Виталий Бабий
Искра правосудия
Глава 1 «Дворец Шувалова»
Пасмурное утро Ветер гонит по мостовым разбросанные листовки Вооружённые люди греются возле костров у баррикад. В воздухе ещё витает дым и запах гари. Молодой матрос протянул руки к бочке, из которой низвергались языки пламени, и спросил: «Так что же теперь?». «Как что? Власть теперь в наших руках. Зимний дворец взят», сурово, с ухмылкой ответил «видавший виды» солдат
В это же время во Дворце Шувалова, в кабинете генерального прокурора Министерства юстиции Петрограда, работал с документами Волконский Владимир Николаевич. Это был мужчина средних лет, с ухоженной, старательно подстриженной бородой и зачёсанными волнистыми волосами. Умудрённый опытом, вызывающий в былые времена уважение самого государя, знал управленческий процесс обстоятельно и был обеспокоен происходящими событиями. В дверь раздался стук «Владимир Николаевич!» прозвучал уверенно голос. «Входите», Волконский оторвался от документов и взглянул на дверь. В кабинет вошли два сотрудника прокурорского надзора.
Один из них Оболенский Дмитрий Иванович, обер-прокурор при кассационном департаменте города Петрограда. Это был средних лет человек, приятной внешности, мужчина с русыми аккуратно уложенными волосами, плотного телосложения, волевым характером, выправкой человека военного, порядочный и честный. Он проявлял требовательность прежде всего к себе, подавая пример коллегам. Вторым же был Голицын Александр Яковлевич, прокурор судебной палаты при окружном суде, прослыл человеком добропорядочным, организованным, доводившим все дела до логического конца, «честь мундира» ставил на первое место. Внешне он был незаурядным, всегда гладко выбритым и c короткой стрижкой.
«Проходите, господа, присаживайтесь, Волконский указал на стулья, обратив при этом свой взор на книгу в руках Дмитрия Ивановича, что Вас привело, в чём собственно дело?». Оболенский открывает книгу: «Прошу Вас обратить внимание на эти документы». «Известный Вам Протасов из Совнаркома уличён нами в контрреволюционных действиях, продолжил Голицын, при национализации банка, похитил часть ценностей и перевёл их в один из французских банков».
«Эти документы тому подтверждение», Оболенский пристально взглянул на Голицына, вытащил документы из книги и протянул Волконскому. «Это серьёзное обвинение, необходимо доложить в СНК, товарищу Лаврентьеву, более того, для полного доказательства нужно заверить документы в банке», сказал Волконский, рассматривая счета.
«Разумеется, парировал Оболенский, я отправлюсь вместе с Александром Яковлевичем в Париж, добавил, вставая из-за стола, будьте бдительны, мой старый друг!».
Раздался топот в коридоре, резко распахнулась дверь и в кабинет ворвались несколько вооружённых солдат во главе с Протасовым Гордеем Романовичем, человеком высокого роста, с русыми волосами и выбритыми висками, очень самолюбивый, реализующий свои амбиции хитростью и страхом, внушаемым окружающим. «Именем революции, вы обвиняетесь в измене новой власти и подлежите немедленному заключению в Петроградскую крепость!» громко заявил Протасов. Волконский резко встал со стула и возмутился: «Как Вы смеете?!». Голицын взглянул на Волконского, движением глаз указал на приоткрытое окно. Оболенский повернулся прямо к Протасову: «Паскуда, клеветник!» замахнулся на него рукой, препятствуя солдатам подойти к Волконскому.
Владимир Николаевич быстро оценил обстановку, в спешке положил документы в карман, быстро вышел в окно на карниз, держась за него руками, спрыгнул со второго этажа вниз на землю.
Глава 2 «Беглец»
Тем временем в кабинете солдаты схватили Оболенского и Голицына, а Протасов быстро подбежал к окну и крикнул караульным на входе дворца: «Задержать!». Волконский понял, что будет погоня и бросился дворами в направлении Екатерининского сквера, пробежав через него устремился к слегка приоткрытым чугунным воротам сада Аничкова дворца. Забежав во внутрь, остановился под прицелом караульного, тут же подбежали солдаты Протасова и окружили Волконского
Вдруг из кустов посыпался град камней на солдат и караульного, те растерялись, прикрывая лица и головы. Воспользовавшись моментом, Волконский устремился вглубь сада. Раздался выстрел. Из кустов в разные стороны побежали дети. А Волконский уже затерялся во дворах
В кабинете Владимира Николаевича разворачивались события. Протасов глядя в окно: «Вот ваша честность, бросил вас, а бежать ему некуда, повернувшись к задержанным, что ж, он сам сделал свой выбор, где быть застреленным. Но меня больше интересует, где мои бумаги?». Оболенский усмехнулся: «Сказать где?». «Ну, потрудитесь объясниться», сказал Протасов подходя ближе к Оболенскому. Дмитрий Иванович не сдержался и плюнул в ноги Протасову. «Как низко вы пали, заявил Протасов, увести!».
