Вот и хорошо, обрадовался Серафимыч.
При всех недостатках квартира и по сей день смотрелась неплохо. На удивление высокие потолки, как для заводского скворечника, панорамные металлопластиковые окна, линолеум кое-где подран, но зато в остальных местах смотрится как дорогой немецкий продукт, а не имитация с ближайшего рынка. Старик ничего не менял с тех пор, как сюда заселился. Те же шкафы и полки, тот же утлый телеэкран (язык не поворачивается назвать его телевизором), кое-как прикрученный трясущимися папиными руками. Главное не облокачивайтесь на него, сказал он тогда строго. И Сеня ведь не облокачивался, до самого своего исчезновения.
Единственное, что раздражало, везде плотным слоем лежала пыль. Мама всегда очень чутко реагировала на малейшие проявления беспорядка. Даже если вытер всё, что попадёт в поле зрения, она могла залезть в такие места, где не ступала нога человека, и провести там пальцем, с укоризной демонстрируя, что уборка не окончена.
Воитель озирался по сторонам, пытаясь прийти в себя. Словно в детство попал, только неправильное. Вроде всё на месте, но по-другому. И дедуля этот хороший, но совсем чужой, как бы не старался.
Тебе с сахаром, или так? спросил Серафимыч, радуясь возможности хоть кому-нибудь пригодиться.
Без, ответил Сеня. Надо фигуру беречь.
И правильно, старик уселся рядом с воителем. Я тоже без сахара пью. Слишком он приторный для меня. Если постоянно употреблять, привыкнешь. А потом что-то по-настоящему сладкое пройдёт мимо, потому что у тебя притупился вкус.
Так вы знаете, куда уехала мама? Сеня старался не смотреть Серафимычу в глаза и просто с унынием размешивал чай.
Увы, Елена мне не докладывала, дедуля слегка улыбнулся. Помню, она всё время твердила о пропавшем сыне. Очень переживала, даже разок всплакнула.
Всплакнула, повторил воитель и вздохнул.
Она мне оставила кое-что, Серафимыч оживлённо засеменил в комнату и крикнул уже оттуда: Сейчас покажу.
Сеня повернул голову в сторону двери и опять продолжил равнодушно смотреть на чашку.
На случай если ты вдруг вернёшься домой, мама оставила фотографию. Чтобы я сразу узнал тебя.
Дедуля протянул воителю слегка выцветший снимок. Сеня забрал его и так же равнодушно принялся рассматривать.
Там были изображены счастливые родители вместе со стремительно взрослеющим сыном. А на фоне красовался Одесский Оперный.
Понятно.
Последняя семейная поездка в полном составе. Папа тогда ещё взаправду любил их, а не просто на словах. Вон, сколько в его взгляде гордости за сына. Это потом Сеня резко станет не таким, а пока он лучший мужчина в жизни своего отца.
Воитель продолжал сидеть с равнодушным взглядом. Только по щекам покатились слёзы.
Разверни её, посоветовал Серафимыч.
Старик искренне сочувствовал молодому бойцу, но не мог ничем помочь.
Сеня посмотрел на оборот фотографии.
Одесса, 2009. Любимые Леночка и сынок.
Несмотря на всё, что происходило потом, после снимка, в этой фразе не чувствовалось фальши. Только искреннее тепло.
Как же всё так резко изменилось?
Слёзы подкатили ещё сильнее, и воитель закрыл лицо руками. Как будто Серафимыч не поймёт, что он плачет.
Ну всё, не надо, старик погладил Сеню по едва заросшей лысине. Я наоборот, хотел как лучше.
Можно я оставлю это фото себе? не выныривая, спросил боец.
Конечно, конечно, ответил дедуля. Мне оно уже без надобности.
Сеня давно не плакал. Может быть, даже слишком давно. С тех самых пор, как оказался в мире эскапистов. Его душевное состояние претерпело с тех пор большие изменения, став какой-то паршивой карикатурой. В своём обычном состоянии воитель был несуразным, глуповатым и потому смешным. А в форме Злободуна он себя всё равно не помнил. Наверное, был таким же, только чуть агрессивнее.
Неважно.
Сейчас слёзы били через край. За все десять лет, которые Сеня провёл в чужом мире, притворяясь, что там и родился. За потерянное детство. За расставание родителей, которое он так и не принял. За Астролябию, с которой он больше никогда не увидится. И даже за Диму, потому что этот горе-писатель тоже не заслужил таких проблем.
Ну, ну, Серафимыч положил руку на массивное плечо воителя, а тот взял да обнял старика, окончательно дав волю чувствам. Я понимаю, маленький. Я всё понимаю.
Так и простоял дедуля в мощном захвате парня, который даже сидя был выше него. А Сеня рыдал как младенец. Даже раскраснелся весь, бедолага. Потому что в реальном мире эмоции гораздо сильнее, чем в посредственной книжке. И весь их груз в одночасье свалился на бойца. На совершенно неподготовленного повстанца, чьи самые сильные переживания были связаны с проигрышем Тизуилу в нарды.
