Интересные истории - Людмила Вячеславовна Федорова 14 стр.


Тут учитель произнёс:

 Ну, что ж, экзамен сдан на отлично! Осталось посмотреть тетради

Ушаков с виноватым видом подал тетради, знал, что накажут за пятно

Учитель ласково посмотрел на Ушакова и спросил:

 Фёдор, что ж ты пятно в тетрадь посадил?

 Голова закружилась, виноват без всяких оправданий себе ответил Ушаков, ожидая наказания, но учитель вдруг с сочувствием присмотрелся и спросил:

 А ты не болеешь ли, Фёдор? Синяки под глазами, бледность. На тебя это не похоже

 Я, если честно, учитель, переживаю из-за того, что меня однокурсники засмеяли за то, что я в церковь хожу признался Ушаков.

 Бывает,  с доброй улыбкой ответил учитель Меня тоже не любили за это, но ты гордость гардемаринского корпуса, и наказывать тебя я не собираюсь, так что считай, что ты уже мичман: экзамен сдан, все конспекты на месте, а про неприятность мы промолчим

Гардемарины, которые подслушивали этот разговор, недовольно фыркнули, зато Ушаков был счастлив, ведь все экзамены он сдал на отлично, теперь оставалось получить диплом и золотую медаль, и плыть мичманом

Скоро Ушаков приехал к дяде. Старец Феодор расплакался от радости, увидев своего крестника таким взрослым и красивым.

 Феденька! Как же я рад тебя видеть! Рассказывай, как учёба!

 Всё, дядя дорогой, приехал я с дипломом за благословением на первое плавание! Поздравляй и благословляй! Сердце рвётся защищать Родину и веру православную! со светозарными от счастья очами и лучистой улыбой ответил Фёдор дяде.

 Я в тебе никогда не сомневался! Благословляю! Верю, что станешь гордостью ты нашей страны и веры!  со слезами счастья изрёк старец.

Ушаков раскраснелся и скоромно попросил:

 Не надо меня так хвалить, милый дядя: все заслуги мои заслуги Господа, это Он мне помогает, без Христа я бы ничего не достиг

Растроганный ответом крестника, монах обнял Фёдора и подумал: «А он ведь остался, по-прежнему, чист душой»

И так Фёдор оказался на военном корабле мичманом. Море пенилось, волновалось, встречая нового моряка, долгожданного гостя, а окрылённый Фёдор Ушаков исправно нёс свою службу, и все матросы его очень полюбили за его доброту.

От матросов только и слышалось в сторону Ушакова:

 Ваше благородие, спасибо вам за помощь!

 Ваше благородие, спасибо за денежную поддержку!

 Ваше благородие, спасибо вам за слова утешительные, приветливые!

Невзлюбил за это капитан Фёдора Ушакова, стал случай искать наказать молодого улыбчивого мичмана, ворча:

 Тоже мне любимчик и благодетель матросов нашёлся! Проучить бы Ушакова раз и навсегда!

И, к великой печали, скоро такой случай представился

Штормило в тот день море Балтийское, беспокойно метались, словно больной в горячке, огромные волны, ветер свистел, гудел, словно сказочный Соловей-разбойник, всё дышало волнительной бурей.

Ушаков с матросами взялись дружно паруса поднимать, успокаивал Фёдор таких же молодых «салаг»:

 Ничего, Господь с нами, мы бурь не боимся, от того в военном флоте! Я вот тоже в первом плавании, и ничего: не боюсь! С Божьей помощью справимся! Все вместе с молитвой давайте дело делать, помилуй нас Господь!

Матросы от слов таких приободрились, ещё пуще за дело взялись, все довольны и благодарны Ушакову, кроме капитана, который в завистливом гневе прикрикнул, раздувая ноздри:

 Мичман Ушаков, работай, а не проповедями занимайся!

Вдруг все бросили работу и с ужасом во взглядах столпились: юнга, который убирал верхний парус, оступился с реи, и теперь из последних сил вцепился руками в рею и повис над палубой. Вот-вот разобьётся!

 Бедняга,  говорили матросы неопытен. Помог бы ему кто-нибудь

Ушаков подошёл последним, быстро оценил обстановку и полез по канату помочь незадачливому юнге.

Вот Ушаков поднялся, вот уже на верхней рее стоят Ушаков и юнга, и, наконец, скрутили парус и слезли по верёвочной лестнице на палубу!

 Ура Ушакову! Ура!  закричали матросы и зааплодировали, а юнга со слезами прижался к Фёдору.

 Родной мой мальчишечка, что ж ты плачешь?  поглаживая совсем молоденького юнгу по головке, ласково спросил Ушаков.

Мальчик вытер слёзы и ответил, обняв Ушакова:

 Спасибо вам, ваше благородие, если бы не вы, я бы разбился. Я очень напугался, но молился, как учили вы

Капитан с чернильной завистью наблюдал за чествованием Ушакова, и вдруг заметил, что мичман, спасая жизнь мальчика, порвал слегка парус.

