Открытых сражений не наблюдалось уже почти четыре года. Из-за столь длительного застоя разговоры о скором окончании войны начинали звучать все чаще, однако политики не спешили подписывать мирный договор. Отсутствие явного победителя сулило много проблем и не давало практически никаких гарантий, но меньше суток назад ситуация в корне изменилась. Согласно скомканным донесениям, неизвестный человек появился со стороны вражеской территории, в целости пересек минное поле, вывел из строя Голема и скрылся от преследования.
Временной период, показания членов оперативной группы, отчеты баллистиков все это присутствовало в рапорте, насчитывающем с десяток страниц, но даже так ему по-прежнему не хватало конкретики. Стали понятны причины допроса, на который они с полковником сейчас направлялись.
Какова моя задача, сэр?
Удивить меня, произнес полковник, не отрываясь от окна. Может, даже оправдать мои надежды.
Ясно, откровенно соврала Экка и наконец-то начала переживать.
Объект 15. Локофос.
Ания разглядывала свое отражение, крутилась из стороны в сторону, словно маленькая озорная девочка, которая без спроса взяла мамины вещи и надеялась поскорее стать взрослой. Однако из зеркала на нее смотрел совсем не ребенок, а худосочная семнадцатилетняя девушка с загорелой кожей и сильными руками. Ее длинная растянутая футболка с надписью «Крысиная жизнь», одетая поверх темного спортивного топа, досталась ей совсем не от матери, а от бывшего коллеги мусорщика, нечаянно подорвавшегося на мине. После небольшой траурной церемонии его скарб пустили с молотка, и всего за трехсотграммовую гайку футболка благополучно перекочевала в ее гардероб.
Ания сделала еще оборот, приподнялась на носочки и развела ладони в стороны, плавно и грациозно, не переставая улыбаться и задорно хохотать. Она старалась особо не зацикливаться не замечать того, что не хотела, например, грязных коротких волос и чересчур тренированных плеч, что заметно выпирали при каждом движении. Сейчас она была девушкой, не беженкой и не мусорщицей, а самой обычной девушкой, которая готовится к любви.
Дверь открылась, и в комнату вошел человек. Ания отпрянула от зеркала единственной вещи, что находилась в этой серой маленькой комнате, помимо стола и двух стульев, и заметно напряглась. Ей хотелось «бежать», куда угодно: в угол, в темноту, как можно дальше, лишь бы скрыться от чужих, осуждающих глаз но отступать было некуда.
Человек в плаще первым начал разговор:
Добрый день. Меня зовут полковник Кален Паэнула, и я бы хотел задать вам пару вопросов.
Фамилия военного звучала как какое-то блюдо. Живот в очередной раз скрутило, она не ела уже больше суток, но продолжала упрямо отказываться от сухпайков, которые предлагали ей различные незнакомцы.
Что вам надо? повысила голос девушка. Сколько еще меня будут здесь держать? Я невиновна!
Отлично, тогда вам ничего не помешает обо всем мне рассказать.
Паэнула смотрел на нее как на загнанного зверька, испуганного и одинокого. Он не стал приближаться, лишь занял один из стульев в комнате и предложил Ании сесть на второй. Нехотя она согласилась.
Вы желаете что-нибудь, прежде чем мы начнем?
Девушка не ответила.
Вас зовут Ания?
Девушка не ответила.
Вы предательница?
Девушка поморщилась, но все равно не ответила.
Замечательно, произнес полковник и бросил на стол светлую папку с документами, которую все время держал в руках. Знаете, что это?
Нет, но такое чувство, что сейчас узнаю, огрызнулась девушка. Паэнула в ответ лишь сдержанно улыбнулся.
Это рапорты членов оперативной группы, уточнил полковник. Благодаря ним я имею «некое» представление о случившемся вчера инциденте. После чего он облокотился на спинку стула и на память начал перечислять: 12:21, пограничный пост в Квадрате Н фиксирует аномалию несколько мин и камера видеонаблюдения на границе выходят из строя. 12:22, специалисты исключают попадание молнии как возможную причину. 12:23, пропадает сигнал еще от дюжины мин. Через минуту это случается снова и снова. К 12:31 уже имеется вполне обозримый проход через весь кордон. Из-за противоречивости данных местное командование совершает грубейшую ошибку и не объявляет общую тревогу, намереваясь самостоятельно разведать причину. 12:50, на место прибывает оперативная группа двадцать человек и три бота марки «GLM». Группа разделяется: одна часть остается, обеспечивая охрану территории, пока дроны восстанавливают минный кордон, вторая отправляется в ближайший населенный пункт. 13:11, десять солдат и один Голем прибывают в поселение беженцев в Квадрате Н. 13:20, после разговора с командиром группы староста удаляется для общения с жителями. 13:25, староста возвращается. Он рапортует о задержании подозрительного человека, возможно шпиона, и заявляет о готовности сотрудничать. 13:32, поселенцы выдают подозреваемого. Нарушитель границы имеет механические протезы левой руки и ноги. Он не оказывает сопротивления, находясь в полуобморочном состоянии. 13:35, командир группы требует выдать поселенца, обнаружившего нарушителя. Староста противится, его берут под охрану. Местные воспринимают это плохо. 13:45, ситуация накаляется, беженцы вступают в открытую конфронтацию. «GLM» выпускает слезоточивый газ, солдаты начинают стрелять. 13:53, пилот теряет связь с ботом, восстановить ее не удается, из строя вышли даже резервные системы. Ориентировочно через семнадцать минут бунт подавлен. Итог: четырнадцать местных получают ранения легкой степени тяжести. Один оперативник найден без сознания, стекло шлема пробито, незначительные порезы на лице и сломанный нос. Еще у трех трещины на ребрах и синяки по всему телу последствия длительного избиения ногами, а нарушитель что же, в создавшейся суматохе ему удалось скрыться.
Ания понимала, что военный провоцирует ее этой историей, но сдержаться не смогла, ее брови сошлись на переносице, ноздри раздулись, а верхняя губа слегка приподнялась.
Раз вы и так все знаете, то зачем вам я? поинтересовалась мусорщица сдавленным голосом.
Я знаю лишь то, что написано в отчетах, поправил ее разведчик, и прошу поведать о том, чего в них нет.
Мне нечего добавить. Как я и сказала
Прекращайте это, Ания, перебил ее Паэнула. Как думаете, что за человек ваш староста и сколько медлил, перед тем как вас сдать? Честно, мы даже не успели пригрозить ему потерей лицензии, просто пообщались с ним наедине, голос майора был лишен какого-либо эмоционального оттенка, он словно констатировал факты, не требующие подтверждения или споров. Это вы нашли того мужчину, и я хочу знать о нем все.
Паэнула замолчал, и комнату вновь заполнила тишина но только не для Ании, ее мир в этот момент гудел, как разгневанный улей. Биение сердца заглушало мысли, походя на звук боевых барабанов, а от несправедливости хотелось закричать. Она так устала сглаживать углы, соглашаться и терпеть унижения. «Заботься о своих, и свои позаботятся о тебе», именно так звучала любимая фраза этого вонючего старикашки, и вот, пожалуйста, предал «свою» не моргнув и глазом.
Несправедливо!
Толпа безумна, глупа и неуправляема, но при этом именно большинство легитимно и способно устанавливать законы, вершить судьбы, определять правду для общества. Этот устрой принято считать справедливым, однако он такой только для тех, кто не стал фундаментом для его основания. Везде, где есть большинство, будет присутствовать и меньшинство, а значит, изгои и угнетенные, которых непременно выкинут на обочину. Баланс недостижим или недопустим, поэтому его нельзя выпросить, нельзя дождаться, за него можно только биться, раздувая угли, что теплятся в душе, надеясь, что они в скором времени вспыхнут праведным пламенем. И Ания как раз собиралась поддаться, стать топливом для этого огня, когда дверь в серую непримечательную комнату вновь распахнулась, впуская ветер перемен.
Растеряв все свое привычное стеснение и не удосужившись спросить разрешения у полковника, Экка ворвалась внутрь, держа в руках тарелку с двумя аккуратными сэндвичами без корки, разрезанными по диагонали.
Извиняюсь, что так долго. На здешней кухне просто ужасный выбор ингредиентов. Надеюсь, получилось съедобно, она вела себя так искренне и непринужденно, что полностью разрядила скопившееся вокруг напряжение.
Ставя еду на стол, она откинула волосы назад, позволив Ании увидеть свое покалеченное ухо, у которого недоставало верхушки.
Ты очень красивая, и мне правда понравился твой танец, прошептала Экка, наклонившись ближе. С той стороны зеркала есть еще одно помещение, из которого можно видеть все, что тут происходит. Я не хотела подсматривать, но это действительно было здорово.
Щеки Ании как раз заливались румянцем, когда глаза девушек встретились и Экка произнесла то, ради чего все это и затеяла:
Ты можешь нам доверять, и поспешно удалилась, вновь оставив военного и мусорщицу наедине.
Бушующий огонь пропал, и на его место пришло что-то не менее теплое. Это чувство походило на солнечный свет, оставляло за собой не пепел, а жизнь. Ания знала это чувство, испытывала его когда-то давно и так хотела ему доверять, но не могла по крайней мере так просто.
Мусорщица долго разглядывала сэндвичи их разноцветные съедобные уровни, заключенные между двумя кусочками хлеба, и мельком посматривала на зеркало (хотела увидеть то, что скрывается за отражением).
Если я расскажу, то что со мной будет? серьезно спросила девушка.
Сложно сказать, не стал лукавить Паэнула. Отпустить вас я не могу, но это все равно лучше, чем электрический стул.
Значит, посадите в клетку до конца жизни, нервно хохотнула Ания.
Необязательно до конца, успокоил ее полковник, но развивать тему не стал.
У меня есть требования.
Паэнула позволил себе еще одну улыбку, печальную и ностальгическую.
А у меня есть способы разговорить вас и без этого.
Не сомневаюсь, что есть, не уступала мусорщица, вот только это займет время, за которое он успеет добраться до границы.
С этим доводом полковник поспорить не мог.
Чего вы хотите?
Справедливости, серьезно ответила мусорщица. Я нашла и привела чужака в поселение это правда, но в начавшемся потом безумии я не виновата. Что бы ни заливал вам староста все это его рук дело, он замешан и, в точности как и я, должен понести наказание. «Свои» должны держаться вместе, понимаете?