Подруга мило улыбнулась, показав зубы, такие же ровные, как сарайные доски, подмигнула мне своей мутной миндалиной, и я решил, что у меня глюки. Ничего этого нет на самом деле, я еду в поезде. Домой, домой! Колеса: туф-туф, туф-туф-туф. Меня ждет родная Тула, пусть грязная, но не до такой же степени, как этот свинарник. Мама-папа, Лида. Ли-да Да-ли Какой он, к финтам, художник, когда здесь не был. У меня тоже все плывет перед глазами, все плавится, как на адской сковороде. Кому это надо?
Тебя к-как как зовут? выдавил я.
Далида, улыбается она еще шире.
К-как?!
Да-ли-да, говорит она мне по слогам, и я утверждаюсь в мысли, что все это мне снится.
Опять этот извращенец Дали да еще с подтверждением. Дали да. Славно! Что может быть лучше Далиды в дырявом сарае? Дырявый сарай без Далиды.
Хочешь выпить? спрашивает она.
Нет.
А меня хочешь.
Нет.
А хотел.
А получил?
Она смеется. Откуда ты здесь, дитя гор, юрт и кишлаков, в чем вы там размножаетесь, я уж не знаю, откуда ты в Свердловске, славном трудовом городе Уралмаша? И почему я, именно я рядом с тобой?
Что ты ржешь? Получил или нет?
Сам знаешь, давится она от смеха. Сам знаешь и видишь. Что ты хочешь? Выпить хочешь?
Водка есть?
Мне плохо, ужасно плохо, и я хочу, чтобы мне стало еще хуже.
Ну, не совсем водка
А что?
Не совсем водка, я же сказала.
Что ты сказала, дура? Что значит, «не совсем водка»?
Своя.
Что своя? Иди ты в Тавду со своими загадками! Можешь говорить по-человечески?
Самопляс.
Самопляс? Это еще что за хрень? Самогон, что ли?
Самопляс.
Что ты лепишь, дурила? И откуда только ты взялась. Я чего, его выпью, плясать стану? Или как?
Или как, опять смеется. Ты его выпьешь, любить меня станешь. Хочешь?
Тебя нет.
Не меня, самоплясу.
А я не сдохну?
Я не знаю, серьезно пожимает она плечиками, ничего плечики, ширины объятной. Может, сдохнешь.
Ты что, скотина, отравить меня хочешь? Где твоя бутылка? Доставай!
Она сует руку себе между ног, далеко сует. Кажется, сквозь себя и за сарай, наружу. Рука все тянется, тянется. Уже к вокзалу ушла рука, глаза б мои не смотрели. Однако смотрят, напряженно смотрят мои глаза на странную операцию восточной чаровницы, красавицы Далиды, и наконец, с легким, как мне кажется, стоном, рука ее возвращается. В пальцах действительно бутылка, полная до краев и заткнутая добротной пробкой.
Ты ты Откуда ты ее достала, где она у тебя была?
Не там, где ты думаешь.
А где я думаю?
Сам знаешь.
Ты ненормальная, да?
Я нормальная, да. А ты дурачок. Самопляс надо пить теплым.
Почему?
Потому.
Где она у тебя была?
Там, взмахивает она рукой над коленями. Я ее грела. Будешь? она протягивает мне бутылку. Открывай.
Не могу. Сама.
Хорошо, сама, она впивается зубами в пробку, и та гулко чпокает, давая накопившимся газам выход. На, пей!
Сама! Сначала сама.
Хорошо, сама, снова соглашается она и с видимым наслаждением делает несколько глотков из горлышка. А ты после меня будешь?
Буду.
Буду, чего уж теперь, когда между нами все было. Спирт он дезинфицирует, это вам не половой акт, никакой опасности. Кроме возможной потери пульса, конечно, и скоропостижной кончины в сраном свинарнике на окраине Свердловска. Если мы в Свердловске, подумалось, если в Свердловске. Только бы не в Тавде.
Я ведь и вправду не пил в армии, не давал мне старлей. Берег мое здоровье. Рюмочку спирта по большим праздникам, когда у него самого на душе кошки скребли. А такое бывало не часто, спокойный был старлей. И вот когда мы расстались, я дорвался. Сам не знаю зачем дорвался, не было такой уж жажды. Но хотелось с кем-нибудь познакомиться, прижать кого-нибудь к груди и так далее, чего я без водки сделать не смог бы. Такой уж я стеснительный, опять же Лида Изменять ей после того, как держался, пусть и вынужденно, целый год, а до встречи оставались какие-нибудь сутки, это не разумно. Так-то я себя уже уважать стал, благородством оброс, и вдруг Сам ведь это «вдруг» себе устроил, сам раскрутил. Да, Лида Да-лида. Игра слов нарочно не придумаешь. Мистика какая-то.
Глотнул я ее самоплясу и действительно мне полегчало. Можно было запросто штаны застегнуть, но уже не хотелось. Плевать стало на штаны, подниматься с теплого навоза я не торопился. Вот приду в себя окончательно и поднимусь. Для этого надо еще пару глотков сделать. Сделал, поглядел на подружку. Нет уже никакой ведьмы с грязными лохмами и бесстыдно раскинутыми ногами, сидит симпатичная веселая китаянка и строит мне глазки. Или японка, что еще лучше, потому как для совка престижнее.
