Анджела явно потеряла дар речи. И мне кажется это забавным.
Ты прав, говорю я. Предлагаю отказаться от правил. Никаких правил в Клубе.
Мне нравится сама идея Клуба, продолжает он, чтобы успокоить Анджелу. Что мы будем встречаться и пытаться разобраться с тем, что с нами происходит. Так что я в деле. И пока не выпадет снег, готов приходить в любое время. Но потом у меня начнутся тренировки в горнолыжной команде, и, возможно, нам придется перенести наши встречи на воскресенье, потому что остальное время у меня будет занято.
Анджела приходит в себя. И даже выдавливает улыбку.
Конечно. Думаю, и для Джеффри так будет лучше. Встречаемся по воскресеньям. Договорились.
На мгновение над столом воцаряется неловкое молчание.
Ну что ж, наконец говорит Анджела. Думаю, на этом можно закончить нашу первую встречу.
Когда я выхожу из театра, улицу уже окутали сумерки. Грозовые тучи сгущаются над головой, бурча, как голодный желудок. Наверное, мне следует радоваться дождю, потому что он смог потушить пожары и, вероятно, спасти множество людей и их дома. «Это всего лишь погода», напоминаю себе я, но все же иногда задаюсь вопросом, не послана ли она, чтобы позлить лично меня, как наказание за невыполненную мной работу и за неудачу с предназначением. Или как какой-то зловещий знак.
Я пытаюсь быстро и небрежно попрощаться с Кристианом на перекрестке, но он касается моей руки.
Мы так и не поговорили, тихо произносит он.
Мне пора идти, выдавливаю я. Мама будет волноваться. Позвони мне, хорошо? Или я позвоню тебе. Один из нас обязательно должен позвонить другому.
Верно. Он опускает руку. Я позвоню тебе.
Мне пора бежать. Я опаздываю.
И я ухожу подальше от него.
«Трусиха, говорит ворчливый голос у меня в голове. Ты должна поговорить с ним. Узнать, что он хочет сказать».
«А если он скажет, что мы должны быть вместе?»
«Ну, тогда тебе придется с этим смириться. Но ты хотя бы перестанешь убегать».
«Думаю, я скорее быстро ухожу».
«Это сути не меняет».
Я спорила с самой собой. И проиграла. Что тоже не очень хороший знак.
3
Чужие секреты
Услышав, как я перешагиваю порог дома, мама тут же выходит из кабинета.
Привет, говорит она. Как дела в школе?
Все обсуждали мои волосы. Но в хорошем смысле.
Мы можем попробовать покрасить их снова, предлагает она.
Я пожимаю плечами.
Может, это знак? Видимо, Бог хочет, чтобы в этом году я была блондинкой.
Хорошо, соглашается она. Хочешь печенья, блондинка?
И ты еще спрашиваешь? Я устремляюсь вслед за ней на кухню, где, конечно же, чувствую запах чудеснейшей выпечки из духовки. Это печенье с шоколадной крошкой?
Разумеется.
В этот момент начинает пищать таймер, поэтому мама надевает рукавицу и достает из духовки противень с печеньем, а затем ставит его на столешницу. Я пододвигаю стул и усаживаюсь с другой стороны от нее. Все кажется невероятно нормальным, и именно из-за этого странным, ведь еще совсем недавно мы переживали драму, боролись за собственные жизни и страдали от душевных переживаний, а сейчас собираемся есть печеньки.
Добираясь домой после пожара, я думала, что у нас будет долгий разговор и она раскроет все, что знала, ведь мое видение наконец-то сбылось. Но когда я вернулась, мама спала, просто спала в самую важную ночь в моей жизни. Но я не стала будить ее или укорять этим, потому что она повстречалась с падшим ангелом, чуть не умерла и все такое. И все же последующие дни прошли не совсем так, как я думала.
Не то чтобы мы вообще не разговаривали. Но это скорее походило на разбор произошедшего. Никакой новой информации. Никаких откровений. Никаких объяснений. Так что в какой-то момент я не выдержала и спросила:
И что же происходит сейчас?
Я не знаю, милая, ответила она.
И все. Мне хотелось надавить, но у нее все время было такое мрачное выражение лица и столько боли и грусти в глазах, будто она разочаровалась во мне и в том, к чему привело мое предназначение. Конечно, она никогда не скажет мне этого в лицо. Никогда не скажет, что я все испортила, хотя она не сомневалась в нужный момент я сделаю правильный выбор и докажу, что стала достойной обладательницей ангельской крови. Но все видно по взгляду.