Капитан с чернильной завистью наблюдал за чествованием Ушакова, и вдруг заметил, что мичман, спасая жизнь мальчика, порвал слегка парус.

«Вот повод поквитаться с Ушаковым!»  подумал капитан, подошёл размашистыми шагами к Ушакову и произнёс брюзгливо:

 Ушаков, вы нерадивый мичман, раз порвали парус! Выговор вам!

 Но как же юнга? Вы же не хотите, чтобы я дал ему разбиться?  удивился Ушаков и тут же после этих слов получил от капитана такой сильный удар, что Фёдор отлетел, упал, и разбил нос до крови.

Ушакову было больно и обидно, но он встал и продолжил работу по подготовке корабля к буре, подбадривая матросов:

 За работу, братья во Христе! С молитвой нам ничего не страшно, даже буря! Что нам, морякам, вообще, буря?! Только закалка характера!

Матросы дождались, пока капитан удалился, а после все пожали руку Ушакову со словами:

 Вы Ангел морской, ваше благородие! Спасибо, что спасли жизнь юнге, хотя и стерпели обиду от капитана. Мы вас ещё больше уважать стали!

Последним к Ушакову подошёл мальчишка-юнга, вытер кровь на лице молодого мичмана и тихо с благодарностью спросил:

 Спасибо вам, ваше благородие, простите, что капитан наказал вас из-за меня. Вам не очень больно?

Ушаков рассмеялся. Теперь ему уже не было ни обидно, ни больно, только подумал Фёдор Ушаков:

«Если, Дай Бог, стану когда-то капитаном, никогда матросов своих не ударю!».

Первая награда Ушакова

Удивительно в судьбе Ушакова и то, что первую награду свою он получил не за геройский бой с врагами Отечества, а за победу над более свирепым и страшным врагом его матросов: чумой. Тогда молодой Фёдор Ушаков был капитан-лейтенантом, случилось всё в 1785 году. Матросы под командованием Ушакова проходили учения, строили на берегу корабли, готовились к важному плаванию, и погода выдалась ветреной, тёплой и солнечной.

По-прежнему добросердечный Ушаков блестяще справлялся с поставленной задачей, да еще, и подбадривать матросов успевал:

 Ничего, ребятки мои родные, нет с Господом непосильных задач! Справимся! Все вместе взялись с молитвой! Молодцы! Герои! С такими людьми сам Бог!

Храня и ценя эту доброту и эти тёплые слова поддержки, матросы прикипели к Ушакову, как к отцу родному, а тут он ещё к Пасхе на своё жалование всем подарки купил, и снедь пасхальную велел закупить, и священника для исповеди и причастия матросов пригласил. Матросы благодарили Ушакова со слезами счастья на глазах:

 Такого мудрого и одновременно милосердного и набожного капитана мы вовек не видывали! Господь нас наградил тем, что вы у нас капитан!

Ушаков руки всем пожимал, с Пасхой поздравлял, но отвечал, краснея:

 Приказываю не хвалить меня: все мои заслуги заслуги Господа, без Него я ничто!

Дорожил своими матросами Ушаков, как детьми, а матросы в ответ уважали Фёдора, как отца родного, хотя многие матросы по возрасту сами Ушакову в отцы годились.

Радость у матросов, разбирают подарки, кушают куличики, сияют от счастья. Ушаков тоже причастился и за трапезу сел с матросами, когда письмо пришло от начальства.

«Даже в Пасху Христову отдохнуть не дадут!»  подумал Ушаков и вышел с конвертом, прочитал письмо

Ужас охватил молодого капитана, написано было, что в сторону лагеря Ушакова двигается эпидемия чумы! Распахнул Ушаков васильковые очи, побелел лицом, прошёлся по лагерю, шатаясь, еле ночи дождался, а как отбой команду дал, сел в своём кабинете, достал все медицинские справочники, что на полках стояли. Стал изучать эти книги с одной мыслью: «Как мне команду спасти и панику не допустить?»

Ночь стояла уже глубокая, стрекотали кузнечики и цикады, а свеча в кабинете Ушакова всё горела, и только дежурный матрос Андрей периодически получал приказ, похожий по интонации на просьбу:

 Андрей, ( а Ушаков всех подчинённых по имени помнил) кофе мне ещё

Андрей покорно ставил очередную чашку кофе и слушал за дверью, как после двух бессонных ночей Ушаков в гневе отбрасывает книги. Когда приказ-просьба подать кофе послышался в шестой раз, Андрей зашёл и произнёс:

 Ваше благородие, разрешите вам больше не подавать кофе, даже если вы прикажите!

 Это ещё почему, Андрей?  удивился Ушаков.

 А потому, ваше благородие, что много пить заморского кофе вредно, волнение у человека начинается, а вы о нас, как о детях заботитесь, позвольте и нам, как об отце, порадеть, вы уже после пятой чашки тут матрос показал рукой на стол, где в ряд стояло пять чашек книгами швыряетесь в стенку

Назад Дальше