Глотнул я ее самоплясу и действительно мне полегчало. Можно было запросто штаны застегнуть, но уже не хотелось. Плевать стало на штаны, подниматься с теплого навоза я не торопился. Вот приду в себя окончательно и поднимусь. Для этого надо еще пару глотков сделать. Сделал, поглядел на подружку. Нет уже никакой ведьмы с грязными лохмами и бесстыдно раскинутыми ногами, сидит симпатичная веселая китаянка и строит мне глазки. Или японка, что еще лучше, потому как для совка престижнее.
Далида!
Я здесь, встает она со своего места и ко мне направляется. Вот Далида, вся твоя.
Ты кто, Далида? Узбечка? Или японка?
Я русская.
Ну да, ты русская, а кто ты по национальности?
Ну, не знаю. Тебе кого надо?
Тебя. Только я хочу японку.
Японки маленькие.
Хочу большую японку.
Больших японок не бывает. Далида не японское имя.
Не японское, соглашаюсь, совсем не японское. Может, у тебя какое другое есть? Подходящее к случаю.
Дай мне выпить.
Нет, тебе хватит. И нечего меня гладить, нет печали. Убери свои руки. Ты когда их последний раз мыла?
Какая разница? Все равно ты пахнешь мной.
Еще чего. Перегаром я пахну, милая, зверским перегаром, а не тобой.
А я о чем?
О чем?
Все о том же. Возьми меня.
Куда?
Куда хочешь. Ты выпей сам.
Разумно, говорю, соображаешь.
Прикладываюсь к ее самоплясу снова, чувствую, как обжигает все внутри. Раскрываю глаза, передо мной две Далиды. Еще глоток четыре. Вот и гаремом обзавелся. Падишах! С четырьмя мне уже хочется. Приеду, думаю, домой, в Тулу, расскажу, как был сразу с четырьмя и что из этого вышло.
А вышло то, что проснулся я один и опять без штанов. По левую руку, брошенную в сторону как чужая, вот только что, во сне или где, была Далида. Теперь ее нет. По правую руку, подвернутую под себя, под собственный зад, тоже никого, зато стоит бутылка с самоплясом. Три глотка на донышке. Это чтобы, значит, я встать смог и штаны застегнуть.
Дотягиваюсь до напитка, вливаю в себя без глотков весь остаток и впадаю в панику. Деньги! Эта узкоглазая тварь, бросившая меня в сраном сарае, наверняка обчистила карманы. По лицу пот холодный, по спине мурашки. А деньги лежат в куртке, нетронутые. Неужели я ей так понравился? Стало быть!
Признаться, это обстоятельство не наличие денег, а уверенность в том, что я парень не промах, взбодрило меня чрезвычайно, я даже протрезвел для передвижения. Ну, то есть, почувствовал, что могу идти сам, без посторонней помощи. До этого момента я сомневался, что притащился сюда на своих двоих, скорее всего тогда у меня было две пары ног, мои и Далиды. Если только со мной была эта Далида, в чем я уже сомневался.
Вылезаю из сарая, оглядываюсь по сторонам. День. Кругом дома, приличные здания. В двадцати метрах улица, по которой машины едут, а по тротуарам спешат по своим делам пешеходы. Сарай мой стоит в проходном дворе рядом с каким-то гаражом, причем гараж открыт. Зайти, спросить, где вокзал? Надо же, как попал, а ведь думал, что торчу где-то за городом! Заглядываю в гараж, там мужик с «копейкой» возится.
Браток, говорю, ты извини, как мне до вокзала добраться?
Он меня внимательно так с ног до головы оглядел, лоб наморщил и почесал в затылке.
Чего-то не помню, говорит, такого братка. От поезда отстал, что ли? Поезд встал, а ты пописать пошел, да? А тебя не подождали, ширинку долго застегивал. Это ты в сарае храпел?
Наверное, пожимаю плечами. Вообще-то я не храплю.
Я храплю.
Сочувствую.
Я тебе сейчас посочувствую. Давай, проваливай отсюда, не до тебя. Выпить у меня нету.
Мне вокзал нужен.
Всем нужен.
Мне ехать надо.
Всем надо. Ты где стоишь, придурок?
Где?
На вокзале. Вон сзади тебя рельсы, видишь?
Где?
Это депо. Давай, проваливай отсюда, здесь нельзя находиться посторонним. Я не стал тебя трогать, пусть, думаю, выспится, а то заметут. Ты выспался, все. Давай отсюда.
Депо?
Депо, депо.
А рельсы где?
На шпалах лежат.
А где
В Тавде! Вон, видишь тополя голые? Видишь? За ними рельсы. Пойдешь влево, как раз до Москвы доберешься.
Вокзал влево?
Влево рельсы. Вокзал сам увидишь.
Да
Ну, что тебе еще?
Я один в сарае был?
Чего-о?
Один, говорю, в сарае я спал.
Нет, с поллитрой. Что, деньги пропали?
Нет, не пропали.