Мы замерли с Повелителем в шаге друг от друга. Он опустив голову и еле заметно усмехаясь, я тяжело дыша. Мой проводник исчез, будто растворился.
Простите, опустила я плечи, на фото этот зал вообще не поддается осмыслению, а в реальности просто сносит крышу
Он усмехнулся шире:
Мне почему-то нравится, что вам это сносит крышу. Надеюсь, такой же эффект ждет и моих гостей.
Всем нам нравится быть на своей территории. Поэтому и уверенный такой. А может, и не только поэтому.
Можете не сомневаться, с готовностью закивала я.
Пройдемте, повел он рукой и направился к окну, а я лишний раз почувствовала дрожь. Двигался будто он оборотень, а я жалкая пародия. Для начала хотел бы с вами обсудить моменты, касающиеся исключительно нашего происхождения. Он указал мне на одно из кресел. Вашего и моего.
Я села, положив планшет на колени страшно было касаться холодного каменного стола, искрящегося прожилками на солнце. Слова Повелителя будто встали ломом в позвоночнике. Я не понимала, чего хочу больше: бежать, сломя голову, или все же попытаться дойти до своей цели.
Я знаю, кто вы, перестал казаться дружелюбным Повелитель Дьявола, складывая локти на столе и врезаясь в меня взглядом.
То, что он ждет какой-то реакции, не осталось незамеченным. Хочет взять на слабо? Черта с два.
Мое происхождение вам как-то помешает со мной работать? скопировала его позу, сложив локти на стол и сцепив кисти перед собой, закрывая шею. Мало ли
Надеюсь, что нет, сузил он глаза.
Удивительно, как вы меня распознали, осторожно улыбнулась я.
Да, могло показаться, что заигрываю. Но на самом деле я едва справлялась со страхом.
Ему не понравилось. Глаза холодно блеснули, челюсти сжались.
Удивительно, как вы меня нет, жестко заключил он. Но ваше происхождение не даст вам ни форы, ни предвзятого отношения. Я хотел, чтобы вы знали.
Разочарован, что я не повелась на какую-то провокацию, или мне кажется? То, что он говорит о разногласиях наших народов оборотней и повелевающих огнем обычное дело. Последняя стычка произошла десять лет назад. Она унесла жизни моих родителей и изменила мою. То, что я люто ненавижу этих напыщенных самовлюбленных вершителей судеб, ничего не значит. Работу я делаю абсолютно беспристрастно. Может быть, на какую-то долю секунды я и чувствую короткий миг возмездия, когда вижу тускнеющий взгляд очередной жертвы, но это не облегчает боли потери. Да и глупо было бы мстить всем подряд.
Я даже не сомневалась, господин аль-Арем, учтиво кивнула я. И готова работать.
Хорошо, мрачно ответил он и поднялся, тогда приступим.
Первое, что я выяснила здание будто вымерло. Когда мы с Хоупом вошли в холл сегодня утром, оно казалось вполне обычным бизнес-центром, в котором всего лишь строилась амбициозная надстройка. Построенное в виде пончика в стеклянной зеркальной глазури, основное здание обзавелось двойником, будто отражением «пончика». Теперь я понимала идею мир таких, как Повелитель и я, всегда находится рядом с миром людей. Мы живем бок о бок, делая все, чтобы никто не догадался о нашем существовании.
Второе я не смогу за ним угнаться на каблуках. А он не собирался делать ничего, чтобы мне было удобно шел вперед с проекцией моего плана перед глазами, изящно раскручивая пальцами схемы этажа, на котором мы находились. Будто изучил каждую деталь в моем проекте. Честно говоря, я была уверена, что он не будет заниматься этим сам. У таких, как он, должны быть доверенные люди, с которых он только спрашивает результат. В итоге я сняла туфли и бросила у стены.
Когда стук каблуков стих, Повелитель обернулся. А я замерла под его темнеющим взглядом, скользящим лезвием по лицу и вниз, до самых ног. Когда он снова посмотрел мне в глаза, довольный срезом, я пошатнулась. Издевается. Его воля усыпал бы пол под моими ногами углями. Он точно знает, кто я на самом деле.
А что планируется в этом здании? Я нигде не нашла информации
Наглость. Но мне вдруг показалось, что терять уже нечего. Он дождался, когда я подойду ближе.
Это здание будет штаб-квартирой совета оборотных, вдруг спокойно сообщил он. Здесь, в Абу-Даби. В знак особого уважения к твоему народу.
Совет моего народа исторически собирался в Канаде в Ванкувере. Но то, что филиал строится нашими заядлыми врагами в Абу-Даби, поразило меня до глубины души.
