Эту колыбельную пела мать Ристин. Песнь о том, как первые хвитры пробудились к жизни в чертогах Богини Хель несколько тысяч лет тому назад. Они увидели, что живут в умирающей стране, и полетели к свету.
Но Хель никогда не забывала хвитр. Каждую ночь ее белый лик смотрит на них с небес, а с рассветом возвращается обратно в Ярмаланд.
Скорее всего, на юге есть только меченосцы, говорит Кари.
Ристин молча глотает. Меченосцы. Много слухов ходит о них в замке. Поговаривают, что они стягиваются в огромное войско, чтобы загнать всех хвитр обратно в бездну.
Вниз, во мрак богини Хель.
Но сейчас Ристин не хочет думать о людях.
Ешь, говорит она и подвигает к Кари корзину с едой. Ешь хорошенько, друг!
Застольные песни
Йоран был один на хуторе. Самуэль с Никлисом еще не вернулись.
Ты знаешь, где твои братья? спросила его матушка.
Но Йоран лишь головой покачал. Но все же он догадывался, что они отправились в Экшё.
Весенние работы на поле были закончены, и теперь мать с сыном сидели и вили веревки, пока в Долине Скорбей гремело и перекатывалось эхо застольных песен.
Причина такого шума крылась, конечно же, в дяде Стейне, который отправился в сарай проверить свое вино из одуванчиков и надолго там застрял.
Матушке Вострой и Йорану оставалось только слушать. И ждать.
Мой брат скоро придет, тихо промолвила мать, и тогда спрячься на горной гряде.
Йоран устало посмотрел на нее. Ему надоело бегать. Так же, как и быть последним сыном в доме.
Пение в сарае внезапно смолкает.
Йоран перестает дышать и прислушивается. И тут снаружи доносится хриплый рев.
Йора-ан! Йоран Вострый, иди сюда, щенок!
Матушка Вострая с тревогой смотрит на сына. Они оба, разумеется, узнали этот голос.
Йо-ора-аан Вострый!
Дядя Стейн зачем-то зовет его из сарая. Йоран откладывает веревку.
Не ходи, говорит мать.
Не, мотает головой Йоран. Это же не меня хотели прибить, а Никлиса. Так что я пойду.
Не глупи, говорит мать, но Йоран уже встает.
Я посижу в сарае вместе с дядей, а когда он напьется и уснет, мы его с тобой крепко свяжем, матушка, и все дела.
Матушка тоже встает. Она тоже устала и бесконечно измотана своим шумным братцем.
Оба пойдем, говорит она.
Матушка с Йораном выходят во двор. Дверь сарая распахнута настежь, но внутри темно и тихо. Не слышно ни криков, ни пения.
Только негромкое лошадиное ржание.
Йоран, неслышно ступая, осторожно идет вперед. Матушка Вострая неотступно следует сзади. В темном углу сарая стоит старый конь Роскиль и жует сено.
На земляном полу валяется пустой кувшин от вина. Но самого Стейна нигде нет.
Эй! тихо позвал Йоран. Дядя?
Тишина. Матушка Вострая довольно кивнула.
Он ушел. Отправился кутить в долину Надеюсь, там где-нибудь и уснет.
И, повернувшись, мать с сыном направились обратно в дом.
Йоран шел первым. Хутор по-прежнему был погружен в тишину. Стейна нигде не было видно.
Надеюсь, Никлис с Самуэлем не столкнутся с ним по дороге, когда будут возвращаться, озабоченно проговорил он. А то ведь
Закончить ему не хватило воздуха. Кто-то держал его. Крепко. Чья-то рука высунулась из-за двери и ухватила Йорана прямо за горло.
Здоровенная мужская ручища. Йоран узнал теплый запах вина из одуванчиков.
Значит, пока они с матерью ходили к сараю, дядя незаметно прокрался в дом.
Заходи, малыш, заплетающимся языком прошептал ему на ухо пьяный Стейн. Я тут как раз сидел и вспоминал твоего отца. Как мы с ним бились под стенами крепости Аксвалль
Йоран не мог даже вздохнуть, не то что ответить.
Твой отец он был дураком, бормотал Стейн. Вздумал надуть меня с деньгами, которые мы с ним заработали на солдатской службе. Ха! Но я позаботился о нем, и Стейн расхохотался. Деньги я забрал, а твой отец ночью упокоился в крепостном рву.
Йоран обхватил руку дяди и попытался вырваться, но Стейн поднял его в воздух и хорошенько встряхнул.
Вот так! крикнул он.
И Йорана швырнули на пол кухни, как какую-нибудь тряпку. От удара из него вышел весь дух.
Стейн визгливо закудахтал в восторге от собственной силы.
И ты тоже иди сюда, сестра!
Матушка Вострая послушно засеменила вперед, но взгляд у нее был испуганный.
Не делай больше глупостей, братец, умоляюще произнесла она.
