Я бы водочки! приободрился Йодо, учуяв родные запахи, источаемые замызганными посетителями, преимущественно сизыми.
Бережно прислонив к стене покалеченную гитару в драном чехле, он рванул к барной стойке.
И часто ты теперь по клубам да кабакам? справился он, вернувшись через минуту с мутным графином в одной руке и двумя полными пены кружками в другой.
Не очень.
А работаешь где? Его зад замер над стулом. А работаешь вообще?
В продажах, нехотя признался я.
Правильно говорить не «в продажах», а «продажник».
Он поставил водку с пивом на стол, излучая благость и комфорт, развалился на хрустнувшем стуле и, тут же подпрыгнув, снова ускакал к бару. Вернувшись с двумя рюмками и пачкой фисташек, он наконец устроился и не налил, а выплюнул водку из графина в рюмки со словами:
Не понимаю, зачем тебе по клубам ходить, если ты и на работе отлично деградируешь.
Размышляя над тем, что его так оживило наша встреча или бесплатная водка, я выплеснул огонь в пищевод.
Йодо сделал то же, зажмурился и, не открывая глаз, отхлебнул полкружки пены.
Музыкой занимаешься? Чем вообще живёшь? мотнул он сальными кудрями.
Я вновь ощутил себя за столом с дальним до недосягаемости родственником, который спрашивает: «Ну, как дела?», а ты вместо автоматического «Нормально» спутанно раздумываешь, о делах последних дней или лет идёт речь.
Пока отпуском живу, не ответил я. Ничего интересного. Вот тебя послушать было бы занятно.
А меня хоть каждый день слушай, усмехнулся Йодо, я тут частенько.
И что же нынче, подают?
Право на это было только у меня.
Летом, в турсезон нормально. А сейчас он махнул рукой и склонился над фисташками. Осень, хули.
Как в армии-то?
Нормально.
Мать писала, на войне был, сипло выдавил я и протянул кружку.
Да не, в штабе отсиделся, хмыкнул Йодо и чокнулся. Через месяц, спасибо дедам, комиссовали. С почками.
Мне стало неловко. Запахло паузой.
За что? хрипнув, переборол я молчание и наполнил рюмки.
Я, может, и мудак, но не стукач.
Тут несправедливость всего мира сгустилась на его лице в брезгливые складки.
Подставил кто-то?
Деды каптёрку спьяну разнесли, а крысёныш один, с моего призыва, ротному их сдал. А на меня потом дедам показал.
А ты?
А что я? Там же все молодые долбоёбы, что им объяснить-то можно? Зажали в сортире и почки опустили без объяснений.
Мы выпили.
А ротный на них, кстати, даже не пиздел, прикинь! весело продолжил он. Я, говорит, понимаю, выпил ты для аппетита бутылочку-другую, но нажираться-то зачем? Ха-ха-ха! Если бы они ещё в увале, а не в самоходе были, может, и обошлось бы. А так злые, с-суки Как гопари после дискача. Помнишь, как нас с тобой тогда?..