Опасаясь гнева настоятельницы, которая могла обнаружить мое отсутствие, я должна была торопиться:
Я прошу Вас, Джек, если вдруг барону станет хуже, постарайтесь сообщить мне. А я в свою очередь попытаюсь ему помочь.
Вы знаете какие-то особые травы? Иноземные? полюбопытствовал собеседник.
Ну скажем, да. У меня, пожалуй, чуть больше возможностей в вопросе лечения. Однако будем надеяться, что Ваш господин поправится.
Джек с неподдельной искренностью поблагодарил меня за такое отношение к его хозяину. А затем разулыбался и спросил:
А юная леди еще послушница?
Да, мне до монахини как до луны, в смысле далеко. Смирения, как видите, не хватает.
Джек продолжал улыбаться то ли манера общения, то ли мой ответ ему пришелся по душе. Но одно я помню точно: тогда я искренне желала помочь раненному человеку, и не более того. Никаких эмоций, кроме сопереживания не было тогда в моем сердце. А поскольку у меня была небольшая аптечка из двадцать первого столетия, я могла оказаться полезней, чем все опытные целительницы Средневековья, поэтому и предложила свою помощь. К тому же, спасти человеку жизнь что может быть важнее в этом мире?
Напоследок оруженосец Джек сообщил, что обязательно расскажет барону о моем участии в его судьбе. Я улыбнулась и пожала плечами, но почему-то отговаривать не стала.
Вернувшись в сад к другим работающим девушкам, я сразу услышала их разговоры о раненом. Не я одна интересовалась его здоровьем, но только у меня хватило смелости пойти и прямо спросить об этом у его слуги. А вот размышления о семейном положении и богатстве умирающего рыцаря стали основной темой для обсуждений послушниц в течение всех последующих недель.
На следующий день после утренней молитвы меня ждала крайне приятная новость.
Каждый день в это время я должна была ухаживать за несколькими десятками кустарников и плодовых деревьев в определенной части сада. Когда я приступила к работе, то внезапно обнаружила, что с обратной стороны одного из кустов спокойно сидел Джек!
Он с улыбкой поприветствовал меня, а затем шепотом сказал, что барон дважды приходил в сознание и даже передал для меня слова благодарности.
Мой господин сказал, что поражен смелостью и добротой юной леди Элизабет, но потом оруженосец замялся, а Вы не желаете написать несколько строк барону? Ему было бы очень приятно узнать, что Вы и вправду существуете.
Я на мгновение потеряла дар речи «Вы и вправду существуете». Его слова прозвучали очень странно, с учетом одного мелкого казуса, ЧТО МЕНЯ ЗДЕСЬ ВООБЩЕ НЕ ДОЛЖНО БЫТЬ.
Поскольку мужчина сидел на земле с другой стороны куста, то и я присела на корточки, изображая, что укладываю виноград в плетеную корзину.
Вы о чем, Джек?
Барон не до конца верит в то, что в монастыре и вправду находится такой человек, как Вы. Я-то ему, конечно, все рассказал о Вашей помощи, но никто из монахинь не отвечает на вопросы о Вас, пожал он плечами.
Барон у них спрашивал обо мне? я округлила глаза, представив, что мне за это может быть от настоятельницы.
Да, он хотел поблагодарить Вас, госпожа.
Джек, я потерла лоб, подбирая слова, по-моему, Вы слишком как бы выразиться, превозносите мое участие.
Нет, я все видел, госпожа Элизабет. Благодаря Вашим рукам он еще видит этот день.
Барону помогли не только мои руки, за ним и сейчас ухаживают другие монахини. Думаю, не стоит преподносить Вашему господину случившееся в таком сказочном свете, в реальности это было совсем иначе, Вы же помните.
Помню, согласился Джек и стал серьезным, а еще я отлично помню, кто открыл нам ворота и первым оказал помощь. В тот момент это было единственно важным.
Как бы странно это не звучало, вздохнула я, при своих верных действиях, я не имела права принимать это решение. Вам бы открыли, Джек, не сомневайтесь, но чуть позже, с разрешения матери-настоятельницы, как полагается.
Джек исподлобья посмотрел на меня и медленно сказал:
Вы умнее многих, кого я встречал, леди Элизабет, но, похоже, не понимаете до конца если бы не Ваш порыв тогда, нас никто бы сюда не впустил.
Вы не правы, Джек.
Считайте, как хотите, но я бы не стал говорить этого безосновательно. Вчера нам дали это понять. Так что мы с бароном обязаны своими жизнями исключительно Вам, юная леди.
И, поднявшись, он поклонился мне. Это был первый раз, когда мне кто-то кланялся, хотя ни о каком благородном происхождении я никогда не упоминала. От его восторженности мне стало не по себе, и я сменила тему разговора:
Хорошо, Джек, давайте закроем эту тему и, пожалуйста, не кланяйтесь мне больше. Вас здесь ни в коем случае не должны видеть.