Стейн визгливо закудахтал в восторге от собственной силы.
И ты тоже иди сюда, сестра!
Матушка Вострая послушно засеменила вперед, но взгляд у нее был испуганный.
Не делай больше глупостей, братец, умоляюще произнесла она.
Вот еще! крякнул Стейн. Я никогда их не делал. Я только дураков учил уму-разуму.
На столе дядю ждал кувшин с вином. Но сперва он связал матушку Вострую и Йорана только что свитой ими веревкой и заткнул им рты старыми тряпками.
Отлично, довольно кивнул Стейн.
Для надежности он подергал путы и взял со стола свой кувшин.
Я отпущу вас, пообещал дядя. Я не желаю вам зла, он отхлебнул из кувшина. Так что я отпущу вас обоих да но только лишь когда заставлю замолчать твоего братца.
И Стейн помахал ножом. Перед Йораном мелькнуло свежеотточенное лезвие.
Теперь мы будем ждать, дядя сделал еще один глоток вина, когда вернется Самуэль и малыш Никлис.
Молчащий хутор
Эге-гей! закричал Самуэль. Громко и звонко, как настоящий рыцарь.
Может, они уже спят? спросил Никлис.
Тогда мы их разбудим, ответил Самуэль.
Братья брели по долине в серых майских сумерках. Еще не совсем стемнело, но время было уже позднее. Они здорово задержались в Экшё, разговорившись с господином Арбманом.
Они постарались убедить его взять их в войско.
Наш отец был солдатом, говорил Самуэль.
А наш предок был викингом, добавлял Никлис.
Наконец Арбман кивнул.
Войско уже почти укомплектовано. Но нескольких людей еще не хватает. Вам следует как можно скорее добраться до городка Аскерсунд.
Но у нас нет коней, растерялся Самуэль.
Тогда сядьте на корабль! посоветовал им Арбман. Из Хускварны каждый день ходят суда.
Теперь братья возвращались домой, да не с пустыми руками. Никлис долго ныл, выпрашивая хоть что-нибудь из солдатского снаряжения. Он надеялся получить меч, но в результате ему пришлось удовольствоваться лишь кольчугой.
Но, как бы то ни было, теперь они полноправные солдаты-наемники. И у них есть рекомендации для несения королевской службы в войске Арбмана, а точнее, в его арьергарде.
Сколько людей может быть в арьергарде? спрашивал Никлис.
Понятия не имею, отвечал ему Самуэль. Может, человек двадцать.
Они остановились надворе своего родного хутора.
Эй! крикнул Никлис. Есть кто дома?
Ответом им была тишина.
Братья зашагали к избе. Свет в окнах не горел. Вокруг все было спокойно. Даже слишком спокойно.
Самуэль переглянулся с Никлисом и кивнул.
Разбудим их.
Матушка! закричал Самуэль. Мы вернулись! И у нас есть новости!
Теперь они точно должны проснуться, подумал Никлис. Но в доме по-прежнему было до странности тихо.
Я, пожалуй, зайду, сказал Никлис.
И он вошел в дом. Внутри царил сумрак, наполненный какими-то странными тенями. Внезапно тишину нарушил чей-то сдавленный крик:
Бе Берегись!
Никлис замер на пороге, вглядываясь в темноту. В нос ему ударил сильный запах вина из одуванчиков.
И вдруг одна из теней ожила. Что-то блеснуло перед ним. Нечто маленькое и острое.
Вот тебе, отродье!
Дядя, мелькнуло в голове у Никлиса. Дядя-убийца!
Он не успел шагнуть в сторону или попятиться. Даже вдохнуть и то не успел.
Стейн внезапно вынырнул из-за двери, в руке он сжимал нож для резки веревок. Лезвие сверкнуло в воздухе и прежде, чем Никлис успел что-то предпринять, ударило его в грудь.
Никлис повалился на бок.
Так-то вот! заорал Стейн и закашлялся. Теперь мне больше не придется выслушивать твои вечные брюзжания по поводу того, что случилось с твоим паршивцем отцом!
Что? думал Никлис, лежа на полу. Что теперь натворит этот свихнувшийся Стейн?
Последний удар ножом
Йоран связан, но он все видит.
Он лежит на полу рядом с матушкой Вострой. Он пытался ослабить узлы, но все напрасно ему не удалось развязать путы. Поэтому он остался лежать.
В комнате сумрачно, но он все равно видит все, что происходит.
Видит, как Никлис просовывает голову в окошко, слышит его крик и видит, как брат шагает прямо в расставленную дядей Стейном ловушку.
Силясь предупредить его, Йоран сумел лишь кое-как сдавленно крикнуть через тряпку.
Бе Берегись!
Но было уже поздно.
Стейн уже начал клевать носом от выпитого вина, но по-прежнему крепко держался на ногах. В руке он сжимал отточенный рабочий нож, и едва Никлис переступил порог, как дядя нанес ему удар в грудь.