Так и простоял дедуля в мощном захвате парня, который даже сидя был выше него. А Сеня рыдал как младенец. Даже раскраснелся весь, бедолага. Потому что в реальном мире эмоции гораздо сильнее, чем в посредственной книжке. И весь их груз в одночасье свалился на бойца. На совершенно неподготовленного повстанца, чьи самые сильные переживания были связаны с проигрышем Тизуилу в нарды.
.Ну как, полегчало? спросил Серафимыч, когда Сеня поутих.
Немного, ответил воитель, стирая слёзы со щёк.
Я, к сожалению, не знаю, куда уехала твоя мама, дедуля подвёл бойца к раковине и включил холодную воду. Но ты ведь её сын. Сам догадаешься.
Странно, что она оставила вам фотографию, Сеня всхлипнул, но не сказала, где мне её искать.
Наверное, уже потеряла надежду, старик начал умывать лицо своего гостя. Так бывает.
Но она же мама, пробормотал боец между порциями воды. Мамы не теряют надежду.
Ещё как теряют, Серафимыч оказался куда крепче, чем можно было предположить.
Со всё более возрастающим остервенением он макал Сеню в воду, не позволяя вырваться из цепких рук. С такой силой хватаются за подоконники самоубийцы, которые в последний момент передумали, но уже летят со всей дури вниз, пока не разобьются.
Но воитель собрал остатки сил, которые достались ему от мира эскапистов, и отпрянул в ужасе.
Вы чего творите, Серафимыч? спросил он обалдевшим тоном.
Все меня бросают, выпалил дедуля и осел на пол. И ты бросишь, если я скажу, где искать Елену.
Почему-то Сеня не злился. Он испытывал искреннее сочувствие к одинокому старику, которого бросили самые родные люди. Разве он заслужил догорать в этой одинокой квартире, где можно только наблюдать за тем, как жизнь проносится мимо, оставляя за собой только новые морщины на лице?
Скажите, куда уехала мама, настойчиво произнёс воитель. А я пообещаю, что не брошу вас.
Да бросишь, ещё как бросишь, Серафимыч перевёл дыхание и посмотрел Сене прямо в глаза. Она поехала туда, где ей было хорошо.
Что, прям туда? боец взглянул на фотографию. Даже потёртая от времени она казалась такой живой.
В Одессу, кивнул старик и попробовал подняться.
Сеня протянул ему руку.
В конце концов, не убить же Серафимыч его собирался. Так, временное помутнение. С кем не бывает.
Уверен, что ты завтра же сорвёшься туда первым же рейсом, сказал дедуля, отряхивая вязаную жилетку.
Не сорвусь, ответил Сеня. Вернее, не завтра. Мне нужно хорошенько подготовиться.
А вот это правильно, заметил старик. И какой у тебя план?
Придумать историю, почему я так долго пропадал, боец снова сел на деревянную табуретку.
Кстати, Серафимыч нахмурился. Где ты, в самом деле, так долго пропадал?
Вот именно этого я рассказывать не стану.
Тебя что, увезли в рабство, а паспорт отобрали, чтобы не сбежал?
Если бы, вздохнул Сеня.
Ты прости сумасбродного деда, сказал Серафимыч. Я не собирался тебе навредить.
Да я сам кому хотите встрепенулся воитель.
Знаю, знаю, успокоил его старик. Не думаю, что заслужил твоё доверие. Но с другой стороны, вряд ли у тебя есть, кому ещё рассказать о пережитом.
Вряд ли, ответил воитель, думая о Диме.
Нет, хватит. За один вечер Сеня сделал больше, чем этот осёл за последние три месяца.
Тогда валяй, Серафимыч хихикнул, ведь он употребил молодёжный сленг.
Десять лет назад я попал в книжку.
Повтори, я не расслышал
Глава шестая
Ты зачем это сделала? ошарашенный Серетун схватился за голову.
Надо что-то предпринять, пока не поздно.
Спаси меня, жалобно прошептала Клофелина.
Да мне хотя бы себя спасти! Вокруг столько стражи.
Волшебник, не отнимая рук от черепушки, стал медленно растирать кожу под волосами, чтобы успокоиться. Астролябия недавно подсказала ему этот способ и оказалась права. В конце концов, Серетун уже не молодой мальчик, а вполне себе солидный мужчина с расшатанными нервами. И только что родившейся идеей.
А что стража? повысила голос портниха. Что стража? Они все дебилы поголовно. Постоянно друг у друга имена переспрашивают, никак запомнить не могут!
Думаю, они заметят, как мы тащим вашего визиря через весь двор.
Чародей сам не поверил что сказал это.
Зачем его тащить? Клофелина посмотрела с непониманием. Пускай здесь валяется, пока не придёт в себя.