Максим привлек меня к себе, гладил по плечу.
Сегодня встреча с нотариусом? спросил он. Я хочу пойти с тобой.
Не надо.
Ну, кто-то же должен быть рядом.
Я попрошу друзей.
Со мной отправился на дележку борделя Гоша.
Это еще кто? Валя был недоволен тем, что я привела постороннего.
Он стоял, занимая своей фигурой дверной проем, ведущий в мамин кабинет.
Кандидат на роль второго мужа, Георгий никогда не лез за словом в карман.
И что теперь, в семейные дела нос совать?
Почему же только нос? Может, я хочу влезть весь. друг отодвинул Валентина. А ты кто?
Брат.
Отлично. Вижу, что горюешь по маме, братик, Гоша кинул презрительный взгляд на моего родственника.
Валя оробел. Он был выше Георгия значительно. Но напор, нахальство и резкость моего друга ошеломили управляющего борделя.
Поля, что ты там встала? Иди считать проститутов, крикнул мне однокурсник.
Я с трудом, но переступила порог маминого кабинета. Валя убрал ее вещи. Как быстро Теперь вместо фигурки Эйфелевой башни на столе стояла бронзовая гончая собака. Нотариус терпеливо ждал, пока мы рассядемся по своим местам. Гоша взял меня за руку.
Здравствуйте, Полина. Здравствуйте
Георгий.
Что ж, у нотариуса было родимое пятно на щеке. Анна Аистова не оставила завещания. То есть мы начинали с ней работать над ним, но не успели довести до конца. Поэтому по закону вы должны поделить имущество поровну. У вас пятиэтажное здание и восемнадцать рабов.
Я сконцентрировалась на чужом родимом пятне. Мне нужно было держать себя, чтобы не плакать.
При продаже людей отправят работать на пользу государству, поэтому их стоимость не в счет.
Я опустила глаза и начала изучать узор на ковре.
Здание тоже можно списать на баланс государства.
Отчего же все это не продать самим? перебил юриста Гоша.
Тогда нужно быстрее искать покупателя.
Я нашел, отозвался Валентин.
Я твой фанат, братик, с языка друга буквально сочился яд. А можно я тебя усыновлю? Я хочу, чтобы после моей смерти тоже все дела решились за секунду.
Заткни своего жениха, Полина, прошипел брат.
Нет, я подняла на него взгляд. Георгий сам решает, когда ему говорить, когда молчать.
Да. Все дело в том, что я не работаю в борделе, мне рот не заткнешь.
Господа, давайте успокоимся, нотариус поднял руки. Если уже есть покупатель, это хорошо. Тогда нужно совершить сделку, как можно скорее.
Уже на улице я отключила голову. Просто шла прямо.
Поля, Поля! Гоша пытался достучаться до меня. Ты куда? Нам не в ту сторону.
Я села на траве в сквере и снова начала плакать. В те мгновения я просто понимала, что любви в моей жизни нет. Мама умерла, брат стал еще холоднее, муж ненавидит, все истории с мужчинами сводились к тому, что ко мне никто не испытывал глубокого чувства.
Все будет хорошо. Слышишь? Гоша сел рядом и обнял меня. Тебе нужно быть сильной, как всегда.
А где мне взять эти силы?
Где-нибудь, в чем-то необычном. Я же вот не зря люблю коньяк. Он придает сил.
Покупателем, которого нашел Валя, оказалась Зинаида Машкова мамина подруга детства. Как говорится, свой человек. Она уже давно держала публичный дом в Барнауле. А когда приезжала в Иркутск, обязательно навещала нас. Я всегда помнила ее в элегантных платьях, с высокими прическами и ярким макияжем.
Ну, я решила вернуться домой, уклончиво отвечала на мои расспросы тетя Зина. Соскучилась. Все же здесь все мои близкие.
А что же вы не зашли ко мне? продолжала я сыпать вопросами.
Мы сидели в гостиной ее старой квартиры. Тетя Зина подала мне чай и алтайские конфеты, которые оказались плавленными из-за жары в поезде, а потом застывшими в холодильнике.
Ну, Валя не сказал адрес. Ты теперь рассказывай! Замуж вышла?
Да, недавно.
И как?
Нормально. Он архитектор, сын тети Аглаи.
А, все поняла. Старшенький? Хороший мальчик. Одобряю, она улыбалась своими ярко-красными губами.
Я еще для чего пришла я волновалась, начиная речь. Валя сказал, что вы купите бордель.
Ну да. Мне нужно место, а вам деньги.
Нет Мне деньги не нужны Вы же все равно проститутов спишете?
Ну, половину точно.
И сколько вам государство заплатит за рабсилу?
Тысяч двести. А что? тетя Зина отставила свою чашку и подалась вперед.
И сколько вам государство заплатит за рабсилу?
Тысяч двести. А что? тетя Зина отставила свою чашку и подалась вперед.