Между тем Волконский, запыхавшись от бега, медленно брёл дворами. «Дядя Вова, сюда!» воскликнул детский голос из дыры отодвинутого штакетника в заборе.
Нырнув в указанный лас, Владимир Николаевич увидел группу ребят в грязноватой одежде и чумазыми лицами. Попросту сказать, местные воришки, которым Волконский ещё при прежней службе помогал хлебом да деньгами, наставлял на правильный путь, а они, в свою очередь, иногда давали информацию, интересующую следствие.
Дети провели его в сарай, подали кружку воды. «Благодарю, сказал Волконский, подметив, а вы, однако, смелые ребята, не побоялись вооружённых солдат, можно было погибнуть. Такие воины и нужны своей Отчизне». Ребята гордо выправились, а на лицах заиграли улыбки. Владимир Николаевич продолжил: «Видите ли, я попал в непростую ситуацию и рассчитываю на вашу благосклонность, сейчас мне нужна другая, неприметная одежда и головной убор, взамен, конечно, на мою». «Не беспокойтесь, воскликнул один из ребят, за мной штаны». «Тогда я сюртук!» подхватил другой. «Могу шляпой подсобить», тихо сказал третий. Волконскому недолго пришлось ждать, скоро все вещи ему принесли.
«Примерьте», сказал один из детей. Владимир Николаевич переоделся, всё было более или менее впору: «Мне пора. Сердечно рад вашему гостеприимству». «Да куда же Вы?! Отдохните!» сказал один из них. Волконский со вздохом: «Мне необходимо срочно покинуть город, отправиться далеко Нужно спешить».
Старший из ребят сказал: «Если Вам будет полезно, один довольно богатый старик из пригорода, сегодня вечером намеревается покинуть город на поезде. Вы сможете его узнать по клетчатому пальто и ярко-синему шарфу. А паровоз будет номер подождите да Н2 23, точно! Н2 293». Волконский заинтересовался: «Финляндия значит?! Откуда у тебя такая информация?». «Разведка, выдохнул старший, а Вам надо побыть здесь до вечера, да и когда стемнеет, то проще пройти до вокзала». Владимир Николаевич задумался и промолвил: «Верно мыслишь, попробую».
Глава 3 «Козни Протасова»
Протасов заключил под стражу Оболенского и Голицына, вернулся в Совнарком, обратился к заместителю председателя СНК товарищу Лаврентьеву Анатолию Степановичу, который с 1914 по 1916 годы находился на передовой в боях с германскими войсками. Те события оставили ему в память шрам на нижней губе от осколков. Он не просто знал, а лично был знаком с Голицыным, Оболенским и, конечно же, Волконским. Отзывался о них с большим почтением.
Будучи в прекрасном настроении Лаврентьев стоял у окна, когда зашёл Протасов и поприветствовал его. «Какими судьбами, Гордей Романович?» повернул голову Лаврентьев с лёгкой улыбкой на губах.
«Провёл операцию и задержал изменников революции», отрапортовал Протасов. «Ну прекрасно, и кому же пришла в голову такая безрассудная мысль?» воскликнул Лаврентьев. «Голицын, Оболенский и, прервался Протасов увидев, как меняется выражение лица Лаврентьева и добавил, Волконский, который сбежал, не пытаясь даже защитить свою честь. Его ищут в городе», закончил Протасов. Затем он продолжил: «Я займусь этим делом, так как Вы очень занятой человек, но мне будет нужна помощь, распорядитесь выделить мне людей». Лаврентьев в недоумении: «Хм Закон есть закон. Ну что ж Займитесь этим делом». Протасов покинул кабинет, оставив задумчивого Лаврентьева наедине со своими мыслями, который не мог поверить и осознать происходящее
Когда Протасов вышел из кабинета к нему подошёл солдат, из людей лично ему доверенных и сказал: «Разрешите обратиться. Поиски Волконского продолжаются, но пока безрезультатно. Какие будут распоряжения?». Протасов, сквозь зубы: «Продолжать поиски, с его дома не снимать наблюдения, ему некуда деться. Он один Исполнение докладывать мне. Я буду в крепости на допросе».
Глава 4 «Чужой среди своих»
Некоторое время спустя, когда начали сгущаться сумерки, Волконский сказал детям: «Всё. Пойду я!» надев шляпу, вышел из сарая и направился к забору. «Дядь Вов!» с грустью окликнул старший из детей. Волконский остановился, повернулся и увидел ребят, которые стояли по стойке «смирно» и отдавали ему честь. Ни слова не говоря, Владимир Николаевич отдал им честь, повернулся и молча покинул двор. Осторожно прошёл до трамвайной остановки «Гостиничный двор», дождался трамвая, сёл в него, надвинув шляпу на лоб, и поехал в сторону Финляндского вокзала. Не доезжая одной остановки, вышел из трамвая в целях безопасности, сливаясь с толпой, двинулся на вокзал.