Совет моего народа исторически собирался в Канаде в Ванкувере. Но то, что филиал строится нашими заядлыми врагами в Абу-Даби, поразило меня до глубины души.
Ваш главный выгнал отсюда оборотней десять лет назад, тихо заговорила я, глядя с вызовом в его глаза, откровенно забывшись, а теперь строите здание совета?
Меня мелко затрясло.
Возвращаясь туда, где прошло детство, я чувствовала эту тянущую боль незаживающей душевной раны, но мне не привыкать. Только не ожидала, что лично свяжусь с проектом, который по своей сути памятник геноциду моего народа.
Наш главный сожалеет о содеянном, смотрел Повелитель на меня, хмуря брови. Мы замерли, глядя в глаза друг другу, и когда он задал вопрос, тот прозвучал неожиданно мягко: Ты была там?
А я отшатнулась, будто приходя в себя:
Думаю, это не имеет отношения к нашим задачам, господин Аль-Арем. Простите за эмоции. Не ожидала, что этот проект окажется таким значимым для истории моего народа.
Он немного помолчал, опустив взгляд, потом развернулся и зашагал вперед, а я пришибленно поспешила следом
* * *Мне всегда казалось, что я повелеваю не только судьбами подданных, но и своей собственной. Единственный, кто мог со мной в этом поспорить, перестал быть врагом, не оставив более достойных преемников. И это сделало жизнь проще, насколько могла трехсотлетняя жизнь вообще показаться простой.
Но сейчас я смотрел будто кем-то блестяще разыгрываемую партию, в которой расстановка сил только-только начинала проступать очертаниями. Эта девочка с ангельской внешностью и большими красно-карими глазами самая невинная убийца, которую можно вообразить. Да и Нергал бы с ней, потому что любой охотник подлежит уничтожению по закону. И даже я не смогу этот закон нарушить. Но, стоило свету лечь под другим углом, и на поверхности ее истории проступил совсем другой узор она уже моя жертва.
Не я ее. А она.
Десять лет назад она попала в жернова моей слепой яростной мести. Я не знал, насколько тяжело ей пришлось, но то, что помог ей стать той, кем она является вне сомнения.
Можно ли сыграть партию одной фигурой, когда правила игры неизвестны? Может, мне ее отпустить?
Я обернулся, дожидаясь, когда она внесет очередные замечания в проект на своем планшете, и стиснул зубы, испытывая такой ворох эмоций, к которым вообще забыл дорогу.
Мисс Уолф. Дженна. Все эти имена ей не подходили ни капли, но были настоящими вне сомнений. И каждое ее движение, будь то изогнутая бровь или раздраженный жест ладонью в попытке заправить прядь за ухо такие настоящие, что резали взгляд.
А может она меня убить? Или ее дар эта способность притягивать внимание таких, как я?
Отпустить? Нет. Каждая глава ее жизни обо мне. Некоторые написаны мной лично. Просто она еще об этом не знает. А если узнает непременно захочет убить.
Вы прошли мимо узла, мяукнула кошечка неуверенно, но тут же с достоинством приняла вызов взглядов. А я видел она уже тлеет внутри и дрожит, но с каким-то садистским удовольствием продолжал ее гонять по этажам.
Может, с тебя хватит на сегодня узлов? слова слетели с губ быстрее, чем мне захотелось ее, наконец, пожалеть.
Мне определенно есть, с чем поработать сегодня.
Еле сдерживала тяжелое дыхание, мучилась от жажды, но упорно выглядела профессионалом. А мне вдруг стало интересно заставить ее выглядеть так, как ей захочется. Интересно, она поет в ванной или тоже выглядит профессионалом на сто процентов?
Ее досье уже лежало на моем столе. Но я не был уверен, что открою сегодня файл. Уложить ее в плоскость отчета моих ищеек казалось каким-то кощунством. Идиотизм.
Тогда вы можете быть свободны до завтра, прошелся по ней привычно взглядом, запоминая ее образ. Будет о чем подумать, пока она будет зализывать раны. Ей страшно это читалось в каждом вдохе.
Скажите, господин Аль-Арем, долго я не смогу выйти отсюда? устремила на меня свой взгляд.
Со мной в любой момент.
В ее глазах мелькнуло недоумение.
Сложно поверить, что вы лично водите своих контрагентов в аптеку на углу
Мне нравилось, когда она забывала, как боится меня.
Все, что вам нужно, вам доставят. Не объяснить подробно, как именно она может получить все что пожелает, стоило трудов. Я не хотел ее отпускать. А со мной можно выйти на ужин.
Глаза этой кошки стали еще больше.
Боюсь, у меня слишком много работы, уперлась она.