А "Мулен Руж" вы оценили в миллион?
Ну да.
Я готова отказаться от своей половины, но в обмен на всех проститутов. Вы заплатите всего пятьсот тысяч за отличное здание в проходимом месте. Все равно вам половина рабов не нужна точно.
Мммм Странное предложение.
Пожалуйста, тетя Зина! я подсела к ней ближе. Мне не нужны деньги.
Ты хочешь освободить мальчиков? она любого представителя противоположного пола называла так, это звучало странно.
Да, они все мои друзья.
Очень романтично и смело. Но ты сама подумай И пойми На улицу попадут восемнадцать мужчин, которые не знают, как жить на свободе, Машкова искренне верила, что на каменоломнях этим людям будет проще.
Я все обдумала.
Нууу тетя Зина задумалась, потом вновь посмотрела на меня пристально. Это будет сложный договор. Мы, наверное, заключим его отдельно. Завтра тебя устроит?
Спасибо!
Вечером я вновь пришла ночевать к Максиму.
Как ты? он будто бы переживал за меня по-настоящему.
Нормально. Максим, завтра же суббота? Ты свободен?
Да. Чем-то помочь?
Я завтра буду заключать договор по своей половине публичного дома. Ты мне нужен рядом, я выбрала своей мотивацией ненависть, она хорошо толкала меня в спину, заставляя идти вперед.
Хорошо.
Когда Максим был серьезен, он был очень привлекателен.
Завтра утром скажи, что ненавидишь меня.
Зачем?
Мне нужно.
Суббота выдалась дождливой. Макс держал надо мной зонт, помогал обходить лужи. Я понимала, что он жалеет меня. И это злило еще сильнее. Он стал свидетелем сделки, подписал наш необычный договор. Я уступила полмиллиона стоимости "Мулен Руж", а Машкова отпускала всех жрецов любви. Но час освобождения должен был наступить позже, при сделке с Валей.
Ты меня удивила, улыбнулся мне муж, когда мы шли обратно.
Чем?
Это смело Ты бы могла себе квартиру купить, например, на эти деньги.
Я не хочу. Я накоплю сама.
А может, посидим где-то? он снова смотрел серьезно. Я что-то хочу перекусить. Ну и выпьем шампанского в честь сделки.
Шампанское это наш талисман?
Скорее всего.
В ресторане Максим был галантен. Усадил меня за стол, сделал заказ. Вел светскую беседу. Я наблюдала за ним. Он был хорош собой. Не мой идеал, но достойный человек. Он заслуживал счастья.
Я поеду снимать курсовую работу в Булгар. Хочешь со мной? спросила я, отпивая из бокала напиток, который щекотал пузырьками мои губы.
Через Казань поедем?
Да, угадал.
Спасибо, он улыбнулся на мгновение и опустил глаза. Ты меня балуешь.
Почему бы и не побаловать любимого мужа? я сделала ударение на предпоследнем слове.
Через несколько дней мне вновь пришлось переступить порог места, от которого жгло в груди. Заметила, что стала дышать с трудом. Иногда все было хорошо, а иной раз приступ удушья наступал среди ночи. Я стояла в кабинете, пытаясь преодолеть боль между лопатками. Сзади нас полукругом стояли проституты.
Ну что ж, Валентин, тетя Зина улыбалась моему брату. Держи свои деньги.
Валя с решительным видом расписался в договоре и сгреб в чемодан пачки тысячных купюр.
А ты, Полина, Машкова засмеялась. Держи свое имущество.
Она подала мне папку с купчими на рабов.
Все равно эти мальчики какие-то непослушные. На клиенток глазеют, здороваются с ними раньше времени.
Спасибо, тетя Зина, я прижала документы к сердцу, надеясь, что оно перестанет ныть.
Поля?
Юная леди!
Бывшие невольники отступили меня и начали по очереди обнимать и целовать в щеки.
У тебя всегда было плохо с экономикой, строго промолвил Женя и прижал меня к себе.
Главное, что вы все свободны, ответила я громко. Вы слышите? Все свободны! Все идем за паспортами!
На выходе меня догнал Валя.
Ты больная, заявил он. Или ты специально? Для чего этот фарс?
А тебе какая разница?
Если не нужны деньги, могла бы уступить их мне, в его глазах светилась уверенность в этих странных словах. А ты повела себя, как всегда. Ты эгоистка, дура.
Конечно, а ты умный. Мы же от разных мужчин, мы разные люди.
За оформлением документов для бывших проститутов и поиском для них нормальной работы я ожила. Бумажная волокита отвлекала от дурных мыслей, занимала массу времени. Еще каждый день я ненавидела бюрократию, ПИН, чиновников, подготовку к съемкам. Все это, действительно, давало силы. Злость оказалась лучшим топливом, чем страсть. И за всем этим я забыла про свои претензии к Максиму.