрам на правой щеке. И глаза под кустистыми бровями, голубые глаза, смотрящие прямо в душу.
Вот так-то, братец. Посмотрел? А теперь пора просыпаться, сказало ему отражение.
И он проснулся. Но за миг до пробуждения страшная догадка пронзила его.
Он побывал в чертогах Нечистого!
6
Еремей несколько секунд лежал, соображая, где он. В Монастыре? На вакациях? Не вставая с ложа, он оглядел покой. Всё вспомнилось моментально поручение Настоятеля, поход, собрание советников, возложение на него обязанностей священника прихода Но-Ом. Он опустил ноги на пол, чувствуя себя бодрым, вся походная усталость ушла бесследно. Ох и спал же он! Сном крепким, здоровым, очищающим душу и восстанавливающим тело. Снилось что, нет, не помнит, видно, и нечего помнить.
Спустя четверть склянки он уже входил в церковь.
Порядок внутри был образцовый. Церковный староста, видно, постарался. Нужно будет поблагодарить. Но сначала познакомиться. Кто есть кто. Староста, казначей, помощник. Понятно, это люди ответственные и, как все в скиту пионеров, очень, очень занятые. Настолько занятые, что пришли в церковь почти сразу вслед за Еремеем.
Церковным старостой оказался пекарь, он же костоправ, он же историограф, он же секретарь Дома Совета и ещё с полдюжины обязанностей были у почтенного мастера Рэндольфа. «Почтенному» было всего лет тридцать, люди в поселениях растут быстро. В Монастыре Рэндольф стал бы «почтенным» в пятьдесят, и то, если бы крепко повезло. Вот и ещё одна причина, почему люди меняют налаженный, спокойный быт монастыря на полную неожиданностей жизнь пионера. Он и сам-то стал священником куда как неожиданно.