Это мой брат, она несла два бокала в руках к столу, на котором их верно ждал шоколадный пудинг. Его звали Джозеф.
Почему «звали»? С ним что-то случилось? Элизабет поставила фотографию обратно на полку. Дакота была первым человеком, с кем она упомянула своего брата.
Несчастный случай.
Ох, Дакота вздрогнула от услышанного. Прости
Всё в порядке, она села на диван и похлопала по пустому месту рядом с собой. Ты присоединишься ко мне? Я в нетерпении услышать твою ужасную историю.
Всю ночь напролёт они провели за разговорами. Пудинг с неимоверной скоростью испарился с подноса, а бутылка рома предательски быстро опустошалась.
и он отправляет меня назад в Нью-Йорк, грустно сказала Дакота.
Зачем? искренне удивилась Элизабет. Перед её глазами медленно проплывали волнами чужие черты лица.
Он говорит, чтобы я разобралась с некоторыми его проблемами там, а потом лишь возвращалась. Но мне кажется, что он явно не будет по мне скучать здесь.
Почему?
Потому что у него кто-то есть Идея! воскликнула она, вставая ногами на мягкий диван. Ты проследишь за ним, пока я буду в Нью-Йорке! Я не задержусь там надолго.
Я даже не знаю Элизабет откинулась на спинку дивана, закрывая глаза.
Ничего сложного, я заплачу тебе большую сумму! Просто сфотографируешь его с любовницей и всё. Одного раза будет достаточно.
Ты сейчас пьяна, а к обеду и не вспомнишь об этой идее.
Но она вспомнила, и Элизабет получила обещанные деньги за пару фотографий. После горького разочарования в замужестве Дакота уехала покорять Италию и, кажется, начала встречаться с одним знаменитым итальянским модельером.
На прощание она позвонила Элизабет и поблагодарила за то, что та смогла раскрыть ей глаза. А также она сказала, что не любит поддерживать отношения на расстоянии, поэтому, скорее всего, они больше никогда не услышат друг о друге.
Мари смотрела на неё с соседнего кресла.
Где Вы познакомились с Дакотой? хоть раз, но та была обязана ошибиться.
Я была соседкой её мужа. Когда она пребывала здесь, мы сдружились, и перед своим отъездом она рассказала такую историю. О том, как вы вывели на чистую воду этого ужасного человека.
Вы поддерживаете с ней связь?
К сожалению, нет. Да и мы немного разные для того, чтобы продолжать общение.
Но Вы сказали, что вы подруги, подметила она.
Думала, это может повлиять на Ваше решение, Элизабет.
Это больше походило на правду.
Ну, тогда рассказывайте свою историю.
Моя история похожа на историю Дакоты, она достала платок из кармана синего плаща и пару секунд помяла его в руках. Мой муж каждую пятницу в девять вечера с кем-то договаривается о встрече на протяжении нескольких месяцев. Он очень пунктуален, поэтому выезжает ровно без пятнадцати девять, чтобы прибыть вовремя. Недавно я узнала адрес.
И я должна съездить туда и проверить, та глупо кивнула, а Элизабет приложила ладонь к лицу. Мари, я хочу попросить прощения, но я не смогу помочь Вам. Это было лишь единожды и никогда больше не повториться.
Я с ума схожу от этого незнания. Поймите меня, она умоляла, но её лицо было странным. Словно она играла свою роль. Словно специально пустила горькую слезу и специально смахнула её платком.
Существуют частные детективы. В любом случае мне это неинтересно, девушка отмахнулась рукой, уставившись в пустоту.
Элизабет была по уши сыта семейными интригами и семейными проблемами. Она не испытывала жалости к Мари, дабы лишённая подобных чувств, но толстый конверт, который выскользнул из её старой сумки, помог изменить решение. Она ненавязчиво проследила взглядом за её движениями.
Я не поскуплюсь на деньгах.
Сколько? спокойно спросила она, не отводя глаз от конверта, медленно попивая крепкий кофе.
Достаточно для того, чтобы согласиться, Мари приоткрыла конверт, и Элизабет ослепил яркий свет пары денежных стопок. Девушка взглянула на собеседницу, оглядела её старую одежду и неряшливый вид. Она явно не купалась в роскоши, но для чего тогда было тратить такие суммы на выявление измены? На то, чтобы почувствовать себя ненужной Любовь заставляет делать такие безрассудства!
Как выглядит Ваш муж? Напишите мне адрес, Мари улыбнулась.
У меня всё готово. Вот, женщина явно оживилась и передала Элизабет небольшую фотографию, на обратной стороне которой аккуратным размашистым почерком был прописан незнакомый адрес. Я зайду к Вам в понедельник. Сфотографируйте это место, с кем он там был, может, даже о чём говорил. Его имя
Как выглядит Ваш муж? Напишите мне адрес, Мари улыбнулась.
