Леша нехотя набрал телефонный номер Теоны и с ходу предложил:
Слушай, такое дело, давай я к тебе заеду?
Зачем это? встревожилась Теона.
Леша честно покаялся в том, что забыл передать ей дары от любимой тети. Но Теона вдруг проявила великодушие и сказала, что раз такое дело пироги он может съесть сам, потому что она вообще-то уже собирается спать.
Леша так обрадовался ее неожиданному благородству, что решил дать ей второй шанс ну, может, она все-таки нормальный человек?! и спросил, чем Теона занимается завтра. Та ответила, что никаких планов на воскресенье у нее нет, разве что поздно вечером к ней заедет вернувшаяся из Москвы тетя Манана.
Леша, поняв, что по логике вещей должен сопроводить вопрос каким-то конкретным предложением, задумался: а куда, собственно, сводить эту красную шапочку? Куда вообще таких водят? Что до него, то он иногда пускался во все тяжкие ходил, бывало, в ночные клубы, знакомился там с девушками, завязывал необременительные отношения, потом без сожаления разрывал их Или он просто изредка мог накатить виски в баре. Но не поведешь же красную шапку в бар или в ночной клуб? Она же потом сдаст его Манане с потрохами. О! Есть отличный вариант культурного досуга!
А идем в музей? предложил Леша, чувствуя себя воистину жителем культурной столицы.
Вот так и получилось, что в воскресенье, с утра пораньше, Леша топтался у входа в Русский музей.
«Красная шапка сегодня выглядит еще страньше, чем вчера», отметил Леша, увидев Теону.
На кучерявой голове девицы красовался все тот же берет, но вместо пальто на ней теперь была какая-то странная плащ-палатка, настолько огромная, что казалось, она затрудняла хрупкой Теоне передвижение. В целом впечатление было такое, будто мышь засунули в сумку. Леша едва сдержался, чтобы не хихикнуть.
Поймав его удивленный взгляд, Теона пожала плечами:
Это пуховик Мананы, кажется, он мне немного великоват.
Когда она сняла берет и пригладила волосы, Леша опять чуть не расплылся в улыбке: все-таки странно такая маленькая хрупкая девушка и такая кудрявая, пышная копна волос! Словно бы конкретно этой девушке пришили башку от другой. Ну да ладно
Они долго ходили по музею, рассматривали картины. Теона с удовольствием простаивала перед полотнами, на которых было изображено море или солнечные пейзажи. А потом Леша отвел ее в зал, где висели картины Саврасова и доверительно сказал, что ему очень нравится этот художник.
Теона застыла перед одним из полотен, на котором разливалась половодьем робкая русская весна мрачное небо, болотца, чахлые, словно долго болевшие березки, и вдруг с тоской выдохнула:
Какой ужас! Это же называется «отгружаю депрессняк тоннами». Вот что есть ваш Петербург и ваша страна в целом!
Леша аж взвился:
А у вас-то в Грузии что?!
А у нас огромное солнце! И горы, и красное вино, и люди поют песни. И всегда-всегда весна и лето! гордо изрекла Теона.
Леша задохнулся от обиды:
А что же ты тогда сюда притащилась? Ну и сидела бы в своем лете?!
Да просто жизнь приперла к стене, и пришлось уезжать.
На лице девушки застыло такое отчаяние, что Леше неожиданно стало жаль Теону, и он примиряюще заметил:
Да ладно. Я вообще-то Грузию люблю: шашлыки, хинкали, хачапури!
Какой же ты примитив! усмехнулась Теона. Грузия это не только еда!
Вот и поговорили. Опять полаялись, как кошка с собакой. В итоге всю дорогу из музея до дома Теоны они молчали.
Лишь на прощание Леша сухо сказал:
До завтра! Утром жду в «Экипаже». И не вздумай опаздывать!
* * *Леша угрюмо смотрел на часы Теона опаздывала уже на полчаса. Прекрасное начало ее первого рабочего дня!
Он заглянул на кухню, где Манана пекла круассаны, и ехидно поинтересовался:
Ну и где наша новая барменша?
Манана безмятежно махнула рукой:
Сейчас придет! Мы с ней вчера полночи проговорили, может, заспалась девочка, ничего страшного. Или заблудилась бедняжка в незнакомом городе, растерялась!
Растерялась! насмешливо протянул Леша. Я не сказал бы, что она теряетсяЧестно говоря, племянница у тебя чистая скорпиониха. Мелкая, но так ужалит, что полруки оттяпает!
Что ты, Лешка, вскинулась Манана, она такая хорошая девочка добрая, нежная, просто стесняется.
Что-то я не заметил в ней особой стеснительности, буркнул Леша. Все время дерзит и колется чистый кактус! Вот спасибо тебе! А мне еще и работать с ней придется!
Что ты, Лешка, вскинулась Манана, она такая хорошая девочка добрая, нежная, просто стесняется.
