От остановки до полицейского участка надо было топать еще минут десять по грязной дороге с кучей луж. Да, весна в России прекрасна только на картинках в интернете
У входа в участок топтались двое мужчин, о чем-то тихо говорили и курили. Один из них, тощий и долговязый, с длинными усами и плешью на затылке услышав мои шаги, повернул голову и расплылся в широченной улыбке.
Волкова! Какими судьбами?
Здрасьте, кисло поприветствовала его я.
Мужика этого звали Петром Юричем, а кличка у него была Таракан. Из-за усов, разумеется. Его собеседника, совсем еще молодого светловолосого и миловидного паренька, я не знала.
Соскучилась? продолжил приставать ко мне Таракан.
Да не то чтобы. Меня просто к вам перевели. Вместе с московским коллегой.
Эти слова дались мне тяжело.
Лицо у Таракана вытянулось. Я ждала, что он начнет выпытывать у меня причину перевода, но тут из участка вышел начальник Николай Степанович Бочкин. Ну или просто Степаныч.
Этот мужчина средних лет полностью соответствовал своей фамилии и был широким, как бочка. Я всегда поражалась, как пуговицы на его кителе еще не отлетели кому-то в глаз.
Давно не виделись, Мирослава, улыбаясь от уха до уха, сказал Бочкин.
Здравствуйте, Николай Степаныч, как можно радушнее произнесла я.
Пожалуй, с Бочкиным я даже была рада увидеться. Среди всех сотрудников правоохранительных органов Алексеевска он был самым нормальным, да и ко мне относился можно сказать как к дочери.
Пойдем ко мне, поговорить надо, не стал ходить вокруг да около Степаныч, чему я только обрадовалась.
Махнув рукой Таракану, я поймала на себе заинтересованный взгляд его собеседника мальчишка в открытую сверлил меня своими раскосыми серо-зелеными глазами, забыв о дымящейся в его руке сигарете.
Что это за паренек? спросила я у Степаныча, когда мы вошли в участок.
Никитка, новенький, ответил Бочкин, стремительно шагая по коридору к своему кабинету.
На каждом шагу нам встречались знакомые люди, которые, завидев меня, либо расплывались в искренней улыбке, либо ехидно ухмылялись. Пока дошли до кабинета Бочкина, у меня уже язык отсох здороваться.
Гляжу, все тебе рады, заметил Степаныч. Расстегнув пуговицы кителя, он грузно опустился в кресло. Садись давай! Что как чужая?
Я послушно села на стул и огляделась по сторонам. Ничего не изменилось. Абсолютно. Хотя, чего я хочу? Меня не было всего полгода.
Что, уже забыла, как тут все выглядит? с добродушной ухмылкой поинтересовался Степаныч.
Да нет, помотала головой я. Просто осматриваюсь, привыкаю.
Ну, привыкать тебе не обязательно. Кравцов мне сказал, что числиться ты здесь будешь только на бумагах. Бочкин нехотя поднялся, подошел к окну и, отодвинув занавеску, за которой скрывался электрический чайник, спросил: Чай будешь?
Давайте. Распивать тут чаи мне не хотелось, но отказать было бы невежливо.
Бочкин нажал на кнопку в ручке чайника, пошуршал в темном пакете с красными розами и выудил оттуда коробку конфет.
Я-то понимаю, что ты здесь не просто так, заговорщицким тоном продолжил он. Но остальные будут думать, что тебя из Москвы погнали. И отмазка с делом Чокнутого акушера не прокатит. Ты только не припирайся, не спорь, со всем соглашайся. Тем более, тебе тут и находиться-то не надо будет.
Да я все понимаю, поспешила заверить Степаныча я. Сами знаете, я могу стерпеть, если на кону серьезное дело. Подождите-ка! Что еще за Чокнутый акушер?
Да одно глухое дело, отмахнулся Бочкин. Лицо у него тут же скисло, и мне сразу стало понятно, что говорить об этом ему совсем не хочется. Уже года четыре прошло с первого трупа, а подозреваемого все никак не найдем. Еще и улик нет. Дело хотят приостановить. Один только Никитка над ним бьется, как одержимый.
А при чем тут наш перевод?
Дык вы же сегодня похожую жертву нашли, пояснил Бочкин, бросая нетерпеливые взгляды на чайник. Не факт, конечно, что дела связаны, но Кравцов велел использовать это как повод для перевода.
У меня даже рот приоткрылся от удивления, которое тут же сменилось на возмущение.
А если дела и правда связаны?! воскликнула я так громко, что Бочкин даже вздрогнул. Если я могу помочь с поимкой преступника? Если хочу работать, как полагается?
Бочкин опустился в свое кресло и скривился.
Нет. Кравцов велел не отвлекать тебя от основного задания.
Бочкин опустился в свое кресло и скривился.
