К примеру, мы знаем, что старое ньютоновское представление о Вселенной, основанное на веществе, больше не соответствует странной текучей реальности, существование которой предполагает квантовая физика.
Философия хорошо оснащена для рассмотрения таких неопределенностей, поскольку она сосредоточена на объективности и природе сознания.
В XX веке физику-экспериментатору Дэвиду Бому пришлось обратиться к философии, чтобы объяснить движение электронов под микроскопом. Он пришел к выводу, что не может объяснить мир в терминах разума, который смотрит на вещество; скорее сознание было как минимум таким же важным элементом в устройстве Вселенной, как и само вещество.
В этой книге я постараюсь подробнее рассмотреть эти и другие увлекательные вопросы.
Помимо главного смыслового значения, о котором упоминалось выше, Оксфордский словарь английского языка определяет философию как «личное правило жизни». Все мы имеем такую философию, и она влияет на все, что мы делаем. Наш взгляд на мир обычно является самой важной и интересной частью нашей личности, отражающей «наше более или менее смутное представление о том, что такое жизнь в самом глубоком и честном понимании этого слова», как написал Уильям Джеймс в своем трактате «Прагматизм». В отличие от возвышенных академических рассуждений, наша философия практична, и без нее мы были бы практически беспомощны.
Как писал Г.К. Честертон:
«Для домохозяйки важно знать доход постояльца, но еще важнее знать его философию Для генерала перед сражением важно знать численные характеристики врага, но еще важнее знать его философию Вопрос не в том, влияет ли теория на наши дела, но в конечном итоге влияет ли на них что-то еще».
Разумеется, есть разница между личной философией и философией как дисциплиной. Одна из задач книги навести мосты между этими двумя концепциями. Она не о том, что значит или утверждает какая-то философская система сама по себе, но о том, что эта система может означать для меня или для вас независимо от того, может ли она улучшить качество нашей жизни, повлиять на наши поступки и пролить свет на наше место во Вселенной.
Будь то Аристотель или Эпикур, предлагающие рецепты счастливой и полноценной жизни, либо Платон с его определением совершенного общества, идеи этих древних мыслителей сохраняют силу хотя бы потому, что люди мало изменились за последние две тысячи лет. Философия жизнеспособна, потому что масштабные вопросы никуда не уходят, а она предлагает готовые концепции для обращения к этим вопросам. Сила философии в том, что, несмотря на отсутствие объективности, она все равно может посылать «мощные лучи» в окружающий мир, позволяя нам видеть вещи в новом свете.
Философия не только дает основу для рассмотрения всех остальных знаний. На более личном уровне она предлагает нам смелые и часто революционные способы мышления, бытия и действия.
Мышление: границы наших знаний и чувство собственного «я»
Философия в первую очередь связана с мышлением. С учетом человеческой склонности к ошибочным оценкам это часто означает сомнение в основах нашего знания. Декарт наглядно продемонстрировал, как легко разум может быть введен в заблуждение информацией, полученной от органов чувств. На этом основании он задался вопросом, как можно сказать о чем-либо, что оно существует на самом деле. Но именно такая позиция крайнего сомнения во всем привела его к прорыву: если он мог обманываться в своих суждениях, то несомненно обладал собственным «я», которое поддавалось на обман. Он написал:
«Таким образом, я пришел к выводу, что являюсь субстанцией, сущность или природа которой состоит в мышлении и которая не нуждается в каком-либо материальном месте или времени для своего существования».
Даже если мы постоянно обманываемся в том, что принимаем за факты, нельзя усомниться в реальности нашего восприятия. Мы в первую очередь являемся мыслящими существами. Сознание это наша сущность, и мы осознаем главным образом самих себя: то, о чем мы думаем, что мы делаем, что мы знаем и будем делать дальше. По выражению Декарта, «я мыслю, следовательно, я существую».
Дэвид Юм и Джон Локк считали, что единственное знание, которому мы можем доверять, исходит непосредственно от наших чувств. Юм сделал следующий шаг, предположив, что человеческие существа представляют собой лишь сочетание мыслей, чувств и впечатлений, которое в любое время дает ощущение «самости», даже если у нее нет цельного ядра. Вместо обладателей бессмертной души мы предстаем в виде постоянно движущегося клубка мыслей, эмоций и ощущений, а знание и определенность остаются неуловимыми понятиями.