Что-то я не заметил в ней особой стеснительности, буркнул Леша. Все время дерзит и колется чистый кактус! Вот спасибо тебе! А мне еще и работать с ней придется!
Ну не злись, примиряюще сказала Манана. Хочешь, я тебе опять твой любимый пирог испеку?!
После общения с такой напарницей-колючкой и пирога «Двенадцатой ночи» не захочешь! пожаловался Леша.
Ты просто ее еще плохо знаешь! заверила Манана.
Да у меня как-то и не возникает желания узнать ее получше! честно признался Леша и тут же услышал рядом возмущенное фырканье.
Оглянувшись, он увидел, что за его спиной стоит насупленная Теона.
Привет, Белкин. Вижу, ты без меня очень скучал?! усмехнулась девушка.
И только появление Никиты Арсеньева предотвратило возможную перепалку Леши и Теоны. Кстати, Леша отметил, что с Никитой Теона ведет себя куда любезнее, и в беседе с ним она даже производит впечатление относительно нормального человека.
Отличная девушка, подмигнул Леше Никита, когда Теона отвернулась, умная и обаятельная!
Леша сморщился и поинтересовался у «мисс обаяния», какие виды кофе она умеет готовить.
Честно говоря никакие, улыбнулась Теона. Я кофе вообще не люблю.
Леша застонал, как смертельно раненный зверь:
Да как же, да что же это?!
Ну вот так, пожала плечами Теона. Но я ответственный, легко обучаемый человек, поэтому я быстро усвою все, что нужно.
Но кофе нужно любить! вскричал Леша. Тут все серьезно!
А ты вообще какой-то чрезмерно эмоциональный парень, неодобрительно заметила Теона. Неужели ты так уж любишь кофе?
И даже еще больше! отрезал Леша. А ты-то что из напитков предпочитаешь?
Чай, а еще лучше красное домашнее вино! призналась Теона.
И с этим человеком нам придется работать?! возмутился Леша.
Манана с Никитой, наблюдавшие за диалогом Леши и Теоны, переглянулись.
Ну ничего-ничего! Мы еще сделаем из тебя приличную девушку! с тихой угрозой пообещал Леша и тут же включил гимн отъявленных кофеманов, песню Фрэнка Синатры «The Coffee Song».
Старина Фрэнк пел о чудаках, которые даже в яичницу с ветчиной добавляют кофейный кетчуп, да что там говорить они даже в кофе добавляют кофе! В какой-то миг оба бармена не сдержались и тоже затянули песню.
Услышав слова «Ты встречаешься с девушкой и позднее понимаешь, что она пахнет как кофеварка», Теона взглянула на парней с изумлением. Ну ладно чокнутый Белкин, но от Никиты она такой кофейной экспрессии никак не ожидала.
Понимаешь, нам всем нужна энергия, улыбнулся Никита. А эту энергию дает что?
Что? переспросила Теона.
Кофе! прокричали Леша с Никитой.
Теона выразительно на них посмотрела:
Парни, вы сумасшедшие!
Но как бы там ни было, несмотря на всю разность характеров, темпераментов и глобальное различие вкусов, отныне Леше и Теоне предстояло работать вместе. Ничего не поделаешь!
* * *Весь день Данила Суворов провел в Кронштадте, без устали снимая этот гордый город с разных ракурсов. Кронштадт завораживал Данилу не меньше, чем красоты Крайнего Севера или экзотика африканских пустынь, поскольку в нем сохранился неповторимый петербургский «гений места».
Данила долго снимал на набережной. Ветер рвал серое полотно Финского залива, небо сливалось с водой, покачивались корабли на причале. Непогода испытывала город-крепость, его жителей и самого фотографа на прочность. Но Данила радовался разбушевавшейся стихии, позволявшей сделать характерные, образные снимки. Сделав целую серию фотографий на заливе, Данила дошел до прекрасного, уходящего ввысь Морского собора и невольно улыбнулся: «Создал же Господь такую красоту!» Серия фотоснимков собора, и дальше в путь.
Суворов бродил по окраинам города, заглядывал во все дворы, закоулки, фиксировал камерой проступающее в трещинах на стенах, в следах старых военных снарядов, в золоте церковных куполов время. По сути Данила всегда занимался тем, что стремился удержать ускользающее время, запечатлеть его. Вся его жизнь была попыткой зафиксировать, поймать и бережно сохранить что-то очень зыбкое, эфемерное, ускользающее. Потому что кто его знает вдруг через несколько лет в этот гордый, тихий, дремотный город, сам по себе похожий на застывший корабль, ворвутся какие-нибудь преобразователи и захотят переиначить здесь все на современный лад: уничтожат этот старый форт, снесут тот старый дом, а на месте этого магазинчика с трогательной, советской еще вывеской соорудят очередной безликий супермаркет. Любой город может исчезнуть, уйти как Атлантида под воду. Понимая это, Данила хотел сохранить любимые места в их первозданном виде хотя бы на карте памяти.