У меня всё готово. Вот, женщина явно оживилась и передала Элизабет небольшую фотографию, на обратной стороне которой аккуратным размашистым почерком был прописан незнакомый адрес. Я зайду к Вам в понедельник. Сфотографируйте это место, с кем он там был, может, даже о чём говорил. Его имя
Мне не нужны его данные, Лиза перебила её, провожая к двери.
Спасибо.
Ещё рано меня благодарить.
Элизабет закрыла дверь, не дав Мари попрощаться. Толстый конверт лежал на её столе, фотография преследуемого мужчины была у неё в руках. В холодильнике её ждала лазанья, а за окном пошёл сильный дождь, барабанящий в стекло. «Может, это неправильно вмешиваться в чужую жизнь?» подумала она, облокотившись о дверь. Пачка недорогих сигарет вынырнула из кармана её длинного халата. Неприятный запах пропитывал её пальцы, оседал на одежде.
Ты знаешь, что я не люблю, когда ты делаешь это? тихий мужской голос прошептал из пустоты. Она знала, что услышит его в этот момент, поэтому улыбка моментально появилась на её лице.
Знаю, Джозеф, я знаю. Поэтому и делаю, проверив замки, она, медленно кружась, прошла на кухню. Я буду завтракать лазаньей, сказала она в воздух, чувствуя лёгкие мурашки, пробегающие по её телу. Это, конечно, не твоя еда, но я буду рада, если ты присоединишься. Мне есть что тебе рассказать.
Завтрак. Две тарелки. Два стакана. Один человек. И тихая виниловая пластинка, ласкающая слух.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Его звали Джозеф. Её старший брат. У него были густые тёмные волосы, в детстве они постоянно кучерявились, локонами ложились на лицо, лезли в глаза, поэтому отец заставлял зачёсывать их назад и закреплять лаком, однако с возрастом это прошло, кроме привычки постоянно следить за своей причёской. У него были голубые глаза, такие же, как у сестры. Густые тёмные брови и такая же белая кожа. Никакими словами она не могла передать его красоту и никакими словами не могла описать, насколько он был дорог для неё. Когда его не стало, она потеряла и себя, по сей день не в состоянии найти силы, чтобы переродиться заново. Каждую ночь она видела его во снах, каждый вечер она смотрела на фотографии, и единственное, что забрало у неё время, была не боль. Это были черты его лица. Так часто она вспоминала их детство, что ей стало казаться, словно он погиб, ещё будучи тем десятилетним мальчишкой, что играл с ней в снежки в их саду.
Все эти годы она чувствовала, как он стоял за её спиной, ощущала его прикосновения и слышала его голос. Она звала его каждую ночь, но, просыпаясь, оказывалась в этой холодной голубой комнате, стены которой были обклеены её рисунками, с которых смотрел он, обклеены любимыми страницами из книг, обклеены старыми фотографиями и распечатками его последнего поздравления, которое он когда-то написал на её день рождения.
Топот детских ног по лестницам поместья Розенбергов, детский плач, детский крик, крик отца, разбивающееся стекло. Звук ударяющейся о кожу золотой пряжки ремня. Рождество, большая ёлка, много гостей. Прятки. «Раз, два, три» считала она, а затем бежала искать Джозефа. Музыка в деревянной комнате, плавные движения, горький поцелуй, мамино вино. Пощёчина, следы крови на ковре, большой старый дуб. Много книг, обрыв, божья коровка на белой рубашке. Облако в виде барашка, его смех. Её смех. Свечи, большая картина со знакомыми лицами Их детство.
Она проснулась. Элизабет с трудом распрямила длинные пальцы, которые всю ночь яростно сжимали одеяло. Удары её сердца, словно барабаны, стучали в мозгах. Солнце светило сквозь бежевые шторы, яркими лучами пробегая по краю кровати. Утро пятницы. Вернее был день, потому что утром она только вернулась домой.
Немного отойдя ото сна, она приняла душ и нагая стояла напротив запотевшего зеркала, рассматривая себя. Она была идеальна. Она касалась руками своего лица, запускала пальцы в тёмные мокрые волосы. Их схожесть с Джозефом была безумной. Каждый раз, проходя мимо зеркала, она видела его в своём отражении. И порой ей было сложно оторваться. Элизабет сделала несколько масок для лица, намазала тело кремом, как обычно, открыла зеркало и взглянула на белые подсвеченные полочки, на которых находились все её средства борьбы с внутренними страхами. Она положила таблетки на язык, запила всё холодной водой из-под крана. И, встряхнув головой, вышла из ванной, накинув на себя длинный шёлковый халат.