Современный философ Джулиан Баджини поддерживает теорию Юма, опираясь на неврологию и показывая, что наше самоощущение нельзя сопоставить с какой-либо отдельной частью мозга или нервной системы. Взаимодействие множества частей создает впечатление отдельной личности, обладающей свободой воли. Это может быть грандиозный «трюк сознания» или иллюзия, но это делает жизнь более терпимой.
Философия ассоциируется с познанием себя, но еще одна мыслительница Айрис Мердок тоже усомнилась в идее о существовании некоей внутренней сущности человека, которую он должен открыть в себе. В книге «Суверенность блага» она пишет:
«Самопознание в смысле досконального понимания собственной внутренней механики, на мой взгляд, обычно является иллюзией, если не считать самого простого уровня Беспристрастно смотреть на себя так же трудно, как и на другие вещи. Когда мы начинаем ясно видеть, собственное «я» становится незначительным и малоинтересным объектом».
С другой стороны, по словам Мердок, отсутствие внутренней цельности не должно удерживать нас от стремления к самосовершенствованию. Для нас естественно и правильно стремиться к совершенству, даже если мы страдаем от недостатков восприятия и нехватки мужества.
В своих эссе Мишель Монтень провел глубокий анализ собственной личности, пользуясь своими слабостями и предрассудками как материалом для исследования, и пришел к выводу, что внутреннее «я» является загадкой: человеческое знание так ограниченно, что мы почти ничего не знаем о самих себе, не говоря уж о мире в целом. Мы постоянно думаем и считаем себя рациональными людьми, но на самом деле мы представляем собой массу предрассудков, софизмов и тщеславных побуждений.
Человеческая подверженность ошибкам дает богатое поле для исследований. Некоторые современные авторы уделяют этой теме особое внимание.
Даниэль Канеман получил Нобелевскую премию за свою работу о погрешностях и ошибках нашего повседневного мышления. В книге «Думать быстро и медленно» он утверждает, что у нас есть встроенный «механизм для поспешных выводов», настроенный на инстинкт выживания и реакцию на угрозы, а не на точное восприятие.
Николас Нассим Талеб продолжает эту тему. По его словам, мы считаем, что лучше понимаем происходящее в мире, чем это происходит на самом деле; мы ошибочно приписываем некий смысл уже случившимся событиям, создавая мифы. Мы склонны к переоценке фактов, статистических данных и категорий, которая позволяет нам чувствовать себя комфортно и считать, что мы можем предсказывать будущее. Наше потрясение при неожиданных событиях показывает, насколько иллюзорным является ощущение контроля над ситуацией.
Однако мы не стали бы совершать половину тех вещей, которые мы делаем, если бы имели более точное представление, чего мы можем достигнуть за определенный срок. Если смотреть на вещи таким образом, ошибка является не человеческим дефектом, а неизбежной частью нашего движения по пути к успеху.
Действительно, как отмечает Канеман, внимание к человеческим ошибкам «не принижает человеческий разум точно так же, как внимание к болезням в медицинских текстах не отрицает крепкое здоровье. Большинство из нас обычно здоровы, и наши суждения и поступки по большей части вполне обоснованны».
Даже завзятый эмпирик Карл Поппер, который тоже не доверял чувствам и предложил чрезвычайно высокий стандарт для принятия любой научной истины, соглашался с тем, что человек имеет право строить теории о законах, которые могут управлять Вселенной. Физиологически мы можем быть склонны к частым ошибкам и заблуждениям, но наша способность мыслить логично или, если воспользоваться более старым определением, доверять голосу рассудка делает нас уникальными представителями животного мира.
Бытие: возможности для счастливой и осмысленной жизни, свободы воли и независимости
Философы с древних времен полагали, что счастья можно достичь, если отступить от своего «я», либо посвятить себя важной цели или работе, либо ослабить путы эгоизма, обратившись к природе, любви или духовному самосовершенствованию.
Для Эпикура добродетелью была приятная и счастливая жизнь, так как правильные поступки естественным образом приносят душевное спокойствие. Вместо того чтобы мучиться мыслями о последствиях наших дурных поступков, мы вольны наслаждаться простой жизнью, где есть друзья, философия, природа и повседневные удобства.