Знаешь, мне казалось, что ты придешь домой пораньше, говорит мама, пока мы ожидаем, когда печенье немного остынет. Ты была у Такера?
Знаешь, мне казалось, что ты придешь домой пораньше, говорит мама, пока мы ожидаем, когда печенье немного остынет. Ты была у Такера?
Недолго пришлось ждать момента, когда приходится принимать важное решение: рассказывать маме о Клубе Ангелов или нет.
И что же ответить? Мне тут же приходят на ум слова Анджелы о правилах и о том, что нельзя никому говорить о клубе, особенно взрослым. А потом я вспоминаю, как Кристиан отверг эту идею и сказал, что все расскажет дяде. Но нам с мамой не раз приходилось скрывать что-то друг от друга. Мы привыкли к этому. И у меня уже нет никакого желания делиться с ней своими переживаниями, рассказывать о Клубе Ангелов, о повторяющемся сне, о том, какие чувства меня гложут после пожара или каково мое истинное предназначение. Так что мне совершенно не хочется сейчас вдаваться в подробности.
Так что я действительно не знаю, что ей ответить.
Я была в «Розовой подвязке», наконец решаюсь я. С Анджелой.
И по сути это правда.
Я ожидаю, как мама начнет высказывать мне, что хоть у Анджелы и добрые намерения, но она непременно втянет нас в крупные неприятности. И что каждую проведенную вместе минуту мы тратим на разговоры об обладателях ангельской крови и обсуждения многочисленных теорий подруги.
Но она говорит совершенно другое:
Ох, это классно.
А затем спокойно перекладывает печенье с помощью лопаточки на проволочную стойку.
Классно? подхватив одно из них, переспрашиваю я.
Подай тарелку, пожалуйста, говорит она.
Я выполняю ее просьбу. А затем отправляю в рот очередную печеньку.
Я никогда не собиралась лишать тебя общения с обладателями ангельской крови. Я лишь хотела, чтобы ты пожила обычной жизнью как можно дольше и узнала, каково это быть обычным человеком. Но ты уже достаточно взрослая. У тебя были видения. Ты даже сталкивалась с истинным злом в этом мире. Так что я не вижу ничего плохого в том, что ты начинаешь понимать, каково это быть обладательницей ангельской крови. Что в свою очередь приводит к тому, чтобы общаться с себе подобными.
Интересно, она сейчас имеет в виду Анджелу или еще и Кристиана? Может, она считает, что мне суждено быть с ним? Что бы сказали феминистки на то, что цель моей жизни подцепить какого-то парня?
Будешь молоко? подходя к холодильнику, спрашивает мама и, дождавшись моего кивка, наливает мне стакан.
Мама, меня накажут? наконец, набравшись смелости, спрашиваю я.
За что? Она тянется за печеньем. Ты сделала сегодня что-то такое, о чем я должна знать?
Я отрицательно качаю головой.
Нет. Из-за моего предназначения. Меня накажут за то, что я его не выполнила? Я попаду в ад или во что-то подобное?
Она начинает кашлять, словно подавилась печеньем, и быстро делает глоток молока.
Все совершенно не так, говорит она.
А как же? Мне дадут второй шанс? Или велят сделать что-то еще?
Мама с минуту обдумывает мои слова. И я практически вижу, как крутятся колесики в ее голове, пока она решает, как много мне рассказать. Конечно же, это бесит меня, но я ничего не могу с этим поделать. Поэтому просто жду.
У каждого обладателя ангельской крови есть свое предназначение, говорит она спустя, кажется, целую вечность. Для некоторых это конкретное событие, которое привязано к конкретному времени. И тогда мы должны оказаться в определенном месте в определенный момент и выполнить задуманное. А для других Она переводит взгляд на руки, пока тщательно подбирает слова. Предназначение затягивается.
Затягивается? переспрашиваю я.
Да, и состоит больше чем из одного события.
Я молча смотрю на нее. Наверное, это самый странный разговор, который когда-либо случался между матерью и дочерью, пока они ели печенье с молоком.
Насколько больше?
Мама пожимает плечами.
Даже не знаю. Мы все разные, как и наши предназначения.
А как было у тебя?
У меня Она изящно прочищает горло. Все тоже оказалось не так просто, признается она.
И это все?
Мама, ну давай, требую я. Хватит уже отмалчиваться.
Отчего-то на ее лице появляется крошечная улыбка, словно мама считает меня забавной.
Все будет хорошо, Клара, говорит она. Ты разберешься во всем, когда придет время. Я знаю, как неприятно это слышать. Поверь мне, очень хорошо знаю.
Я пытаюсь успокоить нарастающее безумие, которое скручивает все внутренности.