Вот же привязался, Фоули со вздохом достал из кармана свиток. Ладно, только подними фонарь повыше. Ни черта же не видно!
Он развернул пожелтевшую от времени бумагу и зачитал, на ходу переводя стих с древнеирландского (Вилли даже немного позавидовал: сам он читал медленно, а старых языков вообще не знал. Теперь уже, наверное и не узнает: профессор-то помер!) на современный:
Промчится ветер меж яблонь белых
Поздней весной.
Ту дверь, что была для людей закрыта,
Вновь распахнёт.
Но твари, что выйдут из тьмы и огня,
Вереск топтать не должны.
Сделаешь сердце своё щитом
И зло не найдёт тебя.
Его не взять ни мечам, ни копьям,
Ядам не сжечь.
Ни чарам, ни гибель несущим стрелам
Не сокрушить.
Древо и камень,
Огонь и вода,
Злато и медь,
Даже железо и серебро
Предали нас.
Лишь жалкий смертный, чей век недолог,
Сможет проникнуть в суть:
Беду, что повсюду пустила корни,
Остановить.
И хлынет поток,
Отворяя время,
И солнце опять взойдёт,
Когда в предрассветный час
Примет жертву земля.
Когда последние строки стиха затихли, по поверхности воды в Великой Луже пробежали золотистые искры, и Вилли заорал:
Я же говорил! похоже, они с Фоули поменялись ролями. Но у него всё равно не получилось изобразить такую же едкую интонацию, с какой управляющий произносил эту фразу.
Впрочем, для того, чтобы потешить самолюбие, ему вполне хватило удивлённого взгляда, которым Фоули проводил волшебные (в этом можно было не сомневаться!) искры. Мысленно Пол-лепрекона записал третье очко в свою пользу: именно трижды за сегодняшний день он имел удовольствие наблюдать неприкрытое изумление на обычно бесстрастном лице приятеля.
Они исчезли, Фоули указал на лужу, в которой теперь вместо подвешенного в воздухе Эверетта и его загадочного собеседника отражались лишь ночное небо и частые звёзды. Что бы это могло значить? Куда они подевались? Может, растолкуешь, раз уж ты у нас эксперт по фейри?
Вилли отмахнулся от комаров с наступлением темноты те стали особенно злыми и задрал нос. Наконец-то его заслуги признали! И не кто-нибудь, а сам Фоули, которого ничем не удивишь (по крайней мере так казалось до сегодняшнего дня), похвалы от которого не дождёшься! Теперь надо было не ударить в грязь лицом!
Ой, да это же дураку п`нятно! Пол-лепрекона подбоченился. Святой Брендан, помимо пр`чего, был пророком, а эта штука нашлась внутри статуэтки. Зн`чит, это самое что ни на есть н`стоящее пророчество святого Брендана! «Пр`мчится ветер меж ябл`нь белых», Вилли обвёл рукой сад. Вот тебе ябл`ни. «Твари, что выйдут из тьмы и огня» это какое-то зло, которое угр`жает людям. Но см`ртный сможет пр`никнуть в суть и беду остановить зн`чит, не всё потеряно. А этого англ`чанишку, наверное, решили принести в жертву. Помнишь, там сказ`но, мол, «примет жертву земля». К`роче, пора его спасать, как мы изн`чально и с`бирались. А то нам всем несд`бровать.
И как ты предлагаешь это делать, если мы туда попасть не можем? Фоули в растерянности пожал плечами. Я знаю, как победить дикого зверя на охоте. Или как остановить вооружённого человека голыми руками. Но меня не учили сражаться с призраками из лужи
Главное не терять голову! начал было Вилли. Думаю, нам стоит поступить так
Он отмахнулся от очередного назойливого комара так рьяно, что поскользнулся. Босая нога поехала по глине. Вилли нелепо взмахнул руками и ухнул в воду с головой. Дна у Великой Лужи больше не было. Он вынырнул, барахтаясь, сделал судорожный вдох и в этот миг что-то в глубине схватило его и потащило вниз.
Последним, что увидел Вилли перед тем, как окончательно уйти под воду, было удивлённое (четвёртый раз за вечер!) лицо Фоули с поднятой левой бровью.
А до ушей донеслось озадаченное:
Серьёзно? Вот прямо так?
Вилли хотел крикнуть, что всё пошло не по плану, но мутная вода забилась в уши, залила глаза, хлынула в горло, обжигая внутренности нехваткой воздуха, а потом наступила темнота.
Он очнулся на лужайке, поросшей сочной ярко-зелёной травой. Над головой простиралось безоблачное голубое небо, в вышине перекликались птицы, а где-то неподалёку блеяли овцы. Запах свежескошенного сена щекотал ноздри, смешиваясь с цветочными ароматами и крепким молочным духом, в детстве, помнится, Вилли часто ночевал в чужих коровниках и с утра ещё успевал надоить себе на завтрак свежего парного молока.
