Такая соседка не сразу собралась с мыслями. Такая Они в детскую песочницу гадят. А дети там потом руками
Выдумываешь ты всё, тихо проговорила Зоя и отвернулась к кошкам.
Я выдумываю?! Голуби самые грязные птицы, переносчики заразы. Обнаглели, визжала всё громче Нина Степановна. Из подъезда выйти невозможно, прямо в лицо летят. И кошки И кошки Вот заявлю куда следует. Давно собираюсь.
И чего ты, Нина, злишься всё? Вроде и не такая уж старая, а вечно недовольная.
Ты, что ли, довольная? С чего это вдруг? И возрастом мне не тычь, я хоть и постарше тебя буду, да зато из ума не выжила.
Было бы из чего выживать, буркнула себе под нос Зоя.
Всё! Моё терпение лопнуло. Участковому пожалуюсь, а если он не примет мер, заявку в санэпиднадзор напишу, чтоб они этих кошек отловили. Хочешь кормить возьми домой и корми, а то развела у меня под окнами питомник.
Да не могу я, у меня аллергия на шерсть.
А у меня какая аллергия на это всё? Честно тебе скажу, не уберёшь свою столовую, потравлю всех.
Да Бог с тобой, Зоя испуганно посмотрела на жавшего к ногам котёнка.
Ну смотри, я тебя предупредила, соседка хлопнула фрамугой и скрылась из виду.
Матрёшкину Зоя знала хорошо. Та слов на ветер не бросала. Делать нечего, Зоя собрала пластиковые поддоны и отнесла на помойку. Возвращаясь назад в подъезд, старалась не смотреть на облизывающихся кошек, но жалобный скулёж пятнистого комочка разрывал сердце. Зоя подхватила на руки котёнка и понесла домой.
Дома накормила котёнка остатками рыбного бульона, обложила коробку из-под обуви пакетами, накидала туда обрывки бумаг. Самодельный туалет поставила под окно. Форточку на кухне она никогда не закрывала, чтоб рыбный запах не застаивался в квартире. Почувствовала зуд в глазах. Надежда, что аллергия всё-таки обойдёт её, рухнула. Придётся сидеть на антигистаминах. Зоя достала из навесного шкафа аптечку, выпила «Супрастин» и вернула короб на место. Затем прошла в прихожую, взяла со шкафчика всё, что она вчера вынула из почтового ящика. Счета, счета, счета. За всё. За газ, за свет, за воду. За жизнь. За такую жизнь плата слишком высокая. За её никчёмную, неудавшуюся жизнь плата непомерная.
Зоя отложила счета, остальной мусор многочисленную рекламу совершенно ненужных ей услуг, сгребла, чтобы смять и выбросить. Одна бумажка вылетела и упала на пол. Зоя присела, подобрала, пробежала глазами, задумалась, встала и положила бумажку в стопку со счетами.
Глава четвёртая
Чёрные потёки, пробивающие себе дорогу в смеси песка и земли быстро высыхали под ярким, очнувшимся после моросящей хмари, солнцем. В конце октября солнце, как женщина на исходе молодости во всей своей силе и красоте. Свежий после дождя воздух, немного хмельной, хочется вдохнуть всей грудью и задержать дыхание. До головокружения.
Что-то зябко. Изольда съёжилась в красную ветровку. Пойдём ко мне. У меня есть отличное гранатовое вино. Согреемся. Честно говоря, я хотела сегодня пропустить тренировку, не люблю, когда сыро.
А мне понравилось. Я с удовольствием прошлась. Тем более новый маршрут.
А я, Агата, дитя солнца. Мне жару подавай. И чем больше, тем лучше.
О нет, прожариться на своей сковородке я ещё успею.
Ты что это, подруга, в ад, что ли, собралась? Изольда сложила палки и сунула их под мышку. Много грешила?
Вроде и немного. Но это я так. Знаешь, как говорят: лучше готовится к худшему, чтобы потом сюрприз был.
Тогда пойдём грешить. Чтоб уж было, за что гореть. Напьёмся вина
Так это вроде не грех.
Тем более.
Дамы, подхватив палки, двинулись к метро.
Гранатовое вино оказалось пьяняще вкусным. От выпитого стаканчика Агату Тихоновну тянуло философствовать:
Последнее время я стала получать особое удовольствие от одиночества, мне нравится подолгу гулять, а перед сном кемарить под телевизор. Или читать хорошую книгу, смотреть приятные сериалы, или посвящать время устройству своего досуга и быта. Узнавать новое, пробовать, осваивать, учиться. И двигаться. Движение тела это тоже движение ума, где ты, как настройщик музыкального инструмента, тестируешь свои возможности и развиваешься
А я не люблю одиночество. Изольда наклонилась к лицу гостьи. Её язык слегка заплетался, я его боюсь. Я не знаю, куда его деть. Куда затоклать. Зато клать.
Затолкать, помогла Агата Тихоновна.
Ай, отодвинулась хозяйка. Я из тех женщин, которым обязательно кто-то нужен. Кто-то, за кого можно спря спрятаться, или подержаться. Изольда расправила веки и, выпучив глаза, громко засмеялась. Заливалась она упоительно долго, словно в рот ей вместе с вином попала смешинка. Она сотрясалась от смеха, толкая рукой гостью в плечо. В этом безудержном пьяном веселье ей тоже был нужен кто-то, кто бы её поддерживал. Понимая это, Агата Тихоновна вежливо улыбалась, хотя шутки не поняла.
Успокоилась Изольда неожиданно резко. Просто замолчала, вытерла мокрые от слёз глаза, плеснула остатки вина в бокал себе, гостье, звякнула, чокнув свой бокал об бокал Агаты Тихоновны, и залпом выпила.
Я думала, увижу его сегодня ведь не хотела идти мокро там а я не люблю, когда мокро. Не хотела только из-за него и пошла а он не пришёл, Изольда громко всхлипнула, икнула и залилась слезами. Что же мне так не везьмёт?
Везёт, снова поправила хозяйку Агата и пригубила бокал.
Какая разница, всхлипнула Изольда. Я не могу больше.
Ну что ты?.. Агата Тихоновна погладила руку подруги. Всё, перестань. Не плачь. Он придёт.
Придёт? Правда, придёт? Изольда вцепилась костяшками пальцев ей в руку.
Должен прийти. Если ты Про кого?
Про того ну этого что с Каэдэ помнишь? Такой большой, импоз позатный.
Пузатый, поправила Агата, испуганно посмотрела на хозяйку и в унисон с ней прыснула скрипучим смехом.
От души насмеявшись так, что мышцы живота отозвались надсадной болью, дамы, весёлые и довольные, стали закусывать печеньем.
Не буду я его ждать, Агата, шамкая печеньем, заверила Изольда.
Вот и правильно. Мне он совершенно не понравился.
А мне очень, вздохнула Изольда и, приблизив лицо, зашептала: У меня есть план «Б».
Агата хотела спросить, что, для начала, было в плане «А», но постеснялась, потому ограничилась вопросом:
Это что-то секретное?
Да, прошептала Изольда, подскочила и выбежала из кухни. Через минуту вернулась и протянула листок. Набор разного размера букв, уложенных в предложения, расплывался в близоруких глазах Агаты серыми полосками.
Это что, реклама?
Это моя надежда. Мой план «Б», Изольда схватила со стола очёчник, раскрыла и уложила очки на нос. Заговорщицки зачитала: «Потомственная колдунья, астролог, хиромант и ведунья Катаретта Лин скорректирует судьбу, смоделирует будущее, договорится с Вселенной».
Что за чушь? перебила Агата. Ты что, в это веришь?
Почему нет?
Да это развод. «Договорится с Вселенной» ерунда какая-то.
Ага, про сковородку ты мне сегодня плела не ерунда, значит? Или ты отрицаешь наличие Вселенной и её разумности?
Не то, чтобы отрицаю, но хотела вразумить подругу Агата Тихоновна, но, не найдя убедительных аргументов, замолчала.
Зря я тебе рассказала, обиделась Изольда и спрятала рекламный листок в карман.
Глава пятая
Небо такое чёрное, словно выкололи оба глаза сразу. Словно уже наступила ночь, наступила навсегда, и рассвета больше не предвидится. И мелкий, противный дождь, что моросит по щекам, и озноб. Озноб везде. Снаружи, внутри.
Эмма поёжилась. Сколько раз она выступала в трагических ролях. Ах, как она пела Тоску в Мариинке! Как заламывала руки! Да что там Мариинка! Ей рукоплескали в Метрополитен-опера! В Ла Скала!
Захотелось упасть и разреветься. Прямо вот тут на ступеньках театра. Какого-то Эмма подняла голову. «Новый театр» закрученные вензелем гипсовые буквы на фронтоне фасада вызвали зубной скрежет. До чего она докатилась! Какой-то завалящий театришко! Разъеденное каньонами морщин лицо худрука тут же всплыло перед ней огромной персиковой косточкой. Как смеет он человек от сохи так с ней разговаривать? Делано вежливо, но презрительно. С ней! Одной из лучших сопрано в мире! Обладательницей красивейшего, насыщенного бархатом голоса так писали о ней в «Педивикии», между прочим с рабочим диапазоном от середины малой октавы до середины второй!
Извините, но на сегодняшний день у нас нет вакансий. Человек с лицом персиковой косточки опустил глаза в стол и стал нервно перекладывать какие-то листы.
Так освободите! не выдержала Эмма. Вы понимаете, кто к вам пришёл? Имя Эмма Требьяни вам ни о чём не говорит?