Что это? А? Совсем умом тронулась? Я был с тобой мил, проявлял понимание и уважение! А ты? Вены на шее Джо вздулись, лицо покраснело. Так инсульт разобьёт. Никто не будет тебя уважать, если ты не будешь уважать в ответ! Чокнутая! кричал обезумевший супруг, тыча бумагами мне в лицо. Совершенно нелогичные обвинения летели в мою сторону как брошенные снаряды с военных самолётов. Бум. Тронулась. Бум. Чокнутая. А вот чокнутой ему меня называть явно не стоило. Вырвав из его рук Джо украденные документы, я сдула со своего лба выбившуюся прядь и прошипела:
Мы с тобой разведёмся, пусть хоть год процесс будет идти. Но тебя, ублюдка, в моей жизни больше не будет. Это и стало моей фатальной ошибкой.
На следующий день пришли с дружеским визитом два приятеля мужа, но почему-то их внимание было сосредоточено на мне, а не на друге, собственно к которому они и явились. Джозеф изображал из себя радостного и довольного жизнью супруга, недоумевающего, почему его жёнушка притворяется снежной королевой. Я лишь закатывала глаза и старалась держаться от супруга и его вездесущих друзей подальше. Места в особняке было более чем достаточно. В связи со всей этой бумажной волокитой, выставить Джозефа из дома не представлялось возможным. А хотелось. Загадочные друзья остались с ночёвкой. У меня не было сил спорить, да и гостевых комнат хватало.
Ночью я проснулась от звука льющейся воды. Подумав, что, наверное, перед сном плохо закрутила кран, прошлёпала босыми ногами в ванную. Из крана не текло. Пожав плечами, я вернулась в ещё тёплую постель. Сон вновь подкрался ко мне на мягких лапах. Едва почувствовав, как меня захватывает дрёма, я услышала голос, женский, могильным червём проникающий в сознание:
Элис? Элис Элис! Хриплый шёпот превратился в визг, я подскочила в кровати. Приснилось? Но голос, отдалённо знакомый, продолжал звучать в комнате:
Почему ты позволила мне умереть? Элис? Почему из-за тебя я мертва? Я ущипнула себя. Больно. Повертела головой. В тёмной спальне я определённо находилась одна. Чтобы окончательно в этом удостовериться, я включила лампу на прикроватной тумбе. Мягкий жёлтый свет никого не обнаружил в комнате.
Разве это справедливо? Я сгорела, а ты жива? Прошло то время, когда я бы с криком выбежала из комнаты. Может, даже стала бы просить помощи у Джозефа. Но его Величество дьявол не заслуживает моего внимания, а потому я спросила себя, звучит ли этот голос у меня в голове или раздаётся извне. Разговаривать с невидимым обвинителем я не стала. Лишь спокойно села в постели и прислушалась.
Элис, ты оставила меня, оставила в отеле. Я смешалась с пылью сожжённых ковров. Элис Джулия? Это голос Джулии? Она стала озлобленным привидением, что хранит обиду на меня? Я усмехнулась. Такие пафосные речи. Она бы не стала. Не стала бы? Потрясла головой, будто пыталась выкинуть этот треклятый шёпот из головы. Взяв себя в руки, я ещё раз прошла в ванную и умылась прохладной водой, хотя и без того моя кожа была почти ледяной. Особняк плохо отапливался и кафель в ванной комнате под разутыми ногами ощущался как снежный покров за окном. Я вернулась в спальню и надела поверх шёлковой ночной рубашки тёплый халат. Спущусь вниз, сделаю чай. Голос смолк.
Утром, у меня не было желания спускаться в общие комнаты, даже в кухню и лицезреть непрошенных гостей во главе с мужем, который никак не желал становиться бывшим. Я позвонила по внутреннему телефону и попросила экономку принести мне кофе и что-нибудь на завтрак. Просьба была воспринята без какой-либо эмоции. Мисс Мэлтон вежливо, но абсолютно равнодушно поинтересовалась о моих вкусовых предпочтениях и когда я определилась с выбором, отключилась. Впервые, за пять лет брака и «членства» этой семьи, я позволила себе такую роскошь. Именно позволила, хоть это и было моим неотъемлемым правом.
Я успела принять душ, когда раздался звук открываемой двери. Подумав, что это мисс Мэлтон, я вышла из ванной в одном полотенце. Каково было моё удивление, когда я увидела вместо гордой ирландки широко улыбающегося мужа, держащего в руках серебряный поднос. Особенно позабавила белая роза, явно искусственная, вставленная в прозрачную вазочку. Фу.
Что ты здесь делаешь? Где Эйслинг? Ты её убил и украл мой завтрак? зло пошутила я, на всякий случай придерживая полотенце одной рукой. Джозеф картинно рассмеялся:
Ну что ты, дорогая. Хотел порадовать тебя с утра. Слышал, как ты спускалась ночью, всё в порядке? По-прежнему улыбаясь во все тридцать два, Джо двинулся в мою сторону. Я инстинктивно отступила.
Ну что ты, дорогая. Хотел порадовать тебя с утра. Слышал, как ты спускалась ночью, всё в порядке? По-прежнему улыбаясь во все тридцать два, Джо двинулся в мою сторону. Я инстинктивно отступила.
Поставь уже этот чёртов поднос на стол и убирайся из моей спальни. И когда уже твои гости уедут домой? Хочешь, чтобы я выставила их? Моё терпение подходило к концу. Супруг в недоумении изогнул бровь.
Почему ты кричишь на меня? У нас же вроде всё налаживается? Что за перепады настроения? Хочешь, можно вновь обратиться к доктору Белл, если тебе стало хуже. Пока я закипала от ярости, Джо спокойно водрузил свою ношу на кофейный столик и повернулся ко мне. Я взревела:
Джозеф, а может, это тебе стоит сходить к ней на приём? Возможно, у тебя биполярное расстройство? С амнезией?! Мы разводимся! И точка. У меня было огромное желание запустить в мужа чем-нибудь тяжёлым, чтобы стереть это выражение безмятежного спокойствия с его холёного лица.
Успокойся, всё будет хорошо, я зайду к тебе попозже, и мы всё обсудим. С милой улыбкой супруг направился к выходу из комнаты. Я не удержалась и запустила в него подушкой. Полотенце соскользнуло к бёдрам. Заметив моё позорное обнажение, Джо загадочно ухмыльнулся и вышел за дверь.