Он очнулся на лужайке, поросшей сочной ярко-зелёной травой. Над головой простиралось безоблачное голубое небо, в вышине перекликались птицы, а где-то неподалёку блеяли овцы. Запах свежескошенного сена щекотал ноздри, смешиваясь с цветочными ароматами и крепким молочным духом, в детстве, помнится, Вилли часто ночевал в чужих коровниках и с утра ещё успевал надоить себе на завтрак свежего парного молока.
Я в раю? он сел, огляделся, увидел валяющегося рядом без чувств встрёпанного Фоули, потерявшего шляпу, и добавил. Очевидно, нет. Тебя в моём раю точно не было бы!
В ответ на это заявление Фоули пошевелился и закашлялся, выхаркивая воду. Там, где с его губ падали капли, трава будто бы становилась ещё зеленее. Такой буйной зелени Вилли не видел даже в лесах Ард Арты от ярких красок у него аж глаза заболели.
Где мы? прохрипел Фоули, когда откашлялся.
На холме, пробурчал Пол-лепрекона. Это и дураку п`нятно.
Потрясающая наблюдательность, Фоули раздражённо фыркнул. Скажи мне, дурья твоя башка, а где находится этот холм? В Ирландии или где-то ещё? Чёрт, кажется, я потерял трубку!
Тут мимо них пролетела удивительной красоты стрекоза с красными крылышками. Вилли пригляделся и на всякий случай ущипнул себя за щёку: у насекомого было человеческое личико, алый костюмчик из лепестков розы, а за спиной виднелся маленький лук и колчан со стрелами.
Впрочем, можешь не отвечать, похоже, Фоули тоже рассмотрел необычную стрекозу.
К`нечно, в Ирландии, р`зве не видно? съехидничал Вилли, потянувшись пальцем к маленькому существу. Ему хотелось надеяться, что это не галлюцинация, а настоящее волшебство.
Выходит, мы оба напились до феечек в глазах? хохотнул Фоули.
Он не спешил подниматься на ноги, так и валялся в траве, пялясь на летающую малышку, но рук к ней не тянул: как оказалось, не зря. Стоило Вилли едва коснуться трепещущего красного крылышка, как феечка сдёрнула с плеча лук и всадила ему в палец прямо под ноготь две острые, как иголки, стрелы.
Ах ты, мал`нькая дрянь! он взревел и попытался поймать фею, но та оказалась проворнее, и раздосадованный Вилли ухватил лишь пучок травы.
Феечка же исчезла.
Стрелы больше походили на зазубренные занозы, вытаскивать их было чертовски больно. Пол-лепрекона, зажмурившись, выдернул обе разом и взвыл, засовывая палец в рот. На языке сразу стало солоно.
Вот сучка! проныл он.
Скажи спасибо, что она тебе только палец прострелила. И впредь не тяни свои лапы, куда не просят, Фоули его страдания, похоже, забавляли. Это же надо! Кому рассказать лопнут от смеха. Вилли Пол-лепрекона, попав в Волшебную страну, первым делом пытался пощупать девчонку. И получил от ворот поворот.
Она не в моём вкусе, буркнул Вилли.
Скорее не твоего размера.
И это тоже. Но в первую оч`редь я смотрю на х`рактер дамы. И ежели она не скромна, или того хуже вздорная, нам не по пути! Мне, знаешь, нравятся такие миловидные, ясноглазые и пухленькие, как булочки с сахаром. Ну что я тебе рассказываю: ты же видел Дэйзи, палец ещё дёргало, но острая боль ушла, и к Вилли вернулось его обычное добродушие.
Не только видел, но и щупал, усмехнулся Фоули, но даже это признание не испортило настроение Вилли.
По правде говоря, он был счастлив, ведь сегодня сбылась его давняя мечта! Те, кто прежде поднимали его на смех, сейчас кусали бы локти от досады. Никто не верил, что Волшебная страна существует, а Вилли всегда верил! И в итоге оказался прав.
Кто знает, может, и мать не выдумывала: вдруг он правда сын настоящего лепрекона, и здесь ему удастся встретиться с отцом, с которым они никогда не виделись? Вот бы ещё найти немного золота! А что, вон англичанишке счастье привалило, почему и ему не может повезти?
Вспомнив про мистера Эверетта, Вилли припомнил и о его плачевной судьбе и озадаченно почесал в затылке, ещё больше разлохматив свою кудлатую голову:
Одного не понимаю: почему мы попали сюда, где теперь искать англичанишку?
Чёрт его знает, Фоули поднялся, отряхнул колени. Можем попробовать узнать вон там.
Он указал куда-то за спину Вилли. Тот обернулся и ахнул: на вершине холма, на котором они оказались, стояла белонежная башня. Каждый её кирпичик переливался слюдой и вкраплениями серебра. Но самым удивительным был не материал, из которого построили башню, и даже не отсутствие в ней видимых окон и дверей, кроме одного самого верхнего окна с разноцветными витражными стёклами, а то, что прямо над шпилем башни зависла мрачная серая туча, из которой, не переставая, хлестал дождь, когда как склоны того же холма были сухими и солнечными.