Нет. Кравцов велел не отвлекать тебя от основного задания.
Ну Николай Степанович, ну пожа-а-алуйста! принялась упрашивать добродушного толстяка я. Вы же столько пряников получите, если мы это глухое дело раскроем. Ну разрешите его расследовать! Пожа-а-а-алуйста!
Бочкин посмотрел-посмотрел на меня и задумчиво крякнул. Раскрыл конфеты, подвинул коробку ко мне поближе.
Ну, раз ты так хочешь сказал Бочкин, сложив ладони домиком.
Я уверенно закивала. Черта с два я упущу это дело!
Тогда сделаем вот как, перешел на шепот Степаныч. Будете приходить со своим напарникам, когда сможете. Но не частите! Нечего здесь постоянно околачиваться, тем более, вместе. По одному ходить будете! И Кравцову об этом ни слова!
Могила! пообещала я, изображая, что закрываю рот на замок.
Вот и славно, довольно улыбнулся Степаныч.
Щелкнул чайник, извещая о том, что вода вскипела. Бочкин засуетился, достал из выдвижного ящика две чашки, печенье, заветренный зефир.
Николай Степанович, а расскажите кратко о деле, попросила я, когда Бочкин налил мне чай и сунул в руку конфету.
Ох, вздохнул начальник. Не могла о чем-то хорошем спросить? Эх, ну ладно. Года четыре назад на остановке нашли мертвую женщину. Бедняжка скончалась от кровопотери после искусственно прерывания беременности. Причем не в клинике, а подпольно. Ну, мы не особо насторожились. Подумали, что сходила она, дура, к какой-то бабке. Та ее так и покромсала. Однако потом нашли еще два тела на улице. Эти женщины тоже умерли от кровопотери вследствие Степаныч скривился и густо покраснел. Ну, ты поняла.
Я кивнула.
Странно, что я раньше об этом деле не слышала
Мы все в строгой секретности держали, пояснил Бочкин. Сама понимаешь, ситуация-то непростая.
Я снова кивнула.
А выжившие есть?
Бочкин помотал головой, помакал печенье в чай и откусил разбухший кусочек.
Если бы были, мы бы с мертвой точки сдвинулись, а тут глушь полнейшая.
Задумчиво хмыкнув, я съела еще одну конфету. Выходит, этот Чокнутый акушер родом из Алексеевска. Оказывал здесь свои услуги, а затем, испугавшись преследования, махнул в Москву, где возобновил свою деятельность.
Если ваши жертвы умерли от кровопотери, то почему наша была задушена? вслух начала размышлять я.
А вот это ты уже с Никитой обсуждай. Не хочу больше об этом говорить, отмахнулся от меня Бочкин. Лучше расскажи, как в Москве жила.
Пришлось мне отложить интересную тему на потом и рассказывать Бочкину о моей недолгой, но счастливой и интересной жизни в Москве. После того, как хорошие темы для разговора были исчерпаны, я, допив вторую чашку чая, сказала, что мне пора.
Уже? немного расстроился Степаныч. Может, еще чашечку выпьешь?
Я решительно замотала головой.
Не могу, у меня еще питомец не кормлен. Слово «питомец» я произнесла многозначительным тоном.
Не знаю, понял ли меня Бочкин, но на лице у него расплылась хитрющая улыбка. Попрощавшись с ним, я вышла из кабинета в размышлениях о том, как много он знает. Кравцов, по своему обыкновению, мне ничего на сей счет не сказал, так что оставалось только догадываться. Поэтому, лучше лишний раз не распространяться о Джэхи в участке. Даже при Бочкине.
Пребывая в своих мыслях, я не заметила, как дорогу мне преградил тот самый паренек, который курил вместе с Тараканом.
Привет, фамильярно поздоровался он, хоть и был лет на пять моложе меня.
Молодежь нынче совсем невоспитанная
Привет, ответила на его приветствие я. Никита, кажется?
О-о-о, протянул он, демонстрируя мне нагловатую ухмылку. Быстро ты обо мне разузнала. Мирослава?
Я кивнула, пропустив его замечание мимо ушей. Меньше буду с ним разговаривать, быстрее отстанет.
Будешь теперь с нами работать? продолжил расспрашивать Никита. Его серо-зеленые глаза так и искрились юношеской дерзостью.
Типа того, снова кивнула я.
Тогда пошли со мной! Никита вдруг схватил меня за руку и потянул в противоположную от выхода сторону.
Эй! только и успела выкрикнуть я, на что парень не обратил ровным счетом никакого внимания, продолжая тащить меня за собой по коридору.
Миновав несколько дверей без всяких опознавательных табличек, мы завернули за угол и оказались в просторном помещении с длинным столом для конференции, который весь был завален бумагами, фотографиями и пустыми стаканчиками из-под кофе.