Я согласен на Ваши условия, если Вы напишете моему господину.
Но это шантаж какой-то, рассмеялась я, я даже не представляю, о чем писать. Вы точно думаете, что он ждет от меня каких-то слов?
Я привык не думать, а выполнять приказы, леди Элизабет.
Я смутилась значит, барон отдал ему приказ «вытребовать» от послушницы письмо! Возможно, называть Оливера Хэдли нахалом еще слишком рано, и мне следует подождать. Но при этом нужно держать руку «на пульсе», ведь я играю роль послушницы в монастыре.
Пробыв лишь пару недель в Средневековье, я не без труда научилась говорить на их языке, он слишком отличался от современного английского. С чтением было сложней, разве что повторение заученных молитв по книгам, а вот письменность я вовсе еще не освоила.
Вот так, девушка с высшим образованием из будущего оказалась необразованной для Средневековья.
Я, конечно, пожелаю барону Хэдли скорейшего выздоровления, но лишь в нескольких словах. Понимаете, Джек, все должно быть в рамках приличия, мы же в монастыре.
Конечно, госпожа, как пожелаете.
Скажите, Джек, а Вы сами сможете написать под диктовку?
Конечно, я обучен грамоте, я же оруженосец господина Хэдли! гордо возвестил Джек.
Я спрятала улыбку, поскольку не хватало только «указующего перста» Джека для полного театрального эффекта.
Пусть мое послание будет написано Вашей рукой, а то сами понимаете, мать-настоятельница, наказание и все такое прошептала я, оглядываясь по сторонам.
Джек, решив, что это конспирация, восхитился моей изобретательностью и начал писать под диктовку. Я пожелала барону скорейшего выздоровления и выразила сдержанную радость по поводу его жизнестойкости в данных обстоятельствах и попросила больше не упоминать обо мне при других монахинях. Также я намекнула, что любой рыцарь был бы рад сопровождению такого верного оруженосца. И этой похвалой я приобрела в лице Джека Глота верного друга. Я, и правда, была поражена преданностью вассалов своим господам.
А вечером того же дня я уже держала в руках ответное письмо от барона Хэдли.
Всю следующую ночь я пыталась расшифровать средневековые письмена. Именно поэтому я не смогла ответить на его письмо утром. Но еще до наступления новых сумерек я получила второе послание. Не выдержав, я попросила свою приятельницу Мэгги, помочь мне их прочесть. Она испугалась и начала отговаривать меня от таких греховных дел, но все-таки ее любопытство взяло верх.
Первое письмо было написано осторожным языком и весьма немногословно. Правда, в конце барон позволил себе пошутить: не переманиваю ли я на свою сторону его смелого слугу подобными отзывами. А во втором послании рыцарь выразил свое опасение, не обидел ли он, грубый воин, каким-нибудь невежественным словом добрую леди Элизабет в предыдущем письме, отчего я замолчала. Ну вот, теперь я обязана была ему ответить!
Полночи я уговаривала Мэгги помочь мне написать барону, и столько же времени мы вдвоем ломали головы, как ответить. Я поняла, что мне уже гораздо сложнее написать сэру Хэдли, увидев его расположение ко мне. Но, Господи, это было так приятно!
Свое письмо я смогла отдать Джеку только ближе к полудню. Однако вечером я не получила ожидаемого ответа от сэра Хэдли. А утром Джек сообщил мне, что самая опасная рана сэра Оливера воспалилась, и лихорадка со вчерашнего дня уже не покидает барона.
Мы даже не были уверены, переживет ли он эту ночь
Но он ведь еще жив? выпалила я.
Да, но боюсь, что ненадолго, леди Элизабет, казалось, он изнутри медленно умирал вместе с господином.
Меня же, словно ударили головой о камень настолько неожиданным было это известие. Оливер Хэдли мог умереть этой ночью, а я обижалась на его молчание в ответ! Его душа уже могла покинуть этот мир, а я бы так ничего и не узнала.
Из своего небольшого запаса лекарств, привезенных из 21 века, я вынесла подходящие Джеку и рассказала, как ими следует поить больного. Еще я попросила оруженосца во избежание порицаний со стороны настоятельницы держать в тайне мое вмешательство в лечение барона. Я очень надеялась, что смогу помочь Оливеру Хэдли. Очень надеялась.
В одну из последующих ночей мне даже приснился аллегорический сон о том, что смерть в физическом обличии кружила вокруг Оливера, будто хищник. С тех пор по утрам я в назначенном месте ждала Джека, чтобы узнать о состоянии сэра Хэдли. И тогда я поняла, что мое же участие привязало меня к человеку